Читать книгу "Микстура от разочарований - Элен Бронтэ"

Сара не умела играть настолько хорошо, чтобы осмелиться выступать на публике, хотя они с Бобби выучили несколько дуэтов, но больше для того, чтобы посмешить своих близких забавными песенками или комическими ариями.

Сегодня блистали талантами другие дамы, джентльмены помогали им, переворачивая ноты, а те из них, кто обладал хорошими вокальными данными или хотя бы был в этом уверен, принимали участие в исполнении парных арий.

Сара и Роберта предусмотрительно уселись в самый дальний угол, чтобы без помех подвергнуть разбору каждый номер. Вернее, говорила, как обычно, Бобби, а Сара хихикала, закрываясь веером, или с притворным возмущением пыталась урезонить подругу, если высказывания последней становились слишком смелыми.

Когда даже самые пылкие ценители музыки или прелестных музыкантш несколько утомились, вечер прервался для того, чтобы можно было размять ноги и потанцевать в ожидании второй его половины.

Сара, вдоволь насмеявшаяся во время концерта над остроумными замечаниями подруги, отнюдь не испытывала желания танцевать, тем более что Артур Уэвертон сегодня как-то особенно нежно поглядывал на свою молодую супругу.

Сара еще утром в церкви вспомнила, что уже несколько дней не видела малышку Харриет, и сейчас девушке захотелось пойти посмотреть на ребенка. Леди Уэвертон беспокоилась из-за того, что девочка кашляет, а ее отец называет это пустяками и не желает и слышать о том, чтобы пригласить врача, если уж сам не намерен заниматься лечением. Сара, как и ее добрая подруга, подивилась упрямству этого человека, она не могла понять и даже считала непростительным прегрешением поведение мистера Маннера. Этот человек тратил время и силы на то, чтобы выучиться лечить людей, а теперь не применял ни данные Богом способности, ни полученное образование во благо других. «Если б я знала медицинские науки, я бы ни за что не пренебрегала ими, как бы горько мне ни было! — думала она. — На свете столько страданий, и этому человеку по силам умерить их, а он весь отдается печали вместо того, чтобы позабыть о ней в праведных трудах!»

Сара взяла из вазы в гостиной самый спелый персик и легко взбежала по лестнице. Малышка Харриет капризничала, и горничная леди Уэвертон никак не могла уложить ее спать, девочка упрямо садилась в постели и хныкала.

— Мисс Мэйвуд! — Лиззи радостно обернулась к Саре. — Я никак не могу успокоить маленькую мисс, она зовет папочку, а ведь он уже заходил пожелать ей спокойной ночи!

— Ну-ка, Харриет, угадай, что я тебе принесла? — спросила Сара, пряча за спиной руку с персиком.

Левочка радостно захлопала в ладоши в предвкушении гостинца, и персик, к радости горничной, был принят вполне благосклонно.

Сара рассказала девочке одну из тех сказок собственного сочинения, что помогали ей усыпить маленького кузена, и довольная Харриет согласилась положить головку на подушку и закрыть глазки, а после Саре и Лиззи оставалось только несколько минут подождать в тишине, пока ребенок не заснет. Едва дыхание малышки стало медленным, сонным, Сара поцеловала Харриет и вышла из комнаты.

Она уже почти спустилась по боковой лестнице, когда заметила, что бант на ее зеленой туфельке развязался й атласная ленточка тянется следом, словно изумрудная змейка. Сара порадовалась, что вовремя заметила упущение в своем туалете — если бы кто-то наступил на ленточку, неприятного падения и конфуза было бы не избежать. Она присела на нижнюю ступеньку и принялась завязывать бант заново, когда услышала в коридоре женские голоса. Сара уже приподнялась, чтобы не создать неловкой ситуации, когда она может невольно подслушать часть задушевной беседы, не предназначенной для посторонних, как вдруг услышала свое имя и замерла в неудобной позе, опираясь одной рукой на ступеньку.

— Ты просто завидуешь мисс Мэйвуд, Бет! — этот голос Сара узнала не сразу.

— Да ты смеешься надо мной, Элси! Я буду завидовать этой нищенке! — а вот этот голос, вне всяких сомнений, принадлежал леди Гроссбери, некогда звавшейся мисс Хиллсток.

После того как она назвала имя подруги, Сара поняла, что второй голос принадлежал миссис Трувелл, давней подруги Бет, в девичестве мисс Элси Лейнс.

«Она назвала меня нищенкой! Как же это ужасно — услышать такое, пусть даже и от известных сплетниц, — подумала Сара. — Бобби на моем месте появилась бы тут же и высказала все, что думает!» Но самое неприятное оказалось еще впереди: пока Сара решала, стоит ей показаться обеим леди или вернуться на третий этаж и спуститься по другой лестнице, дамы продолжили сплетничать, прохаживаясь по коридору, в то время как музыканты отдыхали между танцами.

— Ну признай, Бет, ты всегда хотела быть так же близка к Уэвертонам, как это удалось малышке Мэйвуд! И не смотри так сердито, все мы в пору юности были влюблены в Артура Уэвертона!

— Не спорю, он мне нравился, — неохотно признала леди Гроссбери. — И я, как и ты, терпеть не могла этих несносных девчонок, особенно Бобби Уэвертон. Сара Мэйвуд все-таки не такая дерзкая и нахальная, как ее подружка.

— Что есть, то есть, Роберта просто отвратительна, впрочем, такой она и осталась, теперь она третирует жену своего брата.

— Еще бы, не может простить ему, что он не женился на ее дорогой подружке, — фыркнула леди Гроссбери.

— Ты полагаешь, они обе считали, что Артур женится на никому не известной мисс Мэйвуд?

— Ну конечно же! Ты только посмотри на выражение ее лица, когда она смотрит на Артура! Как ребенок на витрину со сладостями! Тихоня Сара всегда мечтала об Артуре, поверь мне, и все эти их шутки, что они как брат и сестра, меня не убеждали.

— Но мне казалось, так оно и было. Артур шалил с ними обеими, как с сестрами, вспомни, мы ревновали Артура к другим девушкам, но вовсе не к ней, — возразила миссис Трувелл.

— Это ты так думала, а я в душе не сомневалась, что Сара мечтает выйти за него замуж. Но я не считала ее соперницей, ведь очевидно было, что он не женится на такой скучной, бледной девице, скорее уж найдет кого-то подобного своей сестре и матери, он привык к ярким женщинам! — уверенно сказала леди Гроссбери.

— О да, — подхватила ее подруга. — Миссис Уэвертон весьма яркая личность, хотя и не в том смысле, как Бобби. Не повезло же Джеффри…

Дальше Сара не расслышала, обе леди удалились на достаточно большое расстояние, и голоса их превратились в невнятное бормотание.

Сара съежилась на ступеньке, обхватив руками колени. Ее била дрожь, обида и ужас смешались в какой-то странный пудинг, словно бы липким коконом окруживший девушку.

— Боже мой, боже, — шептала она в полутьме лестницы. — Так, значит, мне никого не удалось обмануть, и все это время все гости замечали, как я несчастна, как стараюсь делать вид, что Артур меня не интересует, и, в свою очередь, делали вид, что вовсе не насмехаются надо мной. Как мне теперь смотреть в глаза им всем? Что сказать Люси? Эти женщины наверняка расскажут ей за чайным столом, если уже не рассказали, как дурочка Сара Мэйвуд любит ее супруга, и все вместе они вволю посмеются над тихоней, над нищенкой!