Читать книгу "Золото Роммеля - Богдан Сушинский"

– С огнем шутите, фон Шварц.

– На вашем месте, господин Минер, я сказал бы «со взрывателем» или «с динамитом».

– Не забывайте, что находитесь на французской территории и что далеко не все в нашей стране успели простить нацистам их кроваво-крематорные подвиги.

– …Приму к сведению, – хрипловато, с явной угрозой в голосе молвил фон Шварц. – Но и вам тоже придется принять к сведению тот факт, что лично я, человек никогда не воевавший и даже не служивший в армии, никакого отношения к нацистам не имел и не имею. Причем порой мне кажется, что напрасно отстранялся от этого движения.

– Вызывающее заявление, – поиграл желваками капитан.

– Всего лишь искреннее.

Фравенж попытался прострелить его своим полицейски выверенным презрительный взглядом, однако владелец «Пристанища паломника» выдержал его спокойно и со всем мыслимым достоинством.

15

Эти двое все еще выясняли отношения, когда круизное судно «Лигурия», следовавшее из «столицы» острова Аяччо в административный центр Верхней Корсики, Бастию, в очередной раз вошло в Бухту Безмолвия. Последними, вслед за желающими искупаться во всегда тихих и теплых водах этого островного закутка экскурсантами, по трапу сошли четыре монаха-иезуита в строгих черных кителях, которые только отсутствием накладных карманов отличались от кителей то ли эсэсовцев, то ли итальянских карабинеров.

Лишь немногие из поспешно разоблачающихся на берегу отдыхающих обратили внимание на то, что все они были коротко стриженными, без головных уборов, и несли к Портовой лестнице одинаково увесистые, продолговатые кожаные сумки. Да и ступать по причалу они старались гуськом, в ногу и шаг в шаг, словно шли по минному полю. Во всяком случае, контрразведчика-полицейского появление этих людей, как и их поведение, неминуемо насторожило бы, если бы только он не покинул пределы усадьбы буквально за две-три минуты до того, как фигуры иезуитов появились на верхней площадке лестницы.

– Выглядите вы как-то слишком уж военизированно, обер-лейтенант Глейвиц, – встретил их у ограды на краю плато монах Тото. – Что не может оставаться незамеченным.

– Во Франции не монашествующие по монастырям иезуиты щеголяют именно в таком одеянии, – заверил его коренастый плечистый «паломник» лет пятидесяти, со шрамами на широком выступающем подбородке и на голове, чуть выше правого виска. – Причем кителя наши – от портного, который шьет для двух монастырей, расположенных в Приморских Альпах, откуда, по легенде, мы и начали свое паломничество.

– Глейвиц прав. К тому же сработаны эти робы из плотного крепкого материала, а потому бодряще удобны и для путешествия, и во время стычек, – поддержал его Дорн, уголовник, в свое время наводивший ужас на обитателей пригородов североитальянского города Брешиа.

– Ладно, здесь не место для полемики. Наденьте на свои постные «личика» маски монашеского смирения и следуйте за мной, только не строем.

– Не так-то просто отучиться, – проворчал Глейвиц, – после стольких-то военных школ, курсов и всевозможных тренировочных лагерей.

И Тото понимал его: в самом деле непросто. Весной сорок четвертого с помощью знакомого офицера гестапо, коим оказался Глейвиц, «бедный, вечно молящийся монах» сумел вырвать этого итальянского германца буквально из камеры смертников. И до конца войны даже успел пропустить его, вместе с самим Глейвицом, через ускоренные диверсионные курсы разведшколы, так сказать, для усовершенствования мастерства их обоих.

На этих же курсах Глейвиц, которому было поручено готовить спецгруппу для работы уже в послевоенное время, завербовал двух азиатов из еще только формировавшегося тогда «Восточного рейх-батальона». К тому времени эти молодые парни уже прошли суровую школу повстанческой борьбы у себя на родине, восприняли христианство и нацизм и известны были всем окружающим под вполне представительскими прозвищами – «Перс» и «Янычар».

После войны их на какое-то время спрятали в Каталонии, в одном из испанских иезуитских монастырей, где они, действительно, приняли монашеский сан, и только потом перебросили в Италию. Там неофиты от монашества с трудом прошли курс обучения в миссионерской школе, продемонстрировав при этом абсолютную непригодность к церковным бдениям и благодеяниям, зато сумели обзавестись безупречными, в Ватикане выданными, документами.

Впрочем, монашеские бдения не мешали этим джентльменам удачи еще трижды пройти краткосрочную военную переподготовку сначала во французской разведывательно-диверсионной школе, а затем и в британских диверсионных лагерях на севере Африки.

– Размещаться будете в этом единственном оставшемся на память о некогда располагавшемся здесь монастыре Святого Антония здании, – принялся вводить их в курс дела Глейвиц, как только, пройдя вдоль прибрежной ограды, группа достигла серого двухэтажного особняка, скрытого за кронами деревьев и зарослями кустарника в северной части поместья. – Хотя теперь оно вместе с недавно восстановленной часовней входит в туристический комплекс «Пристанища паломника», но по-прежнему называется «покаянными кельями». Днем прогуливаться по двое, но ни в коем случае – группой; питаться будете в расположенной в этом же корпусе трапезной для паломников…

– Опять на монастырский харч?! – недовольно повертел головой Дорн, с тоской глядя на большое внушительное здание, выстроенное когда-то в П-образном виде из дикого, почти необработанного камня, и вход во внутренний двор которого перекрывался стенами часовни. – Мы же после него не ходим, а ползаем, как мухи. Почему бы вам?..

– Отставить! – командирским тоном прервал его Тото. – Питаться будете в трапезной, но по особой диете, вполне приемлемой для таких чревоугодников, как вы. Причем с порциями церковного вина. Просто не хочется, чтобы вы мозолили глаза посетителям местного ресторана. По легенде, вы направляетесь в Рим, а оттуда – в Иерусалим.

– А не по легенде? – напористо поинтересовался Глейвиц.

– Вам, обер-лейтенант СС, пора бы уже понять, что с того дня, когда была сформирована группа «рыцарей Христа», вся ваша жизнь превратилась в одну сплошную легенду. Ни у кого из вас собственной личной жизни уже не существует, вы обязаны и вы будете жить только по диверсионной легенде.

– Нашу группу в самом деле называют группой «рыцарей Христа»?

– Что вас не устраивает в этом названии? Могу переименовать на группу «слуг Иуды»? Что, кстати, больше соответствовало бы действительности.

– Просто мы впервые слышим это название – «рыцари Христа».

– Вам еще многое предстоит услышать. Все, идите, располагайтесь. Кельи на двоих на втором этаже. В ваших кельях ключи в замочных скважинах, проявите наблюдательность, «слуги Иуды».

– Прошу прощения, господин Тото, но мне хотелось бы продолжить этот разговор.

– Мне тоже кажется, что он назрел. Через пятнадцать минут жду вас, Глейвиц, но только вас одного, здесь, на первом этаже, в своей келье, расположенной рядом с кабинетом администратора. Причем сразу же предупреждаю, что сообщить смогу только то, что имею право… сообщить. Тем более что и мне тоже открывают далеко не все.