Читать книгу "Eve. Век эмпирей - Тони Гонзалес"

Президент видел, что члены кабинета обдумывают его аргументы, и продолжал:

— Мы — козлы отпущения. Мы — Великое Оправдание. Наш успех — это их провал. Мы пробовали поделиться с ними процветанием — и потерпели неудачу, потому что мегакорпорации не распорядились средствами так, как мы надеялись. У этого сукина сына Хета есть шанс, и весьма значительный. Так что теперь единственный ход, который нам остается, — по возможности не давать калдари повода верить в то, что изрыгает этот ублюдок.

Он скрестил руки на груди, впиваясь взглядом в каждого, словно учитель, собравшийся отчитать школьников.

— Правда в том, что мы должны защитить наш народ. Это имеет значение большее, чем что-либо другое. Мы должны рассматривать события с этой перспективы, и если для этого придется проглотить свою гордость, я, черт побери, не поколеблюсь.

Вадис, я хочу, чтоб к завтрашнему вечеру проект этого пакета лежал у меня на столе в Ледистьере. Адмирал Этеррер, рассмотрите любые планы относительно немедленной эвакуации наших людей из пространства Альянса. Они должны быть у меня на столе к тому же времени, что и этот проект. Все обязаны сохранять спокойствие — или они попадут в преисподнюю, если пресса пронюхает, куда ветер дует. Тем временем мы будем следить за Хетом. Если эскалация будет продолжаться, я хочу, чтоб мы были готовы действовать.

На лицах многих еще сохранялось недовольное выражение. Но никаких дебатов не последовало, ибо президент — демократически избранный или нет — имел право на решающее мнение по вопросам национальной безопасности.

— Кто выступит посредником? — спросил сенатор Меис. — И как?

— Никто из здесь присутствующих, — предупредила Ариэль. — Согласно Хету, мы все враги, не так ли?

— Это экономическая помощь, поэтому она будет предложена нашим министром экономики, — рыкнул президент Фойритан и, не обращая внимания на бледность, выступившую на ее лице, продолжал: — Поздравляю, Вадис. Вам оказана честь.

— Тогда нам за компанию нужен еще пацифист, — сказала Вадис. — Кто-то разумно близкий к образу, который калдари не сочтут абсолютно презренным.

— Нуар, — немедленно отозвался адмирал Этеррер. — Александр Нуар. Ему 160 лет, и он все еще сохраняет дружбу со всеми. Черт, его любят даже во флоте Альянса.

— Думаете, он согласится? — спросил президент Фойритан.

— Это зависит от того, что вы попросите его сделать, — ответил адмирал. — Если ему нужно просто побыть нянькой при дипломатической миссии, думаю, он с этим справится.

— Тогда вопрос, кто там его примет, — добавила Вадис. — Хет съест Нуара живьем. Мы не можем предоставить это ему, иначе он воспользуется случаем извлечь выгоду.

— Давайте подождем и посмотрим, как все сложится, — сказал президент Фойритан. — Возможно, появится кто-то достаточно разумный, чтоб с ним можно было вести реальный диалог. Но мы все согласны, что Нуара надо привлечь к работе, так что нужно быстрее сообщить ему, что происходит. До встречи, друзья. У нас полно работы.

Адмирал Александр Нуар, отставной офицер флота Федерации, с обожанием именуемый «Государственный деятель Древности», доживал свои «золотые годы» на периферии политики Федерации. В молодости — ястреб войны, с тех пор он стал голубем Федерации в отношениях галленте и калдари, посвящая остаток жизни излечению старых военных ран и, в известной степени, достиг в этой области больше, чем кто-либо еще.

Соглашаясь играть роль советчика, Нуар отклонял бесчисленные просьбы политиков занять официальный пост. Независимо от того, что он говорил, люди всегда к нему прислушивались. Его уважали даже во флоте Альянса; некоторые осмеливались говорить о нем не столько как о враге, как о друге. Поддерживая существование с помощью кибернетических имплантатов и медицинских дронов, он заставлял забыть о своем слабом физическом здоровье с помощью большого сердца и острого ума.

Когда адмирал Этеррер связался со старым государственным деятелем, чтобы представить план Фойритана, тот принял его без колебаний, согласившись с президентским утверждением, что это единственный жизнеспособный политический выбор, который им остается. Оба договорились, что приготовления должны начаться немедленно и, насколько возможно, в тайне. У Нуара, по его душевной доброте, беседа оставила чувство гордости, что он еще может внести вклад в большую политику. Как всегда, он был возбужден и рассказал жене, с которой состоял в браке уже сто лет, о том, что его попросил сделать президент, с обычной оговоркой, что она должна держать события в секрете. Она поцеловала его в лоб и нежно обняла, разделяя его волнение и вновь заявив, что она испытывает бесконечное вдохновение, видя его страстную борьбу за мир во всем мире.

В то же время в тишине своих собственных апартаментов, где он жил в одиночестве, адмирал Анвент Этеррер подготовил сообщение, в котором детально описывалось все, что он помнил о событиях дня. А затем, зашифровав сообщение, отправил информацию анонимному получателю, который, приняв ее, тут же перевел крупную сумму на некий счет, известный только ему.

Адмирал Анвент Этеррер понятия не имел, что получателем был Брокер — да его это и не волновало.

29

Регион Глинистая Пустошь, созвездие Эодульф

Система Скаркон, планета III, луна 14

Административная станция Парламента Республики

С первобытной страстью она тянула его глубже в себя, крепко обхватив сильными ногами его торс. Задыхаясь от наслаждения, Корвин оттолкнулся от мягкого покрытия — невесомость в комнате позволила им перекувырнуться в напоенном чистым кислородом воздухе. Сжимая его все крепче, пока он мягко проталкивался вперед, она выгнулась назад, насколько позволял спинной хребет, и застонала в экстазе. Их тела блестели от выступившего пота, его руки скользили по гладким округлостям бедер, по твердому животу, по шелковистой коже грудей, пробирались сквозь пышную гриву темно-рыжих волос.

Этот выбор был сделан почти случайно, как обычно, когда он бродил по ночам, ища выхода своим сексуальным желаниям. Все началось поздно вечером по местному времени станции, где он столкнулся с Кейтаном Юном. Пока он пил в одиночестве, глядя выпуски новостей и прикидывая их историческое значение, его слух уловил слабый отзвук ударных — ритм музыки пульсировал за стенами зала, в котором он сидел.

Изрядно ослабев от алкоголя, пожираемый желанием, он обнаружил, что его непреодолимо влечет к источнику музыки. Конкурируя с безумной репутацией центров развлечений галленте, управляемые минматарами клубы были средоточием дикого, радостного праздника жизни. При большом скоплении народа и атмосфере высокой энергии они были вообще-то мирными местами, несмотря на то, что там практически без ограничений позволялось пользоваться стимуляторами и наркотиками. Допуск в такие клубы был почти столь же строг, как при получении доступа на мостик звездолета. Помимо того, что здесь экранировалось оружие, преступные намерения отсекались еще при входе; технология прогнозирующего сканирования мозга определяла склонность посетителей к насилию, сразу находя потенциальных нарушителей спокойствия.