Читать книгу "Метро 2033. Нас больше нет - Мария Стрелова"

За долгие годы память стерла страшные картины бегства под землю и неразбериху томительных первых дней в убежище. Андрей помнил лишь, насколько слаженно и организованно действовало командование, эвакуируя личный состав в бункер, и отчаянную панику гражданских, бегущих от смерти, умоляющих о спасении. Конечно же, всем помочь было невозможно. Пускали женщин с детьми, молодых девушек и парней, с циничной жестокостью оставляя снаружи стариков.

Лейтенант находился у дверей вместе с командиром части, отгоняя тех, кто был не нужен под землей. Солдаты встали заградительной стеной у входа в подвал, ощетинились автоматами. Толпа напирала, лезла, слышались крики и мольбы, рыдала, упав на колени, пожилая женщина.

– Мальчики, родненькие, пустите! Ой, страшно! – причитала она, протягивая руки. Молодые ребята не дрогнули, не отступили ни на шаг, четко следуя вбитой бесконечными учебными тревогами инструкции. Здесь не было места состраданию, жалости и милосердию. Нужно было выжить. Любой ценой. И каждый понимал, что даже один впущенный человек – лишний рот, лишающий лично его, солдата-срочника, который волей случая оказался здесь, необходимого куска пищи и глотка воды.

Генерал Васильев, начальник части 41–27 города Мытищи[5], то и дело хватался за телефонный аппарат, то набирая какие-то цифры на диске, то отвечая на звонки, устало кивал, тихо отдавал команды Рябушеву, и парень метался между выходом из убежища и дверью подвала, передавая приказы. Высшему командному составу уже тогда было ясно, что их пребывание под землей затянется надолго, решения принимали на ходу, боясь опоздать. Андрей вернулся к командиру, задыхаясь от быстрого бега. Тот смотрел перед собой, держа в руках молчащую трубку. Лицо мужчины было серым и безжизненным.

– Личному составу срочно эвакуироваться в бункер, закрыть гермодвери, – четко скомандовал он. И добавил тише, обратившись к солдату, как к родному: – Держись, сынок. Связи больше нет. Все кончено.

Парню потом еще долго снилось помертвевшее лицо генерала и тихая, полная отчаянья фраза. Это действительно был конец. В спешке закрывали выходы. Гражданские бросались на автоматы, пытаясь найти спасение, и падали, скошенные очередями. Упавших затаптывали, бежали по телам, рвались внутрь любой ценой. А вдалеке, над городом разгоралось алое зарево.

Лейтенант увидел прямо перед собой бледное, перекошенное страхом лицо.

– Впусти, товарищ! – крикнул молодой человек в очках, держа за руку запыхавшуюся, перепуганную девушку. – Я – ученый, работаю на Генштаб!

Он пытался достать из кармана красную книжечку удостоверения, но дрожащие пальцы не слушались. Андрею показалось вдруг бесконечно важным помочь этому человеку, но он не мог впустить двоих. Места катастрофически не хватало, убежище было переполнено.

– Впущу, но тебя одного! – военный пытался перекричать ревущую толпу.

Юноша отпустил руку своей спутницы, сделал шаг вперед. Она в панике вцепилась в его рукав, растрепанная, с совершенно безумным взглядом. Ученый оттолкнул ее, несчастная упала, и тотчас же девушку поглотило бушующее людское море.

– Не бросай меня! Гена! – отчаянный крик взвился над толпой и оборвался на самой высокой ноте. Он даже не обернулся, спеша скрыться за спасительным строем солдат. Грянули выстрелы, и дверь закрылась, отсекая звуки. Молодой лейтенант прижался взмокшей спиной к холодной стене. Начиналась новая страница жизни, и чтобы не сойти с ума, нужно было забыть прошлое, вычеркнуть его из памяти навсегда.

С Геннадием Андрей подружился сразу. Честолюбивый солдат и беспринципный ученый образовали тандем, связанный сначала взаимной выгодой, а потом скрепленный искренней привязанностью. Первое время несдержанный и жестокий юноша вызывал у лейтенанта отвращение, перед глазами сразу возникало бледное от ужаса лицо бедняжки, которую тот так легко оттолкнул, оставив умирать. Но Гена обладал каким-то природным магнетизмом и талантом убеждать, и вскоре Рябушев и сам поверил в то, что его товарищ поступил правильно. Выжившим нужны были люди, способные принести пользу. И когда перед молодым человеком встал выбор – спастись одному или благородно погибнуть вместе со случайной пассией, он не сомневался ни секунды. Андрей ночами долго думал, что здесь правда, а что ложь, но не находил ответа. И когда он принял поступок друга, оправдал его, согласившись на сделку с собственной совестью, то миновал и точку невозврата, с которой началась история будущего полковника.

Рябушев отвлекся от воспоминаний, внимательно посмотрел на Женю, словно чего-то ожидая, но пленник молчал. Только в его глазах разгорался недобрый огонь.

– Ну, что? Говори, не бойся, если будешь вежлив и спокоен, даю слово, я честно отвечу на все твои вопросы, – благосклонно кивнул полковник.

– Боюсь, что вежливой беседы не получится, – проговорил парень, сжимая кулаки. – Но я прошу вас продолжать, а в свою очередь, обещаю внимательно слушать.

Историю с пластохиноном Андрей Сергеевич вспомнил мельком, заметив только, что выпросить у командования машину для экспедиции в Москву было непросто. Генерал долго сомневался в разумности этой затеи все же спустя всего месяц после Катастрофы на поверхности было слишком опасно. Но молодые люди его убедили.

Они вернулись домой спустя почти сутки, уставшие, как черти, но страшно довольные. После отбоя Геннадий вертелся в кровати, не в силах уснуть, и, наконец, не выдержал. Вокруг храпели утомившиеся за день сослуживцы, возле двери клевал носом ночной дежурный. Гена дождался, пока он в очередной раз опустит голову, на пару мгновений погружаясь в сон, и запустил в Андрея подушкой. Товарищ мгновенно проснулся и сел на кровати, озираясь вокруг. Ученый указал глазами на дверь, показал два пальца и вышел из комнаты. Спустя пару минут за ним последовал и Рябушев. Сонный часовой не обратил на них внимания, и вскоре товарищи заперлись в уборной и, наконец, смогли спокойно поговорить.

Они беседовали долго. Геннадий с горящими глазами убеждал Андрея в том, что в их руках находится бесценный материал, способный принести огромную пользу всему человечеству. Нужно было приспособить убежище под свои нужды и начать эксперименты. Следовало организовать экспедицию на поверхность, найти любые оставшиеся медикаменты и реактивы и спустить их под землю. Желания двух заговорщиков, противоположные по форме, но одинаковые по сути, прозвучали в унисон: сместить руководство, изменить всю систему управления бункером, разделить общество на группы. В случае успеха Рябушев получил бы власть, к которой он так стремился, а Гена – неограниченное поле для опытов. Молодые люди сошлись во мнении, что генерал Васильев ничего не смыслит в управлении, он слишком мягкий, слишком слабый, чтобы вести выживших за собой. Начальник части был обречен.

Полковник самодовольно усмехнулся, перевел насмешливый взгляд на Женю.

– Ты считаешь меня редкостным гадом, не так ли? Я не буду утомлять тебя подробностями того, как мы готовили мятеж. В итоге все кончилось тем, что мы расстреляли Васильева на глазах у всего личного состава. Потом было сложнее. Мы собрали вокруг себя команду верных нам людей, искренне преданных, готовых умереть за общее дело. А потом начали делить население убежища на классы, практически касты, замкнутые и с разными обязанностями. Сильных и выносливых молодых людей нужно было убедить встать на нашу сторону, тех, кто слабее, определить на обязательные работы в бункере. Некоторых Гена забрал для опытов. К сожалению, никто из них не выжил. Нам пришлось завоевывать власть при помощи страха, но потом верные нам товарищи осознали, что покорные получают все, а бунтовщики – только мучения и смерть. Сотрудничество начало казаться людям выгодным. Именно тогда Геннадий получил кличку «Доктор Менгеле». С легкой руки одного из старших офицеров – тот, кстати, очень долго страдал, прежде чем умер в лаборатории. А дальше было совсем просто. Гена занялся селекцией. Исследовал каждого жителя нашего подземного дома и выявил наиболее удачные пары. Потомство получилось качественным, все дети родились здоровыми. Некоторые женщины погибли при родах, но их малыши выжили. Конечно, бабы протестовали против того, чтобы ложиться в постель с тем, на кого укажет Доктор Менгеле, но мы умели убеждать. Думаю, ты даже догадываешься, каким способом. Общее благо превыше всего. Насилием, уговорами, угрозами, как угодно, но я продолжал шаг за шагом строить новый мир. Дети росли, старшие умирали, кто во время вылазок на поверхность, кто от болезней. В итоге в живых остались только те, кто с молоком матери впитал, что послушание и труд – ключ к лучшей жизни. Мы никого не обманули, у нас отличное снабжение – в наследство от военной части нам остался огромный подземный склад, доверху набитый консервами, оружием, медикаментами и прочими жизненными благами. Гена занимался не только селекцией людей, с растениями тоже вышло неплохо. В рационе – корнеплоды, которые мы выращиваем под ультрафиолетом, грибы, запасов тушенки хватит еще надолго. Питание дополняется витаминами, которых тоже в избытке. У нас нет тех проблем, которые существовали в ваших бункерах, нам не грозит голод, практически отсутствуют болезни. Рай на земле, доступный только тем, кто по моей команде готов убить своих друзей и шагнуть в огонь.