Читать книгу "Рецепты Апиция. Миссия (III) - Олег Мамин"

Веспасиана, а потом Тита. Ему Домициан не слишком доверяет, так что пусть отправляется подальше.

Вообще, целители птицы гордые, их даже пнуть-то как следует нельзя, чтобы полетели в указанном направление. Только на корм реагируют. То есть на золотые монеты. Но Авл поиграл желваками и согласился. Ему, как и Геркулесу, предложено взять любые трофеи, какие найдёт. А целители много какую дрянь из монстров используют. В основном, отравы, но есть и концентраты жизненной силы, помогающие в лечении.

Император до последнего надеялся, что Апиций поступит логично: где саранча, там и голод - то есть в Сирийской пустыне, - но тот направил свой гнев на великий Город на семи холмах!

Тем не менее, связь эту уловили те, кто должен был принять Домициана как мессию. Как не понять, ведь в книге же всё так и написано! Вон лжемессия на красном коне, а вот голод.

В связи с этим попытки объяснить настоящую, но изрядно урезанную причину проблем, не увенчались успехом.

Три бунта пришлось подавить силовым путём, то, как ни странно, сыграло на руку императору: уменьшив количество едоков, запасов зерна в расчёте на одного жителя прибавилось.

Не думайте, что Домициан не пытался ускорить нападение на самим же им выбранного врага, только вот беда - его компас, подарок богов, больше не находит Маркуса Габия Апиция!

Артефакт исправен, проверить-то легко. Кроме Маркуса, любую другую цель он находит. Кстати, так он узнал, кто изображает его в поместье - его бывший раб, знающий множество языков. Мерзкий оборотень! Не стесняется для того чтобы разыграть представление, любезничать со своей сестрой! Мерзость! (exp.: заметим, что реальный Домициан открыто сожительствовал с племянницей, дочерью брата)

Ещё была мысль, что Апиций тоже познал тайну пространства, но нет, Домициан прикинул по карте: все события укладываются в одну линию по времени, если бы Апиций перемещается, скажем на скакуне, или верблюде. Нет никаких скачков и непоследовательности.

Значит, остаётся только одно объяснение: боги на стороне врага Домициана! Скормил Юпитеру Баала, и тот теперь его поддерживает. А Домициан ещё думал, зачем тот в Пальмиру отправился.

И это даже не самое отвратительное. Гораздо больше императора смущало то, что он далеко не всем поступкам Макуса может найти объяснения. Не, допустим, в Пальмире есть храм Баала. А что ему сделала Петра? Что он вообще про неё знает, ведь он там даже не был никогда, и насколько проверили специальные люди, род Габиев не имеет никаких конфликтов ни с кем, имеющим хоть какое-то отношение к этому городу.

Или Александрия. Зачем жечь Библиотеку? Ещё понял бы если бы Апиций попытался украсть книги, но жечь?

И вообще, зачем ему вообще задерживаться в этом городе?

Впрочем, ответ на это вопрос он получил спустя пять дней. К нему обратились с жалобой от имени верховного жреца Египта (exp.: хем-нетер-тепи, «первый слуга бога»). Некий колдун, чья «личность скрыта в синем тумане», идёт вдоль Нила и разрушает святилища Бэса и его супруги.

Этот «колдун» говорит на латыни и греческом, так что египтяне сделали вывод, что он римлянин. Ну, а синий туман Апиция в Александрии видели, легко связали с ним.

Жрец просит императора унять гнев, и отозвать своего слугу, ведь в задержке поставок зерна египтяне не виноваты. Как только проблема с монстрами будет решена, они с радостью продолжат торговлю.

Бэса Домициан не знал, пришлось расспрашивать в жреческой коллегии. Оказалось, что это изначально не один бог, а много мелких (и по функциям, и по размеру) божков, постепенно слившихся в один образ, но лишь формально, по сути они до сих пор так и изображаются как карлики, сопровождающие других богов или богинь. Собственно как-то так им и поклоняются, как второстепенным существам, имеющих одно на всех имя-титул. Они покровители домашнего очага, борцы со злом, покровители семьи и защитники детей... и всё такое прочее.

Абсолютно непонятно, почему Маркус на него нацелился, когда имеется такой большой выбор. Вероятно, он послабее других, раз полное слияние не случилось, он так и остался множеством сущностей, но даже так египетские боги не настолько слабы, как забытые древние из Междуречья.

Только узнавая подробности, Домициан начал понимать, чем обусловлен выбор: бесов изображают на домашней утвари, чаще всего на кроватях. А ещё, когда богиня-мать в гневе, только карлик-бес может её успокоить и тогда она спит крепким и здоровым сном.

Домициан специально переспросил, есть ли у египтян бог сна. Оказалось, что нет. Один из элементов души, называемый Ба, способен путешествовать в сновидениях и перемещаться между миром живых и мёртвых. Изначально он имелся только у богов, но сейчас считается, что он есть у всех людей. Это воплощение чувств и эмоций, и перед судом Осириса предстаёт именно Ба.

«То, что Апиций называл душой», - подумал Домициан, услышав толкование. Всё-таки римляне под душой подразумевают нечто иное: единого мнения нет, философы спорят, но так сказать среднее по больнице, по их представлениям таково, что человек состоит из трёх частей: тела, души и призрака. Именно призрак попадает в загробный мир, а душа воспаряет в небеса. Это что-то вроде жизненных сил, то, что оживляет тело, при этом и наделяя разумом, но она не является тонким слепком человека. Апиций же всегда говорил неверно, смешивая понятия призрака и души. А вот призрак у египтян тоже имелся - Шуит. Но и Ка очень похоже.

Домициан не стал вникать в эту сложную тему, их целых девять, и, похоже, римские жрецы не очень хорошо разбираются в том, что за что отвечает: постоянно пересекаются описания, нет чёткого разделения.

Главное, что стало понятно, что ничего не понятно, и придётся делать то, что так не хотелось: беседовать с покровительницей Минервой.

Это не так просто, как может показаться. Когда-то Маркус Габий хорошо это описал: как будто на голову надели бронзовый колокол и постучали по нему. Несколько часов придётся отлёживаться, а потом ещё страдать какое-то время. Даже шёпот богов способен разорвать смертного на части, потому не каждый может говорить с ними. Домициану, обладателю полной Сферы, или его отцу, имеющему их пять - можно пережить такую «беседу».

С тяжёлым сердцем Домициан обратился с мольбой к Минерве, прося у неё помощи. И она явилась на зов любимого из смертных.

- Домициан, возлюбленное дитя моё! Юпитер разоружил меня, и я не смогу тебя защитить. Но это не значит, что не смогу помочь.

- Благодарю тебя, о, мудрейшая! - с трудом терпя звон в голове, поклонился Домициан, уже стоящий на коленях