Читать книгу "На одном дыхании! - Татьяна Устинова"

Дэн Столетов потянул с шеи шарф.

– Где вы его?..

Друг Сапогов шевельнул губами беззвучно.

– Откуда оно?..

– Оно всегда было у меня.

– То есть это вы его украли?!

– Мне его подарил мой муж, Владимир Разлогов, – отчеканилаГлафира и спрятала руку в перчатку. Парни проводили камень глазами. – Нам надопоговорить!

– Так, хорошо, – быстро и серьезно сказал Дэн Столетов, –поговорить. Только мы правда сейчас не можем. Мы на съемку едем, опаздываемуже! Если только после… Но она может затянуться, съемка-то!

– Уходящую натуру снимать всегда долго, – подхватил друг Сапогов.

– Какую… уходящую натуру? – не поняла Глафира.

– Мастодонтов, – и Дэн Столетов махнул рукой. – Ну великих!Вы что, не понимаете?

– Нет, – призналась Глафира.

– Что тут непонятного? Великих, – и Дэн Столетов опятьсделал некое движение рукой. – Не нынешних, а настоящих! Ну вот, ТатьянуДоронину, к примеру. Эльдара Рязанова. Караченцова. Людмилу Гурченко. Знаететаких?

Глафира призналась, что знает.

– Ну это все великие. Снимать их всегда долго. Интервьюбрать тоже тяжело! Они за свою жизнь столько интервью дали, что… – тут Дэнзакатил глаза. – А пресс-секретари у них такие вредные бывают, ужас. И тонельзя, и другое нельзя!.. Но это все неважно, потому что когда великийсоглашается, ну в принципе на интервью соглашается, у всей редакции праздник!Потому что если великий отказывается, тогда весь журнал приходится верстать изпомощника депутата Окуприенко по вопросам экологии и детского творчества и из ОлесиСветозаровой, чтоб ей!..

– А сегодня вы кого снимаете?

– Даниила Красавина, – встрял друг Сапогов, – режиссера. Иехать, блин, не на чем!..

– Красавина?! – почти завизжала Глафира. Прохожий оглянулсяна нее, споткнулся и чуть не упал. – Режиссера?! Того самого?!

– Того, – озабоченно признался Дэн Столетов. – И опаздываеммы как сволочи последние!.. Ну то есть сильно опаздываем, извините.

Глафира быстро соображала.

– А давайте я вас подвезу, – предложила она, – я на машине!

Парни уставились на нее.

– Да-да! Вы закончите вашу съемку, а потом мы поговорим.

– Да это долгая песня, съемка-то!

– Ну и ничего! Я с вами пойду. Вы скажете, что я, – онаподумала секунду, – что я корреспондент отдела культуры. – Парни смотрели нанее во все глаза. – Вы не пугайтесь, я образованная! Работаю на филфаке, изучаювагантов. Ну и так по мелочи знаю кое-что. Я вас не подведу.

– Ну да мы не боимся, – сказал друг Сапогов как-тонеуверенно. – Только это долго все будет!

– Очень хорошо, – поспешно выпалила Глафира, – если хотите,я вас потом еще по домам развезу, хотя у меня там собака не кормлена. Услуга зауслугу. Я вас везу, а вы со мной разговариваете! И еще я возьму автограф усамого Красавина, великого и могучего режиссера!

Парни опять переглянулись, и Дэн Столетов спросил осторожно:

– Ну а чего такого он снял-то?

– Он все снял, – объявила Глафира. – Абсолютно все! Пошли,вон моя машина.

Разлоговский джип произвел на них гораздо более глубокоевпечатление, чем предстоящее интервью с Даниилом Красавиным. У них сталиторжественно-счастливые и одновременно вдумчиво-печальные лица.

…Должно быть, с начала времен у всех мужчин на светеделаются такие лица, когда они смотрят на породистых скакунов, мощных, какаравийский ураган, стремительных, как полет стрижа над синей водой, и быстрых,как стрела арабского лучника!..

– Это такая… ваша машина, да?

– Да, да! Лезьте! Только там сзади на сиденье плед валяется,вы его скиньте на пол, это собачий!

Дэн уселся на переднее кресло, осмотрелся, как будто попал внезнакомое, но шикарное место, и оглянулся на друга Сапогова, в распоряжениикоторого оказался весь задний диван вместе с собачьим пледом.

– Обалдеть.

– Я в таком ни разу не сидел.

– Куда едем? – Глафира захлопнула за собой дверь и вытянуларемень безопасности. – И вы пристегнитесь, пожалуйста, Денис!

Пристегиваться – всегда и везде – ее приучил Разлогов. Онговорил, что это секундная манипуляция и приучить себя к ней ничего не стоит.Жизнь дороже любой секундной манипуляции, считал Разлогов. И был прав.

– А это «Лендровер-Вог», да?

– Да. Куда едем?

– А их на платформе «БМВ» собирают, да?

– Ты что, уж сто лет как на фордовской!

– На какой фордовской! Ты посмотри на консоль, чистый«бэха»!

– Парни! – громко сказала Глафира и осторожно, как бы поочереди переступая колесами, съехала с бордюра. – Едем мы куда?..

– А?! – Дэн Столетов взглянул на нее, глаза у него сияли,как у маленького. – Да тут близко, только неудобно очень! На Бронную. Дом семь.Слышь, Сапогов, дом семь, да?

– Семнадцать.

– Ну вот, я и говорю, семнадцать!

– Малая или Большая? – спросила Глафира.

– Здоровенная! – восхищенно сказал Сапогов. – Ух,здоровенная машина! Снаружи тоже, конечно, видно, что большая, но внутри!.. Каксамолет!

Глафира выкрутила руль и вздохнула. Разлогов, в общем ицелом к машинам равнодушный, эту тоже любил, разговаривал с ней, хвалил, пенял.Впрочем, не «с ней», а «с ним». Это была машина-мальчик. Как же ты не видишь,говорил он Глафире, когда она спрашивала, почему мальчик, а не девочка. Какаядевочка! Это уж точно мальчик!

Добравшись до Бронной, оказавшейся Малой, дом семнадцать,они шикарно поставили «мальчика» во дворе, ибо у дома имелись привратник ишлагбаум, которым привратник распоряжался. После звонка Даниилу Арсеньевичу ихпустили в заветный двор, иначе размеры разлоговского «мальчика» сыграли бы с нимизлую шутку – встать было негде не то что джипу, напоминавшему размерамисамолет, но и велосипеду. Ну негде ставить машины в Москве, негде, и точка! Ивообще земли в России даже людям не хватает, что там говорить о машинах! Вот вЯпонии, говорят, всем хватает, хотя, по слухам, она маленькая совсем,Япония-то! Но как-то там все по-другому складывается! Короче, если б недяденька со шлагбаумом, кататься бы им по тесным, густо и беспорядочноуставленным машинами улицам до завтра, ей-богу!