Читать книгу "Рублевка-3. Книга Мертвых - Сергей Антонов"

«Почему он вечно отделяется от своих соратников-мутантов, почему дистанцируется? Желает подчеркнуть этим свое лидерство? Напоминает гипносам о том, что он человек и их повелитель? По-хорошему, именно с Хмельницким следует вести переговоры. Он хоть и людоед, но более разумен, чем все эти монстры с горящими глазами», – размышлял Томский. Вот только желания вести переговоры с профессором у него почему-то не было. Как не было и объяснений этому странному порыву. Толик видел много необычного, но пока еще не начал верить в существование живых мертвецов.

Анатолий опять сосредоточился на гипносах. Четверо мутантов несли оружие, отобранное у пленников. Среди всего остального – так полюбившийся Толику «Крыс».

«Что, если попытаться напасть? Отобрать у ближайшего пучеглаза оружие и… Нет. План никудышный. Во-первых, с моей больной ногой рыпаться не стоит. Во-вторых, никто не поможет, не поддержит. Дружки-приятели явно не готовы сейчас атаковать конвоиров. Остается ждать более подходящего момента. Надеяться на то, что Корнилова, Телещагина и Бронкса наконец отпустит. Вот только отпустит ли? Гипносы в любой момент смогут опять усмирить их своими взглядами. Даже нечестно как-то… По законам нового мира мутанты должны сражаться с людьми клыками, когтями и прочими острыми приспособлениями, дарованными им природой».

Томский усмехнулся своим мыслям. Он прекрасно понимал, что никаких законов нового мира не существовало, как и понятий о честности в отношениях между человеком и существами, заявившими свои права на власть над Землей.

Возможно, когда-нибудь новые законы будут написаны, выбиты на гранитных плитах, а новая цивилизация, родившаяся из ядерного пепла, станет изучать и расшифровывать мертвый язык людей. Возможно. Когда-нибудь. А пока… Пока Толику приходилось больше думать не о нападении на конвоиров, а о своей больной ноге, которая от колена и до ступни превратилась в пульсирующий комок боли. Томский старался не смотреть на нее, но все-таки не удержался и увидел, что дела хуже некуда – рана кровоточила.

Через час путешествие вдоль извилистого русла пересохшей реки закончилось. За очередным поворотом русло резко углубилось, образовав овраг глубиной в три метра. Вдоль его красных, почти отвесных стен путники продвигались еще с полчаса, пока не уткнулись в тупик, в котором зияло черное, окаймленное серыми камнями и колючим кустарником, круглое отверстие. К нему и направились гипносы.

Едва они успели приблизиться, как в темноте отверстия что-то мелькнуло и из норы выпрыгнул рослый пучеглаз, на котором из одежды была лишь корка засохшего речного ила. На щеках мутанта, тоже покрытых грязью, были прочерчены параллельные линии, по две на каждой, являющиеся, по всей видимости, боевой раскраской. Он был отлично сложен и чем-то напоминал статую древнегреческого атлета-олимпийца.

Гипнос-часовой замер у входа в подземное убежище, явно не собираясь впускать туда гостей. Мутанты застыли, общаясь, наверное, с помощью телепатии. «О чем они говорят? И почему часовой не впускает в нору своих братков?» – озадачился Толик.

Гипносы-конвоиры вдруг одновременно обернулись назад. Они смотрели на своего профессора. А тот успел засунуть тесак за отворот фартука и прижал ладони к вискам, что-то, видимо, приказывая соратникам.

Томского кто-то толкнул в бок.

– Ты как? – прошептал Корнилов.

– А ты? – так же тихо поинтересовался Толик. – С возвращением…

– Ага. Я…

Договорить Юрий не успел. Конвоиры вдруг сорвались с места и набросились на часового. Тот был явно готов к такому повороту. Сокрушительный удар в челюсть отшвырнул одного из нападавших на несколько метров. Второго смельчака громила, как заправский дзюдоист, перебросил через плечо. Больше всего досталось третьему. Здоровяк обхватил его за талию обеими руками, уложил на свое выставленное колено и… По ушам резанул треск ломающегося позвоночника. Мертвого врага часовой швырнул в других гипносов и те попадали, как сбитые кегли.

Однако силы были неравными. На громилу напали сзади. Пучеглаз, который выбыл из строя в первые минуты поединка, очухался, прыгнул на плечи часового, впился зубами ему в шею и вырвал из нее кусок мяса. Ударил фонтан крови. Здоровяк стряхнул с плеч противника, прижал его к земле и большими пальцами выдавил ему глаза. Под вопли ослепленного мутанта часовой, уже покачиваясь от потери крови, ринулся в последнюю свою атаку.

Работая руками и ногами, он расшвыривал врагов, а те и не пытались сопротивляться. Они отступали, дожидаясь, пока громила ослабнет и станет легкой добычей. Ждать пришлось недолго. Гипнос, с такой яростью защищавший вход в подземелье, рухнул на колени, уперся руками в землю и опустил голову. На него тут же набросились. Облепили со всех сторон. Послышался хруст костей, щелканье зубов. Толик в ужасе увидел, что мутанты не просто убивали своего соплеменника. Они в буквальном смысле рвали его на части и… с жадностью поедали отделенные части тела.

Томский начал что-то понимать. Судя по всему, стая гипносов, находившаяся под предводительством профессора, решила захватить власть в сообществе мутантов-телепатов. Но главным было даже не это. Восставшие гипносы были плотоядными!

Толик отвернулся, чтобы не смотреть на это жуткое пиршество, и столкнулся лицом к лицу с Хмельницким, который успел подойти к месту схватки. Томский встретился с ним взглядом и не смог сдержать крика боли. Глаза профессора, словно стволы пистолетов, выплеснули тугие струи энергии, опять воспламенившие Толику мозг, парализовавшие волю и мышцы. Сквозь серый туман полузабытья Анатолий увидел, как Хмельницкий, в окружении группы гипносов, вошел в черную дыру. Оставшиеся снаружи мутанты занялись пленниками только после того, как закончили пожирать убитого собрата. Небрежно утирая кровь на губах, они подталкивали Томского, Корнилова, Телещагина и Бронкса ко входу в нору. Никто сопротивления не оказывал. Толик, например, был готов идти куда и с кем угодно, только бы стих бушующий в голове пожар.

Уже у входа стало очевидно: в глубине берега реки вырыта не просто яма, а достаточно большая система подземных коммуникаций. Анатолий, немного пришедший в себя, слышал, как бормотание гипносов подхватывает и разносит по туннелям эхо.

Источником света здесь служила разновидность фосфоресцирующей плесени, висевшей на влажных глиняных стенах хлопьями, а кое-где и болтавшейся на узловатых корнях деревьев длинными гирляндами.

Пленники прошли через просторную, неправильной формы, пещеру, высота которой позволяла не наклонять голову человеку даже высокого роста. У стен лежали охапки сучьев, травы и каких-то водорослей. Назначение их было неясно. Они могли служить как импровизированными кроватями, так и запасами пищи мутантов.

В дальней стене «холла» был вырыт проход, куда и вошли пленники, подталкиваемые гипносами. Затем – опять пещера, размером поменьше, с пустыми горизонтальными нишами в стенах на уровне пола, и новый коридор, спускавшийся вниз под углом градусов в тридцать и сразу начавший петлять.

Томский, поначалу запоминавший путь, быстро понял, что не сможет протянуть свою мысленную нить Ариадны – коридор раздвоился на два туннеля, а тот, в который вошли пленники, – еще на два.