Читать книгу "Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая - Екатерина Романова"

– Значит, все закончилось?

– Для нас, да, – он пожал плечами. – Все двери на Тэйлу закрыты. Наши пытались построить новые тоннели, но все пути отсечены. Это невозможно. Не с нашей стороны точно.

Я закрыла глаза, чтобы не разреветься. Неделю, что пришла в себя, я отгоняла любые мысли о Тэйле и Кристиане. Старалась убедить себя, что последние пять лет моей жизни были выдумкой, фантазией. Что я провела эти годы здесь – в четырех стенах, только в соседнем отделении, где лежат Наполеоны, Пушкины и Екатерины Великие. Ведь правда лежат! А как рассказывают – заслушаешься! Я захожу туда порой, чтобы почувствовать себя не такой ненормальной, какой чувствую сейчас.

– Вы никогда не встретитесь, – словно издеваясь, произнес Егор.

– Уйди.

– Но, Маша…

– Катись к черту, Баринов! Честное слово, если я еще раз увижу тебя, дефибриллятор уже не поможет!

Он понимающе кивнул, натянуто улыбнулся и ушел, не прощаясь, оставив на прикроватной тумбочке маленький ключик. Ключик из моего сна.

Я тяжело возвращалась к реальности. Сначала, по настоянию отца, пришлось прекратить походы в соседнее отделение (грешным делом, начала даже верить, что Екатерина Вторая и впрямь… ну, вы понимаете, они могут быть убедительными!), потом пришлось интересоваться чем-то, помимо количества таблеток и миллилитров вливаемых мне медикаментов, а в один пасмурный день мне сказали, что пора домой.

– То есть, как? – опешила я, глядя на Риту как на предателя.

– Домой, Маша. Ты здорова. Отдохни немного, съезди на море, развейся и возвращайся. В хирургии, сама знаешь, рук всегда не хватает! А хороших рук не хватает тем более. Бариновы, конечно, полные отморозки, но ты не должна ставить крест на своей жизни из-за одного неудачного романа.

Одного? Эх, Рита, Рита, знала бы ты! Их было, как минимум, двести и один раз я даже замуж вышла. Но…

Воспоминания о Китридже рвали душу. Я отчаянно, до боли, до истерики хотела обратно. Вдохнуть полной грудью теплый, пахнущий травами и рекой воздух возле своего поместья, вкусить пирог с рыжиками и жареным луком, испеченный Кэролайн, слушать, как они с Самюэлем ворчат и ругаются без повода. А Эрик? Его трепетная забота обо мне вообще незабываема! Помню, как он подарил мне белые пионы, услышав, как я их люблю. И неважно, что по пути растоптал клумбы с редкими Айронскими розами и две грядки с петуниями и астрами. Главное – старался! От души принес – весь куст, с корнем…

А Корнел? А Сэд? И…

Я расплакалась у Риты на плече, но надежды остаться еще на пару деньков в больнице пали смертью храбрых. Мне прописали пустырник, валерьянку, путевку на море и с пинком выставили за двери.

Помогло. И валерьянка, и пустырник, и море, и сериалы, которые смотрела запоем, поливая слезами подушку и поглощая тонны вредной выпечки с транс-жирами и пальмовым маслом, скрипящим на зубах. Вспоминала Кэри с ее пирогами, снова плакала и снова ела.

Все пути на Тэйлу закрыты. Я сама попросила их закрыть. Зато могу быть спокойна, что моим друзьям не грозит опасность.

Однажды я получила письмо от доктора Штольца, с которым мы провели уникальную операцию. Он спрашивал, не известно ли мне, как нам удалось вернуться? Пока тщательно подбирала слова с извинениями, пришло еще одно письмо, что он несказанно счастлив оказаться дома. Его жена не находила себе места от горя, а внуки изменились до неузнаваемости. И таковы истории многих попаданцев, застрявших на Тэйле. Все они счастливы вернуться. Лишь я одна какая-то несуразная, страдаю и никак не могу примириться с потерей.

Через год все же получилось. Я устроилась в хирургическое отделение, и моим наставником стал сам доктор Ватников, известный в России уникальными операциями на печени и почках. Он любит повторять: «Хочешь сделать женщину счастливой, подари ей здоровую печень!». Никто так до конца и не понимает шутки, но всякий раз операционная задорно хохочет. Это, вроде как, стало доброй традицией перед операцией.

– Маш, там в травматологии твой случай. Ватник сказал тебе отписать. Сходи, приколись! – в ординаторскую заглянула Юля и передала мне карту пациента.

– Доктор Ватников! – поправила строго.

Конечно, чуть что, сразу Воробушкина разгребай! Будто у меня валежника и консерв мало! Вот Марья Петровна, например, лежит уже второй месяц. Только собираемся выписать, а она какую-нибудь свинью подкинет. Так и не определимся, валежник она или консерва. Оперировать, вроде как, пока рано, но выписывать тоже нельзя. Так и лежит под наблюдением. А Игорь Дмитриевич…

– Маша! – Юля снова заглянула. – Ты бы глянула. Он реально странный какой-то.

– Если экстренное, в неотложку тогда. Кто дежурный-то?

Медсестра закатила глаза и, вздохнув, я нехотя поплелась в травматологию. Обычно у нас неотложных туда не принимают, спокойно можно доделать дела. Но, раз настоятельно просят…

– Прикинь, его, короче, подобрали на обочине! – вещала Юля, полноватая медсестра, которая со мной сдружилась. Я вообще после Китриджа ни с кем не дружу, стала злая, замкнутая и ворчливая, поэтому как она меня терпит – тот еще вопрос. Радует, что с пациентами особо разговаривать не приходятся. В операционной, глядя на внутренний мир человека, сразу понимаешь, хороший он или плохой. Внутренний мир, я имею в виду. Лицо, как правило, не запоминаю, имя и данные – тоже, а вот по шву узнаю безошибочно.

– Пьяный что ли? Если пьяный, на рентген, покапайте и домой. Таким даже автобус ничего не сделает.

– Тоже так подумали, но нет. Трезвый. Свидетели говорят, он пытался остановить автобус рукой!

Я затормозила, от чего мне в спину врезался кто-то из пациентов, а я налетела на стойку с промо-материалами и чуть ее не опрокинула.

– Ты чего?

– Пытался остановить автобус рукой? – уточнила с нехорошим предчувствием. Кто-то из Китриджа? Меня перенесло на Землю мгновенно, а остальных – не сразу. Еще полтора месяца опаздуны сыпались, появляясь то тут, то там. Где они были все время – не ясно. Но, судя по описанию, не тут, и не там, и в местах вообще нехороших…

– Знаю, что ты думаешь, но на дурака не похож. Вообще, милаха, если честно. Полька хотела себе забрать, но Ватник сказал, чтобы ты пошла.

Припечатала Юлю злобным взглядом.

– Доктор Ватников, я имела в виду.

– Так-то лучше. Ладно, иди давай по делам. Посмотрю на вашего трезвого и вменяемого чудотворца.

В палату входила с тревогой. Вдруг не всем попаданцам сообщили, что план с магнетиумом провалился и меня больше убивать не надо. Конечно, в больнице полно охраны, но всегда остается шанс, что пациент окажется быстрее и не так уж он сильно болен…

Мужчина лежал за ширмой, а я стояла у дверей, не решаясь сделать шаг. Когда двери за спиной распахнулись, со всей дури треснула Юльку по голове папкой и схватилась за сердце.