Читать книгу "Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности - Эстер Дюфло"

стороны, в мире Солоу те страны, где естественный уровень сбережений выше, чем в других, инвестируют большую долю своего выпуска и становятся богаче в долгосрочном периоде. Более того, в какой-то период времени до того, как рост установится на естественном уровне, изначально бедные страны, которые инвестируют больше, будут расти быстрее, пока не достигнут этого более высокого уровня ВВП на душу населения.

Может ли отсутствие инвестиций быть причиной различий между развивающимся миром и Западной Европой и Соединенными Штатами? Как мы увидим, ответ скорее отрицательный.

РОСТ ВОЗМОЖЕН

Третий, и наиболее радикальный, вывод из модели Солоу состоит в том, что рост ВВП на душу населения среди относительно богатых стран не может сильно различаться по достижении сбалансированного уровня. Фактически в мире Солоу различия появляются по причине различий в темпах роста TFP, а Солоу верил, что по крайней мере в богатых странах рост TFP должен быть приблизительно одинаковым.

Как было указано выше, с точки зрения Солоу, рост TFP просто случается – у политиков нет особых возможностей для его контроля. И именно это не особенно устраивает многих экономистов. Если представить темпы роста как записи очков, набранных на международных соревнованиях, то чувствуется что-то неприятное в отказе Солоу дать некоторую гарантию более высокой TFP странам, проводящим «хорошую» экономическую политику. Может быть, он просто намеренно донкихотствовал? В конце концов, разве мы не видим, что большинство современных технологий развиваются именно в богатых странах?

Подобное неприятие идеи, согласно которой проводимая политика не оказывает значительного воздействия на темпы сбалансированного роста страны, вполне ожидаемо. Однако, оно во многих отношениях упускает тонкость мысли Солоу. Во-первых, Солоу задается вопросом о том, что движет технологическим обновлением стран, которые уже находятся на пике прогресса. Очевидно, что поток новых идей дает большую часть роста в таких странах и не понятно, почему он должен остановиться. Новый продукт, разработанный в Германии, может быть одновременно подготовлен к продаже в нескольких других странах, возможно местными филиалами материнской компании. В таком случае производительность вырастет более или менее одинаково во всех этих странах даже несмотря на то, что изобретение было сделано только в одной из них.

Во-вторых, Солоу говорит о таком экономическом росте, который характерен для тех стран, которые уже достигли траектории сбалансированного роста. И хотя некоторые богатые страны уже могли достичь этой траектории, другим, страдающим от нехватки капитала, еще нужно пройти длинный путь до такого состояния. К тому времени, когда Кения или Индия достигнут траектории сбалансированного роста Солоу, они обязательно станут намного богаче и будут применять многие, если не все, современные технологии. Их текущая технологическая отсталость может быть всего лишь симптомом недостатка капитала.

Наконец, что может быть наиболее трудно для восприятия, страны, находящиеся на пути к траектории сбалансированного роста, могут на самом деле обновлять свои технологии быстрее тех стран, которые уже ее достигли. Конечно, наиболее впечатляющие прорывы, как например беспилотные автомобили или 3D-принтеры, всегда будут совершаться в более продвинутых странах, однако большая часть технологических обновлений – это движение от позавчерашних технологий ко вчерашним. Обычно такое изменение произвести легче, чем разрабатывать совершенно новое, именно потому, что такое уже делали и мы знаем точно, как это сделать. Речь идет о том, чтобы воспользоваться готовым, а не придумывать свое.

По всем этим веским причинам Солоу намеренно отказался от объяснения причин различий между уровнями сбалансированного роста в разных странах. Он просто предположил, что уровень улучшения в TFP является продуктом неких таинственных сил, которые не имеют отношения к странам, их культурам, природе политических режимов и так далее. Это означало, что он мало что мог сказать о долгосрочном экономическом росте, когда процесс накопления капитала себя исчерпал и доходность капитала на низком уровне. Модель Солоу – это модель которую экономисты называют моделью экзогенного роста, где слово «экзогенный» означает «под влиянием внешнего воздействия или сил», признающей нашу неспособность объяснить природу долгосрочного экономического роста. Другими словами, рост не поддается нашему контролю.

ДАЙТЕ МНЕ ТОЧКУ ОПОРЫ[314]

Отсутствие экономического роста во многих бедных странах, а также неспособность модели Солоу сказать что-либо полезное о том, как можно повлиять на долгосрочный рост, привели к тому, что экономисты стали искать альтернативы. Они отчаянно хотели иметь возможность сказать что-либо о том, что может помочь странам расти. Как признался в своей широко цитируемой лекции памяти Альфреда Маршалла 1985 года Роберт Лукас, один из старейшин чикагской школы антикейнсианской макроэкономики и один из наиболее влиятельных экономистов нашего времени, он хотел бы знать «есть ли какие-либо действия, которые может предпринять правительство Индии, чтобы экономика Индии росла теми же темпами, что и экономика Индонезии или Египта? Если есть, то какие именно? Если нет, то, может быть, дело в «особенностях Индии»? Для благосостояния человечества значение данных вопросов просто поразительно: если начать думать о этом, уже трудно будет думать о чем-либо еще»[315].

Тем не менее у Лукаса было не только это желание, ему нашлось что предложить. Он также считал, что нам недостает чего-то важного, а причиной бедности Индии были не недостаток профессиональных навыков и капитала. Он признавал, что в Индии было меньше капитала и хуже навыки, чем в Соединенных Штатах, – может быть, по причине ее колониальной истории или кастовой системы. Но для объяснения огромной разницы между ВВП на душу населения этих стран только недостатком ресурсов, эти ресурсы должны быть необычайно редкими. А если ресурсы настолько редкие, они должны быть очень дорогими. Например, если для обработки сотен полей, подготовленных тысячами работников, может быть использован только один трактор, то плата за использование этого трактора будет необычайно высока. Основываясь на этой логике, Лукас вычислил, что если бы разница в ВВП на душу населения между Индией и Соединенными Штатами объяснялась только редкостью капитала в Индии и больше ничем, то капитал должен был быть настолько редким, что его цена (то, что платится собственникам ресурсов, финансирующим механизацию экономики) должна была быть в Индии в 58 раз выше, чем в Соединенных Штатах[316]. Но почему бы тогда всему капиталу из Соединенных Штатов не переместиться в Индию, спросил он. Так как этого определенно не произошло, то Лукас пришел к выводу, что цена не могла быть на самом деле такой высокой. Другими словами, отсутствие, несмотря на очевидную редкость, столь баснословной отдачи от капитала в Индии, которую предполагали расчеты Лукаса, должна объясняться тем, что его внутренняя производительность там ниже, чем в Соединенных Штатах, – или, если вернуться к терминологии Солоу, TFP в Индии должна быть существенно ниже.

Лукас, что, возможно, и неудивительно, был слишком оптимистичен в вопросах функционирования рынков. Теперь мы знаем, что живем в условиях вязкой экономики, в которой ничто не двигается очень быстро, и конечно не из Соединенных Штатов в Индию. Тем не менее некоторые версии основного вывода Лукаса