Читать книгу "Бенвенуто Челлини - Нина Соротокина"

И как вам? Осовременивай и ставь, реклама на TV обеспечена. Мы ведь тоже живем в эпоху Ренессанса, только научно-технического. Правда, совершенно непонятно, как там с катарсисом. Очень популярным сюжетом трагедий был инцест. Первым как-то особенно люто карают невинного младенца, который в конечной сцене является в виде тени и произносит нравоучительный монолог. Все это происходит в трагедии известного теоретика языка и философа Спероне Сперони «Каначе» (1543 год).

Комедия тоже была, то есть она могла иметь трагическое содержание, но у нее должен был быть хороший конец. Николло Макиавелли (1469—1527), всем известный автор книг «Государь», «О военном искусстве», «История Флоренции», тоже писал пьесы. Наибольшей популярностью пользуется его комедия «Мандрагора». Это едкая сатира на флорентийское общество. Героиня пьесы носить гордое имя Лукреция. В Древнем Риме она была символом доблести и добродетели, обесчещенная, она заколола себя кинжалом. Макиавелли захотелось посмотреть, как будет себя вести в подобной ситуации его современница и вообще как все произойдет.

Итак, красавица Лукреция, муж красавицы – нотариус, ученый дурак Начо и соблазнитель, тридцатилетний Каллимако. Он приехал на родину из Франции, увидел Лукрецию и, плененный ее красотой, решил во что бы то ни стало овладеть ею. В помощь себе он взял двух мерзавцев: «парасита», то есть нахлебника, Лигурино и монаха Тимотео. Характеры всех троих описаны ярко, они индивидуальны, что было новостью для итальянской сцены того времени. Все трое действуют подло, цинично и весело. Они уговаривают мечтающего о наследнике нотариуса дать жене любовный напиток из корня мандрагоры, но тут же сообщают, что мужчина, проведший ночь с его женой, неминуемо умрет. Начо сам приводит в спальню к жене «первого встречного», под личиной которого скрывается Каллимако. Далее все хорошо, все друг другу врут, словом, весело.

Нельзя не рассказать о блистательном Аретино (1492—1556). О нем пишут как о самом влиятельном писателе литературы XVI столетия, недаром за смелость и острый беспощадный язык его прозвали «бич государей». «Гнев заставляет действовать умного человека, когда что-то мешает ему осуществить свои замыслы», – писал Аретино. Он и осуществлял их в сатирах, стихах и пьесах. Его злого пера боялась вся Италия.

Он был сыном сапожника и не получил гуманистического образования, так что условности «высоких лбов» его никак не сдерживали. Аретино начал карьеру в Риме при дворе папы Льва X, но потом вынужден был оставить столицу папства. Он укрылся в Венеции, под защитой республики. Тициан был его другом, он прозвал Аретино «кондотьером от литературы», поскольку в своих творениях тот создал мир совершенно отличный от гуманистических идеалов. Его антиподом был Кастильоне, у которого придворные были носителями нравственности, образованности, изысканных манер и рыцарского благородства. У Аретино в «Комедии о придворных нравах» двор папы состоит из глупцов и развратников. «Главное, что придворный должен уметь, – говорит один из придворных, поучая новичка, желающего получить кардинальскую шапку, – это сквернословить, быть азартным игроком, еретиком, льстецом, злоязычным, неблагодарным, невеждой, ослом». «Ну и бесстыжий это двор, – вторит героиня. – Бог знает до чего дожили. И этакое скотство под эгидой митры».

Вообще, тогда писали все, кто знал грамоту, используя латынь, греческий и итальянский языки. Сонеты и эпиграммы – по любому поводу, писали и вывешивали листки на стенах и дверях общественных зданий, писали трактаты, рассуждения, новеллы, трагедии, комедии и, конечно, стихи. Резвились студенты в университетах, писали монахи и кардиналы, Микеланджело был великолепным поэтом, писателем был Галилей, Джордано Бруно создал комедию «Подсвечник» (1581 год). Она была очень популярна из-за своей сатирической направленности. Можно назвать еще много имен, но не стоит. Я не знаю, что читал Бенвенуто. Он ни словом не обмолвился о театре. В своей книге он или куда-то едет, или дерется, или болеет, или сидит в тюрьме, но всегда, днем и ночью, в будни и праздники, он работает как одержимый, но никто из всей пишущей современной братии не изобразил с такой силой, искренностью, верой и любовью труд художника.

Увлечение поэзией тоже не миновало Бенвенуто. Он оставил много стихов, но Лозинский пишет о них так: «…свою поэзию он сам называл “лесной дикаркой”, и даже наиболее горячие его поклонники не увенчают ее лаврами». Свою «Жизнь…» Бенвенуто предварил такими стихами:

Я жизнь мою мятежную пишу В благодаренье Господу Природы, Что, дав мне душу, блюл ее все годы. Ряд знатных дел свершил я и дышу.

Мой рок жестокий без вреда сношу; Жизнь, слава, дар, дивящий все народы, Мощь, прелесть, красота и стать породы; Поправ одних, другим вослед спешу. Но мне премного жаль, что столько ране Средь суеты потеряно годин: Наш хрупкий разум ветр разносит всюду.

Раз тщетно сетовать, доволен буду, Всходя, как нисходил, желанный сын В цветке, возросшем в доблестной Тоскане.

Я согласна с Дживелеговым, что стихи «никакие», не дан был Бенвенуто поэтический дар, но прозаиком он был блестящим, а потому для меня важно высказать свое удивление, что «Жизнь…» Бенвенуто Челлини никак не заинтересовала И.Г. Голенищева-Кутузова, он не написал о ней ни строчки.

Часть IV. На пути во Францию

Бенвенуто выехал из Рима 22 марта 1540 года, а приехал к месту назначения только в октябре – полгода добирался, не торопились в те времена художники. Но это не его вина. Благодетель кардинал Феррарский тоже не торопился. Двор его был огромен, ехали двумя самостоятельными группами. Сам кардинал с ближайшим окружением, куда и Бенвенуто пригласили из соображений его безопасности, собирался посетить святыню – Лоретскую Мадонну, а оттуда поехать к себе домой в Феррару.

Другая группа ехала через Флоренцию. К ней Бенвенуто и примкнул. Пора было повидать близких. С собой во Францию Бенвенуто взял слугу, а также двух подмастерьев – Асканио и Паголо. Этой компанией они и направились вначале в Витебро в монастырь, там жили двоюродные сестры Бенвенуто, одна была аббатисой, другая ключницей. «Молитвами этих бедных девушек снискал я у Бога милость моего спасения», – пишет он. Надо ли говорить, как приняли монашки Бенвенуто и его компанию с восторгом. Во Флоренции он пробыл четыре дня, семья сестры тоже была счастлива, увидев брата и дядю «живым и невредимым».

В Сиене, как ни грустно об этом писать, Бенвенуто убил человека. Почтовый смотритель сам напросился, он был несправедлив, вел себя грубо, хам, что и говорить, но и он Божья душа. Хорошо романистам, они не пересчитывают убитых мерзавцев. Вот, скажем, роман всех веков и народов – «Три мушкетера». Моя подруга, она единственная из всех, кого я знаю, не любит этот роман, а в оправдание себе принялась считать всех «плохих», оставленных трупами на этих страницах, – цифра зашкаливает. Но те убитые словно и не люди, они картонные марионетки, их назначение – оттенять доблесть главных героев. В книге Бенвенуто – это ему удалось – все люди совершенно реальны, и от таких «подвигов» героя читатель удивляется и содрогается.