Читать книгу "Уродливая любовь - Колин Гувер"

Шестью годами ранее

Мы молча подходим к зоне ожидания для посетителей. Папа садится первым, я с неохотой опускаюсь напротив.

Жду его исповеди, а он даже не знает, что исповедоваться не обязательно.

Мне и так известно о его отношениях с Лисой.

Известно, сколько они длятся.

– Мы с твоей мамой…

Папа смотрит в пол, не в силах поднять на меня глаз.

– В общем, когда тебе было шестнадцать, мы решили развестись. Но поскольку я постоянно был в разъездах, мы подумали, что с финансовой точки зрения лучше подождать, пока ты не окончишь школу.

Шестнадцать?..

Мама заболела, когда мне было шестнадцать…

– Когда я познакомился с Лисой, мы с мамой уже год как решили расстаться.

Папа глядит на меня. Он говорит правду.

– Когда мы узнали, что мама больна, я сделал то, что должен был. Она твоя мать, и я не мог оставить ее, когда она больше всего во мне нуждалась.

У меня ноет в груди.

– Знаю, ты сам обо всем догадался. Прикинул по времени. Ненавидел меня, потому что считал, будто я крутил роман на стороне, пока мама болела. Мне тяжело было держать тебя в неведении.

– Зачем держал? Почему ничего не объяснил?

Папа снова опускает глаза.

– Сам не знаю. Думал, а вдруг ты все-таки не вычислил, когда именно я начал встречаться с Лисой. Тогда признание принесло бы больше вреда, чем пользы. Я не хотел сообщать тебе, что наш с мамой брак распался. Не хотел, чтобы ты думал, будто она умерла несчастной.

– Она умерла счастливой. Ты же был рядом. Мы оба были рядом.

Папа благодарен мне за эти слова, потому что знает: я говорю правду.

Мама была довольна жизнью.

Довольна мной.

Хочу знать, не разочаровалась бы ли она во мне, если б знала, как все вышло?..

– Она бы тобой гордилась, – говорит папа. – Гордилась бы тем, как ты себя повел.

Я его обнимаю.

Мне необходимо было это услышать – больше, чем я думал.

Глава тридцать первая

Тейт

Я пытаюсь слушать Корбина, который пересказывает мне свой разговор с мамой, но думать могу только об одном: Майлз вернется домой в любую минуту…

Его не было десять дней. Еще никогда мы не расставались так надолго, не считая тех нескольких недель, когда мы не разговаривали.

– Ты уже сообщила Майлзу? – спрашивает Корбин.

– О чем?

– Что переезжаешь.

Он указывает на прихватку на столе рядом со мной, и я бросаю ее ему.

– Я не говорила с ним с прошлой недели. Сегодня скажу, наверное.

Если честно, мне всю неделю хотелось сообщить Майлзу, что я нашла отдельную квартиру, но тогда бы пришлось либо позвонить, либо написать, а ни то, ни другое у нас не принято. Мы переписываемся, только когда оба дома. Вероятно, чтобы поддерживать личные границы.

Не то чтобы переезд – такое уж большое событие. Буду жить всего в паре кварталов отсюда. От нового дома ближе и до колледжа, и до работы. Конечно, это не современная высотка в центре города, но я довольна.

Однако меня беспокоит, как скажется переезд на наших отношениях. Наверное, поэтому я и не говорила ему о том, что подыскиваю себе квартиру. В глубине души боюсь, что Майлз сочтет слишком неудобным, если я буду жить дальше, чем через коридор, и положит конец нашему общению.

Входная дверь открывается, и раздается быстрый стук. Я кошусь на Корбина: он закатывает глаза.

Все еще не смирился.

Майлз входит на кухню. Его лицо готово расплыться в улыбке. Видя Корбина, он сдерживает себя.

– Что готовишь? – любопытствует, прислоняясь к стене и скрещивая на груди руки. Скользит взглядом по моим ногам – я в юбке, и он все-таки улыбается.

К счастью, Корбин стоит лицом к плите.

– Ужин, – холодно цедит он.

Медленно же он подстраивается…

Несколько секунд Майлз молча разглядывает меня.

– Привет, Тейт!

– Привет!

– Как прошли экзамены?

Его взгляд блуждает по всему моему телу, кроме лица.

– Хорошо.

– Классно выглядишь, – произносит Майлз одними губами.

Больше всего я хочу, чтобы Корбина здесь не было. Призываю все свое самообладание, чтобы не броситься Майлзу на шею и не зацеловать до смерти.

Корбин знает, зачем пришел Майлз. Однако мы стараемся уважать то, что брат по-прежнему не одобряет нашей связи, а потому не выставляем чувства напоказ.

Майлз глядит на меня, покусывает внутреннюю сторону щеки и теребит рукав рубашки. На кухне тишина. Корбин так и не повернулся, чтобы поздороваться. Вид у Майлза такой, словно он вот-вот взорвется.

– А, к черту все! – говорит он и подходит ко мне. Берет мое лицо в ладони и страстно целует меня прямо за спиной у брата.

Он меня целует…

Прямо за спиной у брата…

Не придавай этому значения, Тейт.

Майлз тянет меня за руки и уводит из кухни. Насколько могу судить, Корбин так и стоит лицом к плите, изо всех сил игнорируя нас.

Все еще не может смириться.

Мы уже в гостиной, Майлз наконец отстраняется.

– Целый день не мог думать ни о чем другом. Вообще ни о чем.

– Я тоже.

Майлз тащит меня к выходу. Я подчиняюсь. Он выводит меня за дверь, достает из кармана ключи. Его вещи в коридоре.

– Почему тут твой багаж?

– Не успел зайти домой.

Он подбирает вещи и придерживает для меня дверь.

– Ты что, сразу пошел ко мне?

Майлз забрасывает сумку на диван, чемодан ставит к стене.

– Именно, – он привлекает меня к себе. – Я же сказал: не мог ни о чем другом думать.

– А, так ты все-таки по мне скучал? – игриво смеюсь я.

Он мгновенно отстраняется. Его тело так напряжено, словно я только что призналась ему в любви.

– Расслабься, – говорю я. – Нет ничего страшного в том, чтобы по мне скучать. Это не противоречит твоим правилам.

– Пить хочешь?

Перевел разговор на другую тему. Как обычно. Идет в кухню. Все в нем изменилось: выражение лица, улыбка, радость от встречи после разлуки.

Я стою посреди гостиной и наблюдаю, как мир разваливается на части.

Я столкнулась с действительностью, хотя это больше похоже на столкновение с метеоритом.