Читать книгу "Право на месть - Сара Пинборо"

Она встает. Сейчас у нее желание сделать что-нибудь. Она приняла половину материнской таблетки утром, но туман уже проходит, и она хочет украсть где-нибудь выпивку. Шарлотта не хочет думать о сиськах, месячных и о тех делах, о которых якобы прочла в книжке матери. Она хочет убежать с Кейти и остаться такой, какие они сегодня, навсегда.

Проклятие – так это называет Джин. «Скоро она получит проклятие. Ты бы позаботилась, чтобы она знала, чем пользоваться».

Проклятие. Получение проклятия. Оно висит над ней, она чувствует. Конечно, она получит проклятие первой. Она уже проклята.

52

СЕГОДНЯ

Мэрилин

Я громко стучу в дверь, удушливая жара усиливает мое раздражение. Тут, наверное, есть звонок, но я не собираюсь утруждать себя его поисками. Мне плевать, что она там наговорила в офисе; черт меня побери, если я не выясню с ней отношения здесь и сейчас. Извинения? Пенни может идти в задницу. Я весь день тихонько кипела, вспоминая ее самоуверенную физиономию, и я выколочу из нее все про деньги, пусть мне никто и не поверит. Я хочу знать для себя.

Мне никто не отвечает, и я стучу снова.

– Я знаю, ты там, Джулия!

Она так легко не сдается. Свет в доме горит, я вижу за этим жутким тюлем – наверняка она арендует этот дом, значит это нее обстановка. Дверь открывается вместе с раскатом грома и первыми каплями дождя. Она смотрит на меня, мы обе молчим.

– Кто там? – раздается голос изнутри. Голос скрипучий от злости и сигарет. – Что бы они ни предлагали, нам ничего не нужно!

– Что ты здесь делаешь? – Куда девалась ее самоуверенность? Вид у нее усталый, туфли скинуты на ковер, но она все еще в офисном одеянии. Блуза вытащена из юбки, полы помяты, рукава закатаны.

– Нам нужно поговорить.

Джулия оглядывается – смотрит вверх по лестнице. Наверху кресельный подъемник, и я вижу кипу мятой одежды на верхней площадке. В коридоре кресло-каталка.

– Это ко мне! – кричит она – С работы, поговорить о повышении, которое я вскоре, наверное, получу.

– Повышение? Какое повы…

Джулия прикладывает палец к губам, и я ловлю себя на том, что замолкаю, а она кивком приглашает меня внутрь. Меня все это выбивает из колеи. Я предполагала увидеть дом одинокой девицы. Небольшой, но примитивно стильный. Я вхожу с дождя, и она закрывает за мной дверь, показывает на нижнюю комнату.

– Зачем ты пришла? – тихо говорит она. Ее высокомерие исчезло, теперь я вижу только защитную агрессивность.

– Ты здесь живешь? – спрашиваю я. В комнате слишком жарко, центральное отопление работает летом вовсю, и в воздухе стоит едкий запах, который я не сразу опознаю. Запах застоялой мочи.

– Дом моей матери. Да, я здесь живу. Что ты хочешь, Мэрилин?

Я настолько смешалась, что даже забыла зачем пришла.

– Деньги, – говорю я наконец. – Ты их воровала. Лиза не стала бы лгать. Я хочу услышать это от тебя. – Я оглядываю комнату. – Я тебя не понимаю. Виниры на зубах. Филлеры? Я же вижу – меня ты не обманешь. Но ты живешь вот так. – Я делаю движение рукой. – Зачем тратить деньги на это говно? Зачем воровать деньги у Пенни только для того, чтобы сделать ей подарок? Не понимаю!

В мире, кажется, много типов сумасшедших. Ричард сумасшедший, Лиза сумасшедшая – хотя я и не могу заставить себя поверить в это, – а теперь и Джулия сумасшедшая.

– Да, у меня виниры. Да, у меня филлеры. И прежде чем ты меня спросишь, да, у меня поэтому долгов на кредитке по уши. – Она злится. – Но что ты знаешь про мою жизнь? Если тебя лупит муж, мы все должны сочувствовать тебе? Уж скорее смеяться, что ты не уходишь от него, когда давно могла бы бросить!

Ее слова такие колючие, и они больнее оттого, что в них правда. Я была идиоткой, оставаясь с ним. Теряя столько времени.

– Ты, по крайней мере, можешь уйти, – продолжает Джулия. – Ты пробовала когда-нибудь заботиться об инвалиде? Я заботилась о ней, – она показывает пальцем в потолок, – почти всю мою взрослую жизнь. Она не настолько плоха, чтобы ее взяли в дом престарелых с круглосуточным уходом, но настолько, чтобы изгадить мою жизнь. Мне приходится платить человеку, который сидит с ней, пока я на работе. У меня нет машины. У меня нет отпусков. А когда тебе сорок, когда ты устала и каждая минута твоей несчастной жизни отражается на твоем лице, очень трудно найти работу. – Начав, она уже не может остановиться. Вся ее сдержанность исчезла. – Но теперь она умирает! – Лицо Джулии засветилось радостью. – Год максимум. И тогда я буду свободна до усрачки. Да, я потратила деньги, чтобы выглядеть моложе. Моя молодость – вот что я пытаюсь вернуть. И да, я воровала деньги, я купила бутылку в пабе и печенье для офиса, потому что собираюсь жить лучше, обзавестись друзьями, и люди будут считать меня умной и важной. И я не позволю тебе остановить меня. Так что можешь хоть в суд, хоть в задницу – теперь твое слово не стоит ни хрена!

Джулия тяжело дышит, потратила слишком много сил на это эмоциональное усилие, и я чуть ли не смеюсь, потому что в последние несколько секунд я ее уже не слушала. Она пропела свою арию, произнесла признание, ради которого я и пришла, и теперь я словно слышу ее под водой.

– Извини, – бормочу я. – Мне нужно идти.

– Что? – Вид у нее такой, будто ей отвесили пощечину.

– Извини, что приходила. У тебя достаточно забот. Я не скажу ни слова.

– И все? – говорит Джулия. – И ты ничего не хочешь?

– Мне и вправду пора.

Я ухожу – она остается стоять, ошарашенная, и, как только я отворачиваюсь, она растворяется в моей голове в ничто. Мои руки дрожат, когда я открываю входную дверь и вдыхаю влажный воздух, который, к счастью, не пахнет застоялой мочой. Джулия для меня не имеет значения. Для меня имеет значение та, кого я только что видела. Я смотрю влево. Она прячется, но я ее вижу.

Тюлевые занавески в гостиной Джулии не доходят до стен, и где-то в середине ее признания я увидела это лицо. Прижатое к стеклу клоунское лицо с размытой дождем косметикой под голубыми волосами, подстриженными под машинку по бокам. Наши глаза встретились, и оно исчезло. Но я бы узнала ее лицо где угодно.

Лиза.

– Садись в машину! – командую я, подъехав к дереву и опустив стекло. – Быстро!

53

Лиза

– Это не она.

– Что? – Я не могу сосредоточиться. Меня трясет. Меня трясет с того момента, когда я села в машину. Мэрилин. Она так крепко вцепилась в баранку, костяшки пальцев побелели.

– Джулия. – Она скашивает глаза на меня. – Она не Кейти.

– Ты для этого сюда приходила? – Я не могу отвести от нее взгляда, пытаясь понять, что она говорит.

– Нет, я приходила к ней из-за денег, но я предполагаю, что ты пришла сюда из-за этого.

– Я пришла… я… – Не знаю, что сказать, и наконец спрашиваю: – Откуда тебе это известно?