Читать книгу "Бердолька Чарли и Гертруды Богранд - Д. Мицкис"

– Ты слушай! – пробурчал Кристофер. – Если верить легенде, король Годфрид обладал важным секретом. Именно этот секрет сделал его таким могущественным. Долгое время секрет также хранили члены семьи короля. Перед смертью Годфрид основал тайное братство: чтобы секрет не был потерян. И члены братства передавали его из поколения в поколение. Какое-то время это хранилось под руинами храма Ирода. Его построили на месте разрушенного Храма Царя Соломона. Но не это важно. Смотрите!

Кристофер повернул к друзьям книгу «Gradalis. Легенды и мифы. Новое издание» Гарольда Лже-Пуппа, чтобы те прочитали:

…В средневековой литературе были распространены истории, что именно в Гластонбери доставлено то, чем обладал французский король Годфрид Бульонский…

– Нда, – подытожил Эдвард.

– Это гениально! – обрадовался Кристофер. – Никто ведь не станет искать скрытые тайны в легендах!

– Хорошо. Допустим, в подземелье монастыря хранится некий секрет короля Годфрида. Ему тысячи лет, – задумался Эдвард. – Как так вышло, что за это время его не нашли? И какое отношение к нему имеют Чарли и Гертруда?

– Прямое! – выкрикнул Кристофер и вдруг закрыл себе рот рукой.

– Жизнь через Смерть. – Гертруда снова вспомнила о записке Чарли.

– Так или иначе, Гертруда, – продолжил Кристофер. – Вход в Непроницаемый Зал никто не может обнаружить. Думаю, пока не о чем беспокоиться. У тебя ведь есть время, чтобы вспомнить?

– Безграничная власть и богатство, – мечтательно сказал Эдвард. – Как думаешь, Кристофер, что хранил Годфрид Бульонский?

Неожиданно для себя ответила Гертруда:

– Кажется, я знаю.

Глава 14

226-й Сумеречный

Приближался ещё один большой праздник – Lupercalia[31]. Город разукрасили алыми, бордовыми и малиновыми красками; на дорогах рассыпа́ли миллионы засушенных белых цветов. По небу плыли белые и красные воздушные шары. С каждым днём их становилось всё больше, из-за чего летать над городом было совершенно неудобно.

С приближением праздника изменения происходили и в доме номер шесть на 66-й улице. По радио всё чаще звучала песня «Жду тебя, мой Валентин. Хоть я и не одна, но ведь ты – один». Гертруда впервые за всё время увидела, как бабушка Матильда пляшет на кухне. Она пританцовывала и подпрыгивала. Как маленькая девочка. А ещё – подбрасывала блинчики в воздух, заставляя их кружиться. Бабушка Матильда (хотя Гертруде это могло только показаться) будто с каждым днём становилась моложе. Она чего-то ждала. Или, скорее, кого-то.

Никогда ещё дом номер шесть не блестел от такой чистоты. Весь хлам и остатки обёрточной бумаги от рождественских подарков теперь хранились в старом кабинете Мистера С. Воспользовавшись суматохой, Гертруда даже сумела найти спрятанную под половицей записную книжку (сейчас она лежала под подушкой в её комнате).

Казалось, в доме номер шесть вот-вот должен появиться гость. Именно к его приходу всё готовилось. И словно этот таинственный кто-то мог прибыть в любую минуту.

Но пока не прибывал.

Каждый вечер бабушка Матильда напоминала Гертруде – обязательно нужно прочитать книги: всё те же «Персеваль» Кретьена де Труа (1181–1191 гг.), «Мерлин» Робера де Борона (1190–1198 гг.), «Gradalis», «Книга Ланселота», «Смерть Артура» (1215–1236 гг.) и многие другие.

Гертруда пыталась ухватиться за новое появившееся воспоминание: в этих книгах описывался какой-то таинственный предмет. Очень важный. Гертруда пока не могла вспомнить. Но теперь знала наверняка…

Этот предмет когда-то принадлежал ей и Чарли.

Во время следующей повестки Гертруда поделилась этим воспоминанием с Эдвардом и Кристофером (Кристофер признался, что не удивлён). Они сидели в Большом зале дворца имени Карла Лотарингского, где миз Азария Рафаи́л описывала мысли птиц. Чарли поглаживал клюв серому попугаю.

– А моя ма скоро уезжает на две недели! – не мог сдержать радости Эдвард. – Говорит, что не хочет видеть, как pagan радуются празднику Lupercalia.

– Её ведь не держат здесь силой, – заметил Кристофер. – Каждый, кто живёт здесь, должен с уважением относиться к нашим традициями.

Эдвард не ответил. Он следил за миз Азарией Рафаи́л – та напоминала всем, как правильно здороваться с вороном.

Вечером того же дня причина бабушкиной радости обнаружилась в гостиной дома номер шесть. Чарли и Гертруда только успели зайти в прихожую, как бабушка Матильда отозвалась из кухни:

– Скорее закройте дверь!

В её голосе слышался испуг.

Чарли и Гертруда стряхнули снег с обуви и медленно прошли на кухню. Все окна в доме были зашторены. На столе тускло горела свеча. Но даже этого слабого света хватило, чтобы узнать гостя:

– Дедушка? – неуверенно произнёс Чарли, рассматривая улыбающегося добродушного полноватого старика в зелёном хитоне с пышными усами. Он держал за руку бабушку Матильду.

– Родные! – радостно вскрикнул старик.

Через секунду дедушка Филипп уже обнимал внуков.

– Но…

– Я так счастлив! Так рад вас видеть! – Дедушка Филипп не мог сдержать слёз радости. – Я вам привёз гостинцы. И ещё тапочки. И настоящего паука – друга для Пенелопы: она ведь одинокая мать. И столько всяких вкусностей! Здесь вы такое никогда не попробовали бы!

Радиоприёмник голосом Стивленда Джадкинса запел:

– Моя прекрасная любовь, ла ла ла ла ла ла!

Через минуту в кухне за большим круглым столом расположилась вся семья. Бабушка Матильда приготовила чай, а дедушка Филипп нарезал привезённый шоколадный торт в форме разбитого сердца.

Бабушка Матильда вздохнула, обращаясь к внукам:

– Я должна вас кое о чём попросить. Даже, скорее, предупредить. Понимаете… Дедушка Филипп находится здесь не совсем… м-м-м… легально.

– Милая! – Дедушка Филипп вызвался помочь супруге. И обратился к внукам: – Но я ведь не мог не навестить вас! Вы здесь уже ого-го сколько! Полгода? Больше? Тем более! Матильдушка, мне ведь нельзя много шоколада. Я пока не так молод, как хотелось бы. Так вот. Никто не знает, что я здесь. И не узнает. Проведу с вами, моей семьёй, День святого Валентина. Lupercalia! А затем вернусь обратно. Незаметно.

– Вернёшься куда? – спросил Чарли.

Дедушка Филипп заелозил на стуле как мальчик, посмотрев на супругу. Но бабушка Матильда дала понять, что об этом пока лучше не говорить: