Читать книгу "Мужчина-подарок - Светлана Лубенец"

– Ну… не знаю… Если хочешь, поговори с ним… Только мне кажется, что наше с Егором дело – тухлое…

В этот момент к нам подошел Шаманаев, и я постаралась сделать лицо пооптимистичнее. Видимо, получилось плохо, потому что Лешка спросил:

– Может, тебе, Надь, на недельку отпуск дать?

– Отпуск, Алексей Ильич, еще никому не вредил, – тут же вмешалась Анжелка, – но сейчас нам не до отпусков. Сами видите! – И секретарша картинно обвела рукой наши владения, будто бы это она была боссом фирмы, а Шаманаев всего лишь рядовым ее сотрудником. – Но сейчас, уж будьте так любезны, Алексей Ильич, разрешите нам прервать рабочий процесс на некоторое время и выйти из этих катакомб на свежий воздух.

– Это на какое же время? – растерялся Лешка.

– На некоторое, – не стала уточнять Анжелка и очень изящно своей тонкой рукой поманила к нам Павла. – Сейчас, Алексей Ильич, мы втроем с Надей и Павликом выйдем на улицу и НЕКОТОРОЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОЕ ВРЕМЯ (она очень выразительно выделила последние слова голосом) посидим за домом в беседке соседнего детского сада!

Сделав это официальное заявление, секретарша взяла нас с Павлом под руки и провела мимо совершенно растерявшегося босса.

– Даю вам сорок минут! Не больше! – крикнул он нам в спины. – Но на Надежду это не распространяется, она может и побольше подышать свежим воздухом!

В соседнем детском саду как раз вовсю резвились его воспитанники. Именно в той самой беседке, куда нас хотела отвести Анжелка, у них оказалось сооружено что-то вроде боевой точки, из которой комьями земли, палками и даже мелкими камешками шел массированный обстрел всех остальных детей группы, которые, видимо, не успели своевременно проникнуть в беседку.

– Семужкин! Васяев! Кочерыгин! Прекратите немедленно! – кричала молоденькая воспитательница, пытаясь своим тонким телом прикрыть одновременно всю оставшуюся часть группы.

Надо сказать, что оставшаяся часть группы совершенно не желала быть прикрытой телом воспитательницы и весело отстреливалась тем, что могла отыскать на весьма нестерильной территории детского сада.

– Кочерыгин! Прекрати, я сказала! – еще раз взвизгнула воспитательница, одновременно уворачиваясь от грязного пакета из-под сока, которым запустила в нее маленькая девочка, очевидно пытаясь попасть в вышеозначенного Кочерыгина.

– Человек с такой фамилией за просто так не прекратит, – изрек Павлик и пошел в обход беседки.

Со стороны ограды, то есть оттуда, откуда гвардейцы Кочерыгина никак не ожидали вражеского нападения, Пашка впрыгнул в беседку через перила, и артобстрел тут же стих. Через некоторое время Дроздецкий вышел к воспитательнице и детям, обеими руками прижимая к себе извивающегося Кочерыгина. Семужкин и Васяев, не вынеся унижения своего командира, с поникшими головами вышли сдаваться сами.

– Вот спасибо вам! – бросилась к Павлу воспитательница и тут же остановилась на полпути. – И что же с ним делать? – жалобно спросила она, побаиваясь приближаться к беснующемуся Кочерыгину.

– Лично я не знаю. А вы думайте побыстрее. Я вряд ли смогу держать его до тех пор, пока вы добежите до канадской границы! – пошутил Дроздецкий.

Воспитательница, похоже, юмора не поняла, потому что вытащила мобильник и, набирая номер, так же жалобно попросила:

– Продержитесь, пожалуйста, хотя бы, пока я позвоню!

Сначала она позвонила, видимо, какому-то своему начальству, сказав только одно слово: «Опять!», а потом, очевидно, Кочерыгину-старшему. Слов было сказано немного, но зато очень веских:

– Немедленно приезжайте за сыном, а то он тут всех перестреляет!

К этому времени от здания детского сада к нашей живописной группе уже успели подбежать здоровенная тетенька в белом халате и худенький мужчина в синем, рабочем. Вдвоем они приняли из рук Пашки ловко плюющегося во все стороны малолетнего Кочерыгина и потащили к себе в логово. Дети с диким криком «Ур-ра-а-а!» бросились следом, а за ними – и тоненькая воспитательница. Про спасителя детского сада Павла Дроздецкого все несправедливо забыли. С другой стороны, это было нам на руку, поскольку мы получили в полное владение опустевшую беседку.

Вход в нее был загорожен ящиками, притащенными с заднего двора овощного магазина, который находился по соседству с детским садом. По лавочкам в строгом военном порядке были разложены комки земли, палки, камни разных размеров и даже три пустые винные бутылки, которые командарм Кочерыгин хранил, видать, на самый крайний случай. Пашка прикинул на вес один из самых больших камней и невесело хмыкнул:

– Ничего себе! А если бы этим да кому-нибудь в голову? Надо же так разозлить парня!

Мы с Анжелкой покивали головами. Анжелка довольно равнодушно, а я очень сочувственно, поскольку была матерью мальчика и прошла вместе с ним через все горнила детских учреждений.

Первым делом мы втроем все-таки очистили детскую беседку от боеприпасов, чтобы кто-нибудь, помимо воинственного Кочерыгина, ими не воспользовался, особенно камнями и винными бутылками, а потом уселись наконец на перила. Рядом друг с другом, как воробьи на проводах.

– Павлик, тут такое дело, что только ты можешь Наде помочь! – проворковала Анжелка совершенно ангельским голоском, уже напрочь забыв про побежденного Кочерыгина и его армию. – Видишь ли… дело касается твоей бывшей жены…

Несмотря на то что вся Анжелкина фигура выражала собой полную безмятежность и намек на то, что дело, которое она собирается возложить на будущего мужа, не стоит и выеденного яйца, бедный Дроздецкий напрягся и покраснел так, будто уже начал отжимать штангу. Видать, достала его бывшая женушка, как, впрочем, и всех нас.

– Хочу вас, дорогие мои, предупредить сразу… – начал Пашка и так закашлялся, что Анжелке, которая, конечно же, сидела с ним рядом почти в обнимку, пришлось довольно долго стучать ему по спине, а потом еще и нежно наглаживать намятое место. Наконец Дроздецкий снова обрел способность говорить и продолжил начатую фразу: – Далеко не на все Дашкины примочки есть противоядия.

– Такая вот гюрза! – заметила мне Анжелка, а потом опять обратилась к Дроздецкому: – Не знаешь ли ты, Павлик, каким образом можно нейтрализовать Дашкины поползновения на Горыныча, от которого она уже умудрилась заиметь ребенка в собственном чреве, чем дико шантажирует его и Надежду?

– А что Надежда? – спросил обо мне Павлик в третьем лице.

– А Надежда сама хочет замуж за Горыныча, – в том же лице ответила ему Анжелка.

– Так пусть идет.

– Я же сказала: у гюрзы Дашки – ребенок, и она требует, чтобы Воронцов женился на ней, чтобы не плодить безотцовщину.

– А что Воронцов?

– А Воронцов хочет жениться не на ней, а на Надежде, но гюрзу тоже со счетов не сбросишь.

Я чувствовала себя лишней при этом содержательной разговоре будущей супружеской пары, но дослушать, до чего они договорятся, все-таки хотелось. И я не пожалела, что дослушала.