Читать книгу "Ангел тьмы - Калеб Карр"

— Потому что в противном случае, — наконец подхватил мистер Мур, — ей придется признать, что она лишена дара материнства. — И он тихо присвистнул. — Бог ты мой… вы имеете в виду, что эта женщина посвятила всю свою жизнь тому, на что не способна?

— Учитывая воспитание, ею со всей вероятностью полученное, — ответил доктор, — был ли у нее выбор? В случае неудачи она вынуждена пробовать снова, еще усерднее, с другими детьми.

— Интересно, Джон, — резко добавила мисс Говард, — в полной ли мере представляешь ты себе, как тяжко, как невыносимо быть женщиной и признавать, что у тебя нет таланта к материнству, в этом обществе? В любом обществе? Как большинство женщин способны признаться в этом даже себе? Разумеется, можно заявить, что ты не желаешь быть матерью, — но публично признать, что ты не можешь?

Мистер Мур на минуту задумался; и когда заговорил вновь, изъяснялся он довольно неуклюже:

— Но… то есть, я хочу сказать… почему она не может? Что… что с нею не так?

Я был уверен, что расслышал в этот миг щелчок взводимого курка «дерринджера»; но мисс Говард всего лишь прищелкнула языком. Вынужденный обернуться, я увидел, как все пораженно взирают на мистера Мура.

— Порою ты действительно бываешь невыносим, Джон, — бросила мисс Говард. — Какая дивная осведомленность: «Что с нею не так?» Да я просто обязана… — Она сжала было кулак, но доктор удержал ее руку.

— Если, Мур, — сказал он, — спрашивая «что с нею не так?», на самом деле вы хотели узнать, что за контекст мог породить такую женщину, то это и есть загадка, ожидающая нашего разрешения. И приписывание женщине вины или злонамеренности никак этому не поможет. Запомните — мы должны, как и в прошлом нашем следствии, пытаться взглянуть на происходящее ее глазами, понять и пережить то же, что и она.

— О, — вырвалось у мистера Мура несколько, что называется, покаянно. — Да. Конечно.

— Мы уже на 14-й улице, — возвестил Люциус, — всего в паре кварталов от Бетьюн.

Повернув на 14-й к западу и Гринвич-стрит, мы поехали мимо запертых складов района мясобоен, где кровавая вонь за много лет настолько впиталась в каждый булыжник мостовой, в каждое здание, что чувствовалась даже приятным и прохладным воскресным полуднем: не слишком добрый знак, учитывая что ожидало нас впереди. За перекрестком с Гринвич, в южной части Горацио-стрит строения, окружавшие нас, вновь сменились жилыми домами, некоторые — трех, а то и четырех этажей в высоту, другие, постарше, довольствовались двумя, но мансардные окна были чуть ли не с сами здания величиной. Кварталы тут были обсажены деревьями разных возрастов и размеров, и некоторые ветви нависали над проезжей частью, их концы обломаны проезжавшими экипажами и повозками.

Здесь мы принялись обсуждать стратегию, коей нам следовало бы придерживаться, достигнув дома № 39 по Бетьюн-стрит. Первым делом, по предложению доктора, я остановил Фредерика, соскочил и поднял верх коляски. Ввиду того, что стучаться в дверь дома Хантеров предстояло лишь части нашего отряда — иначе это выглядело бы довольно смехотворно, — оставшимся следовало по возможности не показываться никому на глаза. В коляске должны были остаться я и Сайрус, плюс кто-то третий; и, как мы выяснили, двинувшись дальше, похоже, единственным логичным выбором была мисс Говард. Все согласились, что возглавить отряд должны детектив-сержанты, а сопровождать их будет доктор: если Хантер и ее муж все еще проживают в доме № 39 и окажутся дома, Люциусу и Маркусу предпочтительнее держаться жесткой линии закона — при условии, что девочка Линаресов где-то в доме и ее сравнительно легко отыскать. А на случай, если вдруг понадобится медицинская помощь, доктор не замедлит ее оказать.

Если же выйдет так, что Хантеры проживают по этому адресу, но дома мы их не застанем, опять-таки Айзексонам будет удобно допросить соседей насчет того, когда супруги могут вернуться, а оставшиеся в коляске проследят за окрестностями, дабы не пропустить их появления. И, наконец, если Хантеры все-таки съехали, Люциус и Маркус нагонят страху на новых жильцов своими бляхами и выпытают, куда девались прежние.

Поскольку четверым в коляске было никак не укрыться, к доктору и детектив-сержантам был отряжен и мистер Мур. Мисс Говард, заслышав, что в делегацию ее не берут, сперва надулась, однако доктор объяснил ей, что, учитывая наши предположения касательно сестры Хантер, присутствие другой женщины может только добавить лишних палок в колеса. А особенно — если помнить, чего та натерпелась от других сестер в «Родильном доме». Возразить на это мисс Говард было нечего, так что она смирилась. В утешение я сообщил ей, что намерен остановить коляску прямо у парадного крыльца: так даже из-под прикрытия мы все сможем наблюдать за развитием событий, когда и если Хантер выйдет навстречу остальным.

Как ни крути, вся операция выглядела проще некуда; и когда мы повернули с Гринвич на Бетьюн, где нашим взорам вновь открылись воды Гудзона, я даже задумался, так ли уж был необходим наш философский диспут по пути сюда. Выходило, что детектив-сержантам просто надо войти в дом, забрать ребенка, если девочка окажется внутри, и спокойно вернуть ее матери. Войти и выйти, короче.

Вот это, как вскорости я обнаружил, и было тем, что алиенисты называют «делюзией».

Глава 16

Номер 39 по Бетьюн-стрит оказался трехэтажной конструкцией из красного кирпича, украшенной несколькими оконными ящиками, наполненными тем, что отчаянно пыталось походить на цветы. Зрелищу следовало тут же навести меня на мысль: июнь выдался сырым и прохладным, однако ему предшествовали и теплые погожие деньки, так что у растений в ящиках не было никакого повода для столь жалкого вида — разве что, конечно, кто-то просто не имел представления, как за ними ухаживать. Впрочем, как бы там ни было, я подкатил коляску к парадному, что было с южной стороны улицы, и остановился аккурат за парой-тройкой ступенек, ведших ко входной двери. Мистер Мур и Маркус соскочили со своих насестов, давая выйти доктору и Люциусу. Затем мы с Сайрусом заняли их места внутри и вместе с мисс Говард принялись сосредоточенно вглядываться сквозь маленькую стеклянную пластину, вшитую в заднюю часть развернутой крыши. Детектив-сержанты, оказавшись на тротуаре, застегнули сюртуки на все пуговицы, приготовили полицейские бляхи и, постаравшись придать себе как можно более деловой вид, направились к двери, а доктор с мистером Муром последовали за ними.

Когда все четверо собрались у входа, Маркус шагнул вперед и резко постучал.

— Начинается… — шепнула мисс Говард.

Прошло несколько минут. Маркус постучал вновь. Мы расслышали чей-то резкий крик с верхнего этажа: такой скрежещущий и жалобный, что я бы сказал, издать его мог человек, разменявший шестой десяток. Голос смолк. Маркус постучал опять.

Неожиданно дверь резко распахнулась, и в проем шагнула хорошо сложенная женская фигура в красном узорчатом платье и сером фартуке, завязанном на шее и талии. Красное, доходя до шеи, сменялось черным кружевом воротничка, над которым мы увидели прекрасно знакомое лицо.