Читать книгу "Светочи Конфедерации - Лёка Лактысева"

— Что, заставила тебя поволноваться моя ученица?

Валлиан то ли утвердительно, то ли растерянно покачал головой:

— Я так понимаю, за то, что Лайона не появилась здесь, мне следует благодарить вас, Мастер Аркадиан?

— Не стоит благодарности, Светлейший. В конце концов, Наставники для того и нужны, чтобы не позволить своим ученикам совершать непоправимые глупости.

Клиффорд подошел к Валлиану, положил ему на плечо свою ладонь:

— Валлиан, поверь, я бы не принял Клятву Верности у твоей возлюбленной, даже если бы она молила меня об этом, стоя на коленях. Думаешь, я не вижу, что между вами происходит? Если бы она вошла ко мне, я бы отправил ее на Монастырь и велел бы ей учиться, а заодно хорошенько подумать о том, кому из Светочей Конфедерации приносить Клятву Верности.

Валлиан благодарно сжал руку старшего друга:

— Спасибо, Клиф.

***

Они втроем двинулись к выходу на сцену.

— Принимай командование, Клиф. — Произнес Валлиан. — Теперь почти все в зале — твои подчиненные. А я посижу тихонько в первом ряду. Послушаю.

— Посиди. Отдышись. — Согласился тот.

Когда Картадели и Аркадиан вышли на сцену, Лайоне стоило большого труда поднять глаза и взглянуть на Валлиана. Поймав ее взгляд, он улыбнулся ей, но улыбка получилась вымученной, и девушка поняла, что он знает о ее невольном промахе.

Она попыталась поставить себя на место своего мужчины, представить, каково было бы ей, если бы он решил принести Клятву Верности не ей, а любой другой женщине. Даже думать об этом было больно. Если бы рядом никого не было, девушка застонала или даже завыла бы от досады на себя. Но вокруг сидели ученики. Ее коллеги. Ее друзья. И ей пришлось стиснуть зубы, сжать кулаки и молча слушать речь Картаделя Клиффорда.

— Прежде всего хочу поблагодарить вас, Мастера, Ученики, за то, что все вы приняли Большую Печать Молчания.

— А ты когда успела? — поинтересовался у Лайоны Малкольм.

— Вчера утром, — почти не разжимая губ, ответила она. — Слушай внимательно.

Малкольм демонстративно повернулся к сцене, с которой продолжал вещать Светоч:

— Вас, господа ученики, я благодарю за то высокое доверие, которое вы мне оказали, согласившись принести Клятву Верности. Обязуюсь не злоупотреблять им и заботиться о ваших интересах и вашей безопасности так хорошо, как только это возможно.

Голос Светоча внезапно потеплел, и слушатели поняли, что для него все, что произошло, было не простой формальностью, а важным и глубоко личным событием.

Лайона попыталась представить себе, как она приносит Клятву Верности Картаделю Валлиану. Ощутила где-то в глубине души то ли сомнение, то ли слабый протест. «Странно, — задумалась она. — Почему я готова была без сомнений и раздумий поклясться в верности почти незнакомому Клиффорду, и почему мысль о клятве Валлиану вызывает смятение и страх?»

Может быть, именно потому, что с Валлианом у нее более близкие отношения? И если вдруг эти отношения закончатся, то она все равно останется связанной клятвой с человеком, которого разлюбила, или который разлюбил ее? «Надо будет поговорить об этом с Наставником», — решила Лайона.

Тем временем Клиффорд продолжал, осторожно подбирая слова и стараясь не говорить лишнего, информировать учеников обо всем, что происходит на Левконии, и с чем им теперь предстоит бороться.

Наконец, долгие три часа закончились, и Лайона поспешила к Наставнику: ей хотелось разрешить свои сомнения как можно скорее.

— Наставник, мне бы хотелось срочно поговорить с Вами. Наедине. — Окликнула она мастера Аркадиана, вызвав удивленные взгляды со стороны остальных Мастеров и задумчивые — со стороны Светочей.

— Пошли, девочка, прогуляемся по свежему воздуху. Заодно и побеседуем, — тут же согласился старик.

Как только они отошли от гостиницы на достаточное расстояние, девушка сразу же рассказала Аркадиану о своих мыслях.

— Ты зря переживаешь об этом, — заверил ее Наставник. — Поверь, Валлиан никогда не воспользуется властью, которую дает ему Клятва, ради того, чтобы удерживать тебя возле себя, если ты решишь уйти. Даже если от этого будет зависеть его жизнь.

(«А она будет зависеть», — договорил про себя старик).

— Значит, мне нечего опасаться?

— Нечего, дочка. Знаешь, в чем главное отличие Светочей от других людей?

— В чем же?

— В том, что они никогда не пользуются принадлежащей им властью в своих личных целях.

— Это… это сложно принять.

— Ты уж постарайся, Лайона. Когда ты примешь это всем сердцем — тебе станет гораздо проще быть рядом с Валлианом и любить его так, как он этого заслуживает. Ну что, пошли ужинать?

— Да, Наставник. Спасибо.

Лайона шла рядом с Мастером Аркадианом и удивлялась тому, как легко теперь было у нее на сердце при мысли о том, чтобы принести Клятву Верности Светочу Конфедерации Картаделю Валлиану. «Я уйду от него только в одном случае, — вдруг подумала Лайона. — Если он разлюбит меня. Сама я его разлюбить вряд ли сумею».

После ужина Лайона вышла на порог гостиницы и вдруг поняла, что не знает, куда ей идти и что делать. Пытаться найти Валлиана и объясниться с ним? Сделать вид, что ничего не случилось и отправиться как ни в чем не бывало домой и улечься спать? «Пойду на озеро. — Решила она. — Поплаваю, устану, избавлюсь от стресса. Может, и в голове заодно прояснится».

Девушка поспешила в коттедж, чтобы переодеться и взять полотенце. Она была уже у выхода из сада, окружавшего ее гостевой домик, когда пришел Наставник.

— Куда спешишь, Лайона?

— Пойду на озеро, поплаваю.

— А-а, ну это дело хорошее. Сходи, развейся.

Добравшись до озера, Лайона вдруг поняла, что не хочет оставаться на большом пляже, под светом фонарей. Душа требовала уединения. Поэтому она прошла по кромке воды, добралась почти наощупь до маленького пляжа, оставила там свои вещи и только после этого вошла в воду и поплыла не к центру озера, а куда-то в сторону — подальше от фонарей, от возможности быть замеченной с берега.

Убедившись, что фонари по-прежнему видны и она не потеряет обратную дорогу, девушка легла на воду и начала смотреть на звезды, стараясь отпустить все мысли, все страхи и сомнения, все горькие воспоминания — не только те, которые появились у нее на Острове, но и те, что накопились за двадцать восемь лет далеко не спокойной жизни. Сама того не понимая, Лайона прощалась с этой жизнью. Прощалась с Левконией, с госпиталем, с пациентами и с войной…

Девушке вспомнились давно прочитанные строки, еще тогда странно тронувшие ее душу, словно она уже заранее предчувствовала, что ей предстоит:

Все кончено. И многое забыто. И я своей печали не таю. У двери жизни, в новый Мир открытой, В раздумье я застыла на краю. Ах, если б знать, что ждет там, за порогом? Забвенье иль сияние Светил? Быть может там пройду я по дорогам, Которыми Творец всего ходил? Познаю ль тайны, и постигну ль вечность? Или в эфире звездном растворюсь? Но мысль моя стремится в бесконечность, И в эту дверь войти я не боюсь.

«Я тоже не буду бояться, — сказала себе Лайона, думая о будущем и удивляясь тому, что у нее из глаз текут слезы, смешиваясь с такой же горько-соленой водой озера. — Это наверняка не страшнее, чем взрывы на улицах и то, что я видела, работая в военном госпитале. Просто это как-то по-другому. И мне предстоит узнать — как». Немного успокоившись и повторив про себя несколько раз, как мантру, слова «мне нечего бояться», Лайона поплыла к берегу. Бледно-желтый свет фонарей, установленных на пляже заботливым Валлианом, указывал ей дорогу.