Читать книгу "Софья Палеолог - Татьяна Матасова"

Возможно, перевод этого текста осуществил «боярин великой княгини» Юрий Траханиот, много ездивший по Европе. Он был в курсе географических штудий гуманистов. «География» Помпония Мелы неоднократно переиздавалась в Европе в последние десятилетия XV века (с 1471 по 1498 год было осуществлено не менее восьми изданий, причем шесть из них — на территории Италии; к первой половине XVI века относится еще не менее шестнадцати изданий). Труд античного географа имел исключительный авторитет в среде гуманистов. Среди издателей сочинения Мелы были видные новаторы печатного дела — Панфило Кастальди, Эрхардт Ратдольт и Жиль де Гурмон.

Другим вероятным автором перевода мог быть Дмитрий Рауль Кавакис (Дмитрий Ралев русских летописей). Следов его «книжной» работы в России не найдено, однако в одном манускрипте Страбона из Ватиканской библиотеки есть пометы, сделанные, по-видимому, его рукой. Это означает, что он как минимум интересовался знаниями древних о географии. Во всяком случае, он мог как-то участвовать в переводе. К переводу могли быть причастны и сыновья Дмитрия Траханиота Юрий и Мануил. Историчность последнего недавно удалось доказать. Упомянутое в предыдущей главе неизданное письмо из Рима Андрея Палеолога от 7 ноября 1475 года свидетельствует о существовании Мануила Траханиота, который был сыном Дмитрия и братом «Юшки Малого».

Сегодня известно пять списков XV–XVII веков древнерусского перевода Первой книги «Географии» Помпония Мелы, и все они происходят из разных хранилищ рукописей: из библиотеки Соловецкого монастыря, из архива Посольского приказа, из библиотеки Чудова монастыря и два из частных собраний коллекционеров манускриптов XIX столетия — Е. Е. Егорова и С. Т. Большакова. Рукопись из Егоровского собрания происходит из дальних северных областей исторической Югры и современной Коми: в XIX веке ею владели крестьяне из Усть-Цилемской и Печорской волостей (на полях в рукописи упомянуты Усть-Сысольская и Нергенская «округи» — районы вокруг современного Сыктывкара). Возможно, одна из сохранившихся копий перевода была сделана с того манускрипта, который держал в руках кто-то из греков — приближенных Софьи Палеолог.

Листая ветхую рукопись с рассказами, которые будоражили воображение и порождали мечты о дальних странствиях, грек-переводчик и сам чувствовал себя первооткрывателем: русские земли, где ему довелось теперь жить, только начинали знакомство с ренессансной культурой. Переводя на русский язык античных авторов, греки, знавшие о находках итальянских гуманистов, открывали жителям сумрачной и холодной Руси солнечный мир Средиземноморья.

Первая книга «Географии» Помпония Мелы посвящена описанию природы и обычаев Ближнего Востока и Южной Европы. Области, через которые шел путь в Святую землю, на Руси были известны давно. Уже в XII столетии игумен Даниил из Чернигова совершил паломничество в Палестину и составил подробный отчет о своем путешествии. По его стопам шли другие русские искатели благодати святых мест. Многие земли, описанные у Мелы, не раз упомянуты в Священном Писании, и русские богословы, толкователи священных текстов, о них хорошо знали. Словом, эти территории были более или менее вписаны в «русскую» картину мира той поры.

Но русские книжники воспринимали окружающий мир как свидетельство Бога о Себе. Именно поэтому географические знания были почти неотделимы от богословия. В какое же смятение чувств пришли русские читатели от сведений, сообщаемых Мелой!

Текст римского автора изобилует сведениями о языческой культуре. Помпоний Мела устами грека-переводчика сообщал русским читателям о «мольбищах» и «позорищах» бога Аполлона — видимо, о храмах, где имелись его изображения (вероятнее всего, статуи), о «позорище бога Амона („Аммона“)», «славном мольбище» богини Дианы и «мольбище Зевсовом». Мела повествует о том, что египтяне «плачють мрътвых, а ни жгут, ни хороноть их, но хитро зелиама обьсыпають и кладуть их въ мольбищах», а также «еству на яве едять, и за дворомъ срамотнаа места домашнымъ небрежно являють. Чтуть многых скотовъ образы и самех скотъ, но не все единехъ, иные иных, и толь бережно, яко егда небрежениемъ от кого умрет скотъ, пеня есть головная. Егда же смертию умирають скоты, плачють и честно их похоранивают».

Еще более колоритно описание египетской природы. По Меле, земля Египта «велми родима и на человеческы род, и на скотъ: Нилъ еа поливаеть. Нилъ же река… есть боле всех рекъ, иже в Наше Море (Средиземное. — Т. М.) вливается… Имееть ж воду родиму не токмо на всякую рыбу, но и потами ражаеть, иже тлъкутьс речнии кони, и коркодили ражаеть, иные многые скоты. Еще вода его въ земленую крому дыхание сътваряеть. И сътваряеть от земли живущаа, то же явно есть, егда бо убывая сливается с поль и въ своа берегы вълиется. Находять по полемъ некыа скоты еще не свръшена, но почати образитися, иная ж часть образна телесна, а инаа еще земля…».

Толкование этих диковинных известий на Руси шло по традиционному пути поиска библейских аналогий. Напротив описания Египта в самой ранней рукописи есть помета: «псалом». По-видимому, автор маргиналии имел в виду 103-й псалом, в котором речь идет о всемогуществе Творца Псалмопевец возвещает, что Бог «посылаяй источники в дебрехъ, посреде горъ пройдут воды. Напаяють вся звери сельныя, ждут онагри въ жажду свою…» (Пс. 103: 10–11) и ниже: «Яко возвеличишася дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси: исполнися земля твари Твоея. Сие море великое и пространное: тамо гади, ихже несть числа, животная малая с великими…» (Пс. 103: 24–26). Эти ветхозаветные слова во многом схожи с известиями о Египте Мелы, но не в текстологическом, а в сюжетном и образном отношениях.

Известиям Мелы о щедрой, плодородной земле Египта в этом отношении близки и слова 49-го псалма: «Услышите, люди мои, и возглаголю Вам, Израилю, и засвидетельствую тебе: Бог, Бог твой есмь Аз… Яко мои суть вси зверие дубравнии, скоти в горах и волове. Познах вся птицы небссныя, и красота сельна со мною есть» (Пс. 49: 7, 10–11).

Однако более всего текст Мелы напоминает слова из Третьей книги Ездры — одной из самых загадочных частей Священного Писания. Не вдаваясь в тонкости библеистики, приведем ветхозаветный фрагмент: «В пятый день Ты сказал седьмой части, в которой была собрана вода, чтобы она произвела животных, летающих и рыб, что и сделалось. Вода немая и бездушная, по мановению Божию, произвела животных, чтобы все роды возвещали дивные дела Твои. Тогда Ты сохранил двух животных: одно называлось бегемотом…» (3 Ездр. 6: 47–49).

Третья книга Ездры была переведена на древнерусский язык в конце XV века и находилась в центре внимания русских книжников. Федор Карпов просил Максима Грека разъяснить ему смысл именно этих слов. Быть может, Федор Карпов был одним из читателей древнерусского перевода Помпония Мелы, и в сознании московского книжника, воспитанного на Священном Писании, слова античного автора перекликались с библейским текстом.

Мела приводит удивительные сведения и о других областях ойкумены. Сообщается, что значительная часть Азии пуста, опасна и покрыта непроходимыми песками: «Множлишаа ее места пуста суть или сухыми пескы обдержима, или недобраго ради ветра и земли пуста суть или обладаема многими злодейством и родством зверей, пуста есть более, неже населена…»