Читать книгу "Законы заблуждений - Андрей Мартьянов"

Гунтер, похолодев, созерцал перед собой картину, до которой не додумался бы и Сальватор Дали в самом тяжелом приступе художественной шизофрении: король Британии Ричард Львиное Сердце простерт на пыльной улице, с заломленной правой рукой, которую аккуратно удерживал Серж, прижимавший монарха к земле коленом. Вокруг постепенно сплачивались сицилийцы с факелами, а чуть поодаль маячили недоумевающие физиономии спешившихся тамплиеров.

– Прочь! Да прочь же! – резкий высокий голос на норманно-латинском. Островитяне расступились перед худощавым молодым человеком в черненой кольчуге и с обнаженным мечом в руке. – Что происходит?

– Сир, – поддал голос кто-то из сицилийцев, – этот рыцарь напал на нас, убил шевалье д'Альери…

– Поднимите его! – скомандовал Танкред. Казаков нехотя отпустил руку противника, соображая, что же теперь делать и кого именно накажут.

Танкред потерял дар речи. Прямо на него злобно, будто медведь из берлоги, завидевший охотников с рогатинами, таращился не кто иной, как его величество Ричард Английский.

– Кхм, – кашлянул Танкред, но мигом опомнился. Королевское воспитание, как-никак. – Сир, если рыцарь, захвативший вас (сицилиец мельком глянул на Казакова), не изволит наименовать вас своим пленником и не будет требовать за вас выкуп, вы становитесь пленником короля Сицилии.

– Я? – заикнулся Казаков, уловив взгляд Танкреда. – Да что вы, ни-ни! Я не рыцарь, я оруженосец… сир. Случайно получилось…

– Случайность спасла королевство, – отрезал Танкред, всмотревшись в одеяние Казакова. – Вы подданный Наварры?

– Ну… Да! – соврал Сергей. Что, собственно, оставалось делать?

– На одно колено, – резко приказал сицилийский король. – Имя?

– Э-э… Серж де…

– Снесите этот удар и ни одного более, – провозгласил Танкред, шагнул вперед, к упавшему на правое колено Казакову, и с размаху залепил ему такую тяжеленную оплеуху, что Казаков в буквальном смысле улетел в кювет, то есть в прокопанную у стены города канаву. Добавьте сюда отнюдь не слабую руку короля Сицилии и кольчужную перчатку. Но Танкреду были малоинтересны переживания новопосвященного (у Казакова мелькнула мысль, что сейчас он точно заработал сотрясение мозга и вообще: его наказали или наградили?). Теперь в руках Танкреда Сицилийского находился его главнейший противник. Предстояла долгая и вдумчивая беседа двух королей.

– Сир, – неожиданно раздался низкий голос и к королю придвинулся тамплиер с цепью командора на груди, – здесь явное недоразумение. Позвольте объяснить…

– Утром! – отмахнулся Танкред и протянул руку к Ричарду. – Ваше оружие!

Меч английского короля валялся поодаль. Захваченный столь драматической сценой Бертран де Борн подбежал к клинку, подхватил его и вложил в руку сюзерена. Даже не белый, а синий от злости Львиное Сердце левой ладонью перехватил меч за лезвие и протянул рукоятью вперед.

– Надеюсь, мне будет оказан прием, достойный моего титула, – выдавил Ричард, ненавидяще поглядывая на держащегося за распухающее левое ухо Казакова. Про спутников англичанин уже забыл, полностью отдавшись собственным переживаниям. Оглушенный де Краон, кстати, посейчас валялся на земле.

– Безусловно, – едва не по слогам процедил Танкред. – Я немедленно извещу о происшедшем вашу матушку и коннетабля английского войска. Садитесь на коня, сир. Вас ждет удобная спальня в мессинском замке. Полагаю, минувшая ночь выдалась для вас слишком беспокойной.

– Постойте! Можно?.. – Казаков, ухо которого только что познакомилось с монаршьей дланью Танкреда, выудил из-за пазухи пакет Рено де Шатильона. – Меня тут просили передать… – он повернулся к Ричарду и буквально всучил ему измятый свиток. Львиное Сердце вырвал пергамент одним мгновенным движением и только правила этикета заставили его сдержаться от плевка. Еще, конечно, можно было дать этим пергаментом по морде вестнику (черт возьми, это тот самый ублюдок, что волочился за Беренгарией на недавнем пиршестве! Вот тварь!), но ронять королевское достоинство?.. Ничего, с этим отвратительным наваррцем можно рассчитаться потом. Когда произойдут расчеты с Танкредом.

– Кто из вас сопровождает короля? – сицилиец, много часов тщетно просидевший в засаде у подземного хода, хотел побыстрее разобраться с делами и приступить к главному – разговору с Ричардом. Мишель, Гунтер и де Борн выступили вперед. – Ах, вот как? Вы не мои пленники, а посему можете сдаться каждому из присутствующих здесь рыцарей.

– Этих двоих беру я, – подал голос Роже де Алькамо, неотступно сопровождавший Танкреда, и указал на Гунтера с Мишелем. – Остальных…

– Я буду сопровождать своего короля, – высказался Бертран де Борн. – Да и его оруженосец, ныне пребывающий в царстве грез (менестрель указал взглядом на бессознательного де Краона) поступил бы также.

– Решено, – кивнул Танкред и снова на мгновение вспомнил о Казакове. – Завтра после полудня, шевалье, я вас жду в своем замке. Получите жалованную грамоту на титул.

– Мерси, – ошалело выдавил Казаков.

Быстро подвели коней, Ричард и де Борн вскарабкались в седла, их окружило плотное кольцо гвардейцев Танкреда, который сам возглавлял кортеж. Позади плелись лошадки тамплиеров, ибо командор де Шатоден не оставлял идеи объяснить сицилийскому королю, какая странная ошибка привела к столь неожиданным событиям на улицах ночной Мессины.

Сэр Мишель, оба его бывших оруженосца и mafia во главе с Роже де Алькамо остались в одиночестве у подножия Северной башни.

– Идемте выпьем, – вздохнул Роже. – Авантюристы…

* * *

– Ну?

– Салазки гну! Я ни в чем не виноват! Так сложно было сообщить о том, что вы придумали?!

– Большинство интриг, судари мои, бездарно проваливается именно потому, что не посвященный в подробности соратник вваливается в самый неподходящий момент и наивно вопрошает: «А что это здесь происходит?»

– По-моему, все получилось, как вы задумывали. Грех жаловаться. Рича с потрохами сдали Танкреду…

– Предварительно набив морду. Серж, гордись. На твоей могиле будет выбита эпитафия: «Он съездил по харе самому Ричарду Львиное Сердце и ушел безнаказанным».

– Безнаказанным? – Казаков угрюмо посмотрел на Гунтера и потрогал ухо. Ушная раковина ныне приобрела глубокий цвет пурпура, в который облачали себя римские императоры. – Танкред, зараза… Как-то не по-рыцарски вышло.

– Так ты что, до сих пор не понял? – оторопел сэр Мишель.

– Не понял чего?

– Матерь Божья и все присные! Пречистая дева и святой Бернар!

– Ты не святцы читай, а объясни по-человечески.

Сэр Мишель повалился грудью на стол, побагровел и начал тихонько подвывать от хохота. Гунтер самодовольно улыбался, а мессир Роже сочувствующе потрепал Казакова по плечу.

– У вас в стране, наверное, другие обычаи? – хмыкнув, вопросил сицилиец. – Впрочем, и в Европе тоже давно не принято посвящать в рыцарское достоинство ударом кулака. Но Сицилия – королевство отдаленное, мы чтим традиции и старинные уложения… Поздравляю вас, сэр, с обретением шпор.