Читать книгу "Танец с зеркалом - Эльдар Сафин"

Это было даже хуже чем во время войны – Татьяна теряла близких, хотя они находились совсем рядом, и найти их после этого было совершенно невозможно.

Нинка не пошла домой – во дворе фабрики она дожидалась Шурочку и других баб со смены, чтобы говорить с ними.

Придя в казарму, Татьяна не могла найти себе места. Металась по комнате, бездумно переставляя вещи. Надо что-то сделать, понимала она. Если прямо сейчас что-то не сделать… Но что? Что?!

Уничтожить! Уничтожить пень! Дерево срубили лет пятьдесят назад – он должен быть достаточно трухлявым, чтобы легко сгореть. В подвале – склад, там все покрывала, кисточки для подушек, шторы, ждущие отправки к заказчику.

Не раздумывая больше ни секунды, Татьяна вырвала из тетрадки листок и написала: «Прости. Люблю. Береги Нинку». Если с ней все будет в порядке, она успеет вернуться домой раньше Егора и просто порвет ее. Если же нет… Но думать об этом не стоит. Надо сделать дело.

…Тем временем во дворе фабрики Нинка разговаривала с Любой, и бригадирша уверенно кивала на каждую ее фразу. Можно было не сомневаться – часы бабы Нади сочтены. Увлеченные разговором, женщины не заметили, как Татьяна проскользнула через проходную.

– Дудки, – тихо сказала она. – Не выйдет у вас!

Снова очутившись в здании, она поспешила раздобыть оба ключа от подвала – основной, с доски с крючками, и запасной, из сейфа. И сунула их в карман. Потом в цеховой курилке взяла громоздкую зажигалку, сделанную из патрона крупнокалиберного пулемета – ее подарил курящим бабам фабрики кто-то из вернувшихся с войны мужиков.

Войдя в подвал, Татьяна мгновение подумала, потом вставила ключ изнутри и повернула на полоборота, чтобы никто не смог войти за ней. Было немного страшно: а ну как она запаникует и не сможет открыть дверь, когда побежит из горящего подвала?

С другой стороны, если ее здесь застанут, план может пойти к черту, чего Татьяна допустить никак не могла.

Включив свет в подвале – тусклый, в котором едва видишь, и то глаза напрягаешь – она направилась в дальний угол, где хранился керосин – на случай, если отключат электричество. В войну такое случалось раз в две недели.

Подвал был длиннющий, в середине света не было вообще, а в дальнем конце имелся свой выключатель. Дойдя до середины, Татьяна ступала практически наощупь между ящиками с нераспроданными довоенными ночнушками и пуговицами старого образца – их привезли на фабрику чуть ли не целый железнодорожный вагон, но почти сразу же и отменили.

И вдруг она поняла, где именно находится пень. Вот же он: громадная деревянная платформа, круглая, шагов двадцать в диаметре. Татьяна всегда думала, что это специальное приспособление, на которое удобно ставить ящики – и с которого их легко взять.

Внезапно повеяло холодом. А в следующую секунду перед Татьяной, словно из-под земли, вырос человек. Татьяна сразу узнала его, и ощутила, как липкий, холодный ужас сдавливает грудь.

Это был капитан Рогожа – тот самый военный, убитый гладилкой.

– Испугалась? – ухмыльнулся военный, и голос его прозвучал глухо, будто из колодца. – Зачем ты здесь?

Татьяна и рада была бы ответить, да язык не слушался. Только сейчас она заметила – свет из начала коридора едва попадал сюда – что перед ней будто и не человек. Тело капитана казалось полупрозрачным, сквозь него можно было увидеть стоящие позади ящики.

– Чего смотришь? Помер я, знаю это верно. А тебе тут нечего делать! – проговорил он сурово.

Татьяне, наконец, удалось сглотнуть и произнести:

– Я пришла…

– Догадываюсь, зачем пришла! – перебил призрак капитана. – Да только не дело ты затеяла.

– Послушай! – перед лицом необходимости Татьяна собралась, став прежней, решительной и деловой, и поспешно заговорила, не давая призраку остановить ее. – Это дерево – зло! И станок – зло! Мы должны его уничтожить, чтобы больше не было смертей. Помоги мне – уничтожим его вместе, и ты сможешь упокоиться, не будешь неприкаянным, как теперь!

Капитан ухмыльнулся, но ничего не ответил. Татьяна решила было, что вот сейчас он согласится, но он лишь повел рукой куда-то в сторону, и тут же за его спиной возникла целая толпа.

Призраки.

Татьяна почувствовала, как подкашиваются ноги, и схватилась за стену.

За плечом капитана стоял сутулый мужик в рваной телогрейке и угрюмо щурился на Татьяну. «Гришка-алкаш», – внезапно вспомнила она. Он выглядел и вовсе бесплотным – кисель, а не человек. Но его настроение угадывалось безошибочно: он тоже был совершенно не рад визиту Татьяны. Позади Гришки высилась стена из плотного тумана – хотя нет, и в ней Татьяна угадала человеческие очертания. Это были и вовсе незнакомые, ранее погибшие. От них веяло чем-то древним, непознанным, недобрым.

– Уничтожить, говоришь? – переспросил капитан Рогожа, растягивая слова. – И как же?

Татьяна обрадовалась, видя, что призрак не противится ее решению.

– Сжечь! – уверенно сказала она. – Там и керосин есть.

Она указала в темный конец подвала.

Призрак ничего не ответил, только кивнул и отошел в сторону. Остальные тоже расступились.

Обогнув пень – вовсе не зловещий и не страшный, а скорее обыденный – Татьяна вышла к проходу между пустыми громадными ящиками. Где-то здесь были большие ворота, в которые загружали контейнеры – в военное время, когда привозили и увозили все громадными партиями, а заказчик был только один.

Татьяна, не мешкая, прошла в конец коридора, призраки за ней не последовали – остались ждать около пня. Нашарив выключатель на стене, в свете тусклой лампочки, забранной решеткой, Татьяна разглядела в углу канистры. Ухватив одну – ох и тяжелая! – поволокла назад, к пню.

Призраки не мешали ей – но и не помогали. Татьяна тронула дерево – оно не казалось гнилым, но выглядело достаточно сухим, чтобы хорошо гореть. Пока Татьяна поливала платформу керосином, призраки исчезли. «Ну и к лучшему», – подумала женщина.

Наконец, трудная часть работы была закончена. Оставалось последнее: чиркнуть зажигалкой.

Что Татьяна и проделала.

Синий огонек заплясал на кончике зажигалки. Татьяна быстро поднесла ее к пню – и сразу отпрянула. Пламя жарко вспыхнуло, побежало по краю платформы, пожирая древесину. Вскоре пень был целиком объят огнем.

– Ну вот и все, – с радостным облегчением произнесла Татьяна. – Поколдуй теперь, если сможешь!

Пламя загудело. Татьяна развернулась и быстрым шагом направилась к выходу.

Но возле двери ее ожидал сюрприз: дверь не отворялась. Татьяна толкала ее, дергала за ручку, стучала ногой – все тщетно. Она в отчаянии оглянулась на пламя, и ей показалось, что в огне мелькают лица тех, кто погиб.

Они смеялись над ней.

– Проклятое дерево, – прошептала Татьяна.