Читать книгу "День Нордейла - Вероника Мелан"

Проникнуть он не смог.

У той, которая стояла перед ним, глаза были закрытыми таким плотным невидимым щитом, через который он не смог бы пробраться, обучайся еще хоть сто лет в Реакторе.

– Ну, здравствуй, Халк, – и дама напротив улыбнулась так, как его любимая никогда не улыбалась. Холодно и равнодушно – просто растянула в стороны губы. От того, что ее рука все еще лежала на лацкане пиджака, у Конрада по позвоночнику пробежал холодок. – Знакомиться будем?

* * *

(ICON trailer music – Imperial Uprising)

Физический переход на Сатаахе занимал примерно три часа – три часа непрерывного и почти неподвижного сидения в кресле, когда вокруг прозрачного шара-оболочки, мелькают обрывки времен, энергий, чужих мыслей, пространственных пластов. Человек бы не выдержал. Им – ста представителям Комиссии – приходилось наблюдать беспрерывное мельтешение даже под закрытыми веками. Прямой вневременной прыжок невозможен. Ментальное перемещение не принесло бы результата, и потому приходилось так – как в фантастических фильмах.

Шар он «монтировал» всю ночь – чтобы выдержал защитный кокон, чтобы сохранить ясность ума и после подвижность тела. Любой физический переход – огромное испытание.

Дрейк Дамиен-Ферно сидел в самом переднем кресле. Позади – Сиблинг. Остальные дальше.

И у Начальника было время подумать, вспомнить.

А воспоминания наваливались. Комната, в которой он рос почти всегда один. Множественные коридоры-переходы, за которыми всегда, складываясь из живой материи, возникали и распадались красочные пейзажи, снятые дальним видением с других планет. Одни ему нравились, другие нет. Некоторые задерживались на часы, и тогда он, будучи мальчишкой, подолгу сидел на мостах – смотрел вдаль, – иные исчезали, не успев сформироваться.

Детей водили по коридорам матери и отцы. Его – никто. Иногда учителя.

Потому что его и мать и отец решили странное – отдать ребенку при рождении всю свою энергию. Они ушли, наделив его неимоверной физической и астральной мощью, а сами отказались жить. В его пользу. Не то желали сыну великого будущего, не то просто очень сильно любили – он не знал.

Они оставили ему послания – тридцать четыре штуки. И каждый день он воспроизводил их – по кругу, снова и снова. Про «Учись, слушай, развивай веру, подвергай все сомнению, выводи своё…» Половину из них он не понимал вовсе: какие-то просто запоминал, веря, что осознает потом, в каких-то слушал голос матери и отца. Звучание, нотки, интонации. Эти послания – все, что у него осталось от них. Ни одной игрушки – лишь наставления.

Он бы променял их на живых людей. Не задумываясь, променял бы свое могущество, силу и любые отличающие его от остальных особенности обратно на родителей. Выбрал бы заурядность, но любовь и теплую большую ладонь, накрывающую его, маленькую.

Ему уже тогда прочили великое будущее… Ему и Карне.

Потому что Карна являлась самой одаренной из женщин – выказывала огромный потенциал в изучении наук и сотворении, уже девчонкой вела за собой остальных. Лидер.

Говорили: они будут вместе, создадут новый век для Сатаахе.

Не создали.

Когда оба достигли отметки юношеской зрелости, система объявила приговор – недостаточная совместимость. Тогда разрушились надежды многих…

Не Дрейковы, впрочем. Он, в отличие от Карны, которая заявляла, что их процент совместимости – досадная помеха, едва ли ни ошибка системы, не желал иметь неполноценную семью. Без детей.

Зачем?

Он отказался от нее публично – как того требовал официоз.

И она не забыла.

И Бог ей судья…

Дрейк возвращался туда, где родился и рос, где постигал первые основы мироздания, управления лучом, формирования материи.

На Сатаахе. В родной мир.

* * *

Дэйну смска не требовалась – рычал Барт. Не просто рычал – скалился на ведущую из кухни в коридор дверь, обнажив желтоватые клыки. И шерсть на его загривке впервые стояла дыбом.

– Тихо, тихо, – ласково успокаивал его снайпер, – я тебя понял, услышал…

Собака ни за что бы не стала рычать на настоящую Ани, и, значит, та, которая плескалась в душе в тот момент, когда проснувшийся Эльконто выходил из спальни, настоящей Ани не была.

Текст от Стива он прочитал уже после того, как пес съехал с катушек. На кухне.

Для отвлечения внимания Дэйн быстро включил полупустой чайник, чтобы тот шумел, нагнулся к самому нижнему ящику – летнему холодильнику, – достал из-за пустых стеклянных банок, стараясь не звенеть, пистолет. Привычно и ловко проверил, заряжен ли, снял с предохранителя.

Молодец, что хранил оружие в каждой комнате, в каждом закутке – теперь пригодилось.

Входящую в кухню «не Ани» с мокрой головой они встретили вдвоем с Бартом уже наготове – пес с капающей от злости на пол слюной, Эльконто в руке с «троттом» сорок пятого калибра.

– Меня ждали,… я смотрю.

В ее пальцах замерло оранжевое полотенце – новое, они вдвоем выбрали его в «Орхидее» на прошлой неделе.

Барт теперь лаял отрывисто и зло, скользил когтями задних лап по паркету, силясь удержать себя на месте – хозяин команды на атаку не давал.

Побулькал на максимальной мощности и выключился вскипевший чайник.

Дэйн за гостьей следил равнодушным взглядом – уже не глазами любящего мужчины, но находящегося во время проведения операции снайпера. Просчитывал, куда выстрелить, чтобы не убить, но вырубить. Позже перевяжет…

– Торопиться не надо, – спокойно посоветовала ему стройная девчонка с влажными после душа светло-русыми волосами, как две капли воды похожая на Ани. – Я изменю траекторию пули, и ты убьешь собаку.

Эльконто пса убивать не хотел. Но очень хотел «гостью».

– А теперь поговорим.

Она прошла мимо рычащего Барта легко, будто вовсе не замечала готовую отгрызть ей половину ноги зверюгу (пес заскулил и попятился), уселась на соседний с Дэйном стул и равнодушно взглянула на пистолет.

Предложила устало, как вымотанная многолетними ссорами жена:

– Давай решим все быстро, а? Без дополнительных трудностей. Ты знаешь, что нужно мне, я знаю, что нужно тебе.

– И что нужно мне?

У Дэйна косичка шевелилась от ужаса, когда он смотрел в такие насмешливые раньше, а теперь безразличные глаза Ани.

– Ну, хотя бы, чтобы он жил, – и та кивнула на пса. – А я все сделаю профессионально. Нежно пососу тебя, приласкаю, помогу с фантазиями, отключу центр беспокойства, если нужно. А ты сунул-кончил-вынул-и-пошел. Все просто?

– Просто, – неласково процедил Дэйн. – Но мне не подходит.

«Ани» буднично потерла краями полотенца концы волос, с которых еще стекала вода.