Читать книгу "Воины бури - Бернард Корнуэлл"

– Что нам делать с «Блезиан»? – спросил сын.

Он выглядел веселым для человека, проведшего беспокойную ночь, удерживая лодку в стороне от места, где волны с грохотом разбивались о ближайшую отмель.

– Просто бросим ее.

– Жалко как-то, – с тоской протянул он. – Хорошее суденышко.

Я подумал было взять лодку на буксир, но сразу же отверг идею. «Блезиан» тяжела и своим весом вполовину урезала бы наш ход.

– Бросим ее, – повторил я.

Мы перерезали канаты, удерживающие шаланду рядом, и отпустили ее дрейфовать дальше. Рано или поздно ветер и течение выбросят «Блезиан» на мели Вирхелума, где ее ждет гибель. Мы продолжили грести, ведя «Сэброгу» навстречу волнам и ветру, но потом Дудда убедился, что мы достаточно отошли от берега, и развернул нас на северо-запад.

– Если пойдем тем курсом, окажемся на острове Манн, – пояснил он, сидя на палубе и привалившись к борту. – Ты не собираешься откупорить один из этих бочонков? – Кормщик жадным взором смотрел на груз эля, принайтовленный к основанию мачты.

– Чуть позже, – отрезал я.

– Остерегайся острова, – сказал он, имея в виду Манн. – Для тамошних жителей нет большей радости, чем захватить какой-нибудь корабль.

– Мне на запад нужно править или на восток?

– На запад. – Он глянул на поднимающееся светило. – Просто держи как есть, и мы попадем куда надо.

И Дудда закрыл глаза.

Ближе к полудню ветер сменился, и мы подняли большой парус «Сэброги». Вид его укрепил меня в мысли, что мы пленили личный корабль Рагналла, потому что на полотнище оказалась вышита красная секира. Парус был сшит из толстого льна, дорогой материи, сотканной очень плотно и в два слоя. Секира представляла собой третий слой, нашитый на два других, в которые для усиления были продеты крест-накрест пеньковые канаты. Мы убрали весла, развернули парус, и драккар устремился вперед, подгоняемый свежеющим ветром, благодаря которому на волнах стали появляться белые барашки.

– Прекрасный драккар, – сказал я Финану, ощущая силу моря, передающуюся через рулевое весло.

– Для тебя да, – ухмыльнулся ирландец. – Господин, тебе всегда нравились корабли.

– Мне нравится этот!

– А вот мне больше по вкусу, когда я могу подержаться за дерево, – проворчал он.

Тем утром мы заметили еще два судна, но оба бросились наутек, едва разглядели большую красную секиру у нас на парусе. Это были то ли рыбаки, то ли купцы, и у них имелись все основания бояться морского волка, несущегося к северу, вздымая штевнем белый бурун. Пусть Дудда предостерегал меня насчет пиратов Манна, но едва ли нашелся такой храбрый дурак, который осмелился бы бросить вызов «Сэброге» с его командой свирепых воинов. Впрочем, большая часть этих свирепых воинов дрыхла, прикорнув между банками.

– Итак, зять, – начал беседу Финан.

– Мой зять.

– Болван сам загнал себя в ловушку, разве нет?

– Так мне сказали.

– Вместе с почти пятью сотнями народу?

Я кивнул.

– Мне вот только что пришла мысль, – продолжил ирландец, – что мы можем втиснуть в это корыто человек сорок помимо наших. Как быть с остальными?

«Сэброга» клюнула носом, и фонтан брызг взлетел из-под корпуса. Ветер крепчал, но ничего зловещего я в нем не чувствовал. Я налег на весло, отклоняя нос немного к западу, так как знал, что под действием ветра нас будет сносить к востоку. Далеко впереди показалось скопление облаков, и Дудда объявил, что они нависают над островом Манн.

– Господин, просто придерживайся этого курса, – посоветовал он. – Так держать.

– Пятьсот человек, – вернулся к разговору Финан.

Я усмехнулся и спросил:

– Тебе не приходилось слышать про некоего Орвара Фрейрсона?

– Нет. – Мой друг покачал головой.

– Рагналл оставил его в Ирландии. С четырьмя кораблями. Один раз он уже напал на Сигтригра и вернулся с расквашенным носом. Так что теперь, как я предполагаю, он просто не дает снабжать Сигтригра продовольствием: не подпускает к форту другие корабли в надежде взять его измором.

– Разумный подход, – согласился Финан.

– А зачем Орвару Фрейрсону четыре корабля? – спросил я. – Непростительная жадность. Его следует научить делиться, не так ли?

Финан усмехнулся. Он обернулся, но земля уже скрылась из виду. Мы находились в открытом море и летели под напором сильного ветра, рассекая зеленые волны со всполохами белой пены. Мы стали морскими волками, обретшими свободу.

– Ее милость будет очень недовольна тобой, – заметил ирландец.

– Этельфлэд? Да, будет шипеть, как дикая кошка, – согласился я. – Но кого мне на самом деле жаль, так это Эдит.

– Эдит?

– Этельфлэд ее ненавидит. Эдит будет очень сложно торчать одной в Сестере.

– Бедная девчонка.

– Но мы вернемся, – заявил я.

– И ты полагаешь, что обе простят тебя?

– Эдит простит.

– А леди Этельфлэд?

– А ей я преподнесу подарок.

На это Финан рассмеялся.

– Черт, это должен быть какой-то очень особенный подарок! – воскликнул он. – Притом что золота и драгоценных камней у нее и без того хватает. Так что же ты думаешь преподнести ей?

Я улыбнулся и сообщил:

– Хочу подарить ей Эофервик.

– Пресвятая Мария! – вырвалось у Финана, и он мгновенно насторожился. Друг выпрямился и на удар сердца впился в меня глазами. – Ты всерьез? И как, бога ради, ты рассчитываешь это сделать?

– Потом придумаю, – отмахнулся я и рассмеялся.

Я снова в море, и я счастлив.

* * *

Ближе к вечеру погода испортилась. Ветер переменился, вынудив нас спустить большой парус и закрепить его на рее. Затем мы гребли, преодолевая крутые резкие волны, борясь с ветром и течением, а над нашими головами громоздились налетевшие с запада тучи, от которых небо сделалось темным. Дождь поливал гребцов и капал с рангоута. «Сэброга» была прекрасным кораблем, элегантным и красивым, но, по мере того как ветер крепчал, а волны становились короче, у нее проявилась неприятная склонность зарываться носом, обдавая палубу фонтаном брызг.

– Это все секира, – сообщил я Финану.

– Секира?

– На штевне. Она слишком тяжелая.

Ирландец согнулся рядом со мной, закутавшись в плащ. Он посмотрел вперед.

– Тяжеленный кусок дерева, это уж точно.

– Нам нужно передвинуть часть балласта на корму, – сказал я.

– Но не сейчас же! – Финан возмутился, представив, как промокшие парни возятся с тяжелыми камнями, пока «Сэброга» подпрыгивает на крутых волнах.