Читать книгу "Ваше Сиятельство 7 (+иллюстрации) - Эрли Моури"

наполовину укрытых роскошными волосами.

Я почувствовал первое прикосновение ее губ, потом касание языка, ласкающего головку. Кажется, Ольга тоже немного издевалась: делала это очень медленно и нежно.

— Так? — спросила она, оторвавшись.

— Глубже, детка. Не бойся, его, — я приподнялся, меняя позу. — Пусть лучше я буду бояться тебя.

— Ладно, — Ковалевская сжала моего бойца ладошкой и втянула в себя головку. На ее венчике я почувствовал, как сомкнулись губы княгини.

Положил ладонь на ее затылок, но Ольга издала протестующее:

— Мммм… — зато ее ласка стала еще смелее.

Вздрагивал от божественных ощущений, лаская ее спину и волосы, а Ольга Борисовна все лучше понимая меня, будто начала поучать от этой чувственной игры удовольствие и вскоре довела меня до той, самой высокой точки, когда взорвался не только мой боец, но и что-то во всем теле, наполняя каждую клеточку волшебным экстазом.

— Тьфу! Елецкий! Тьфу! Предупреждать надо! — весь мой сок княгиня сплюнула на мою рубашку и джаны.

— Молодец! Супер! Ольга Борисовна, это что делается⁈ — меня разбирал смех.

— Надо было просто сказать, что ты уже созрел. Я, знаешь ли, неопытная, — она вытерла лицо рукавом мой рубашки. — Теперь твоя очередь. Давай, Елецкий, покажи на что ты способен, — она отползла к спинке заднего дивана и поманила меня пальцем.

— Разве мы так договаривались? — улыбаясь, я погладил ее великолепный, немного разведенные в стороны ноги.

— Да. Тем более я тебя еще не простила. Уж постарайся, — ее ладошка властно легла на мою шею. — Задобри меня. Сделай так, чтобы я сказала: «Все прощаю!».

— Тебе нужно возить в эрмике плед, — сказала Ольга, потираясь щекой о мою грудь.

— Да. И запасную одежду, — согласился я, поглядывая на рубашку и джаны, висевшие на распахнутой двери «Гепарда» — их пришлось застирать в реке.

— Саш, неделю без тебя — это так много. Я правда расстроена, — она поцеловала меня в грудь и привстала. В заходящем солнце ее голое тело и волосы казались красными. — Эйхос пищал — наверное папа. Пойду проверю сообщения.

Ковалевская направилась к «Гепарду», ступая по шелковистой весенней траве. Я тоже встал, проверил сохнущую одежду — она еще была влажной. Взял в салоне коробочку «Никольских» и закурил, стоя возле эрмимобиля совершенно голый, любуясь отражением заката в реке, лугом, над которым жужжали майские жуки. Как же прекрасна эта жизнь. Из-за таких моментов стоит жить, даже если к ним ведут очень непростые дни, полные серьезных испытаний.

— Саш, папа говорит, что если ты со мной, то хотел бы на ужин видеть нас двоих. Поедем? — Ольга начала одеваться. — Он же после совещания с Денисом во дворце. Наверное, хочет сказать тебе что-то важное.

— Обязательно поедем, — согласился я, подумав, что Бориса Егоровича придется просить с решением вопроса Элизабет. О заслугах чеширской баронессы он, наверное, уже знает от Ольги. За такое не грех похлопотать даже перед царевичем.

Глава 20

Претензий не имеют

Сегодня был предпоследний экзамен: Общая Математика и счисления Ерофеева. Для большинства из нашего класса этот день можно было назвать днем скорби, потому как логика таблиц Ерофеева — еще та, непреступная для понимания крепость. В нашем классе ей в полной мере овладело лишь человек семь. Совершенно спокойно чувствовала себя лишь Ольга Борисовна. Хотя и я за свой сегодняшний результат не переживал.

— Оль, а давай я с тобой зайду вместо Елецкого? Хоть немного подскажешь. Елецкий все равно сдаст. Он же маг — наколдует себе легкий билет или сразу оценку, — не унималась Лена Афинская.

И после этих шутливых, но на самом деле серьезных просьб Ольга была готова сдаться, она глянула на меня, а я, пожав плечами, сказал:

— Ну, помоги Леночке, если будет возможность. Только я иду первый.

Меня такой поворот вполне устраивал: тогда бы Ольга зашла позже на полчаса, и у меня появлялось время спуститься на этаж, найти Ленскую. Она тоже сегодня сдавала экзамен, правда иную дисциплину, кажется, имперскую историю.

Хотя до театрального вечера, который должен был разрешить странную интригу Ленской, оставалось всего два дня, мне хотелось сегодня выведать у актрисы все, что она затеяла. И я соскучился по ней.

Прошло еще несколько минут, дверь в класс открылась. Вышел опечаленный Никита Подамский и настала моя очередь. Я вошел в класс, поздоровался с Тимофеем Федоровичем и направился к столу с желтыми листками билетов, все как один отмеченными гербом нашей школы. У Лены Афинской, наверное, дар предвидения: билет мне достался на самом деле легкий, пожалуй, самый легкий из сорока, определенных к экзамену. Быть может этому способствовала моя интуиция, хотя я ее никогда не привлекал ради такой глупости, как удобный билет на экзамене. А может Гера каким-то божественным образом поспособствовала. Шутка, конечно. Примерно за полчаса я написал ответы на все вопросы и сел перед Тимофеем Федоровичем, выражая полную готовность. Сдал на отлично.

— Как? — опередил Ольгу вопросом Сухров.

— Отлично, Еграм. Пока у Тимофея хорошее настроение, поторопитесь. Позволяет шептаться. Грушина, видел, даже списывала, — оповестил я.

У дверей в класс раздался радостный гул. Народ засуетился, оспаривая, кто идет в первый.

— Умничка, — Ольга обняла меня и прошептала: — Наша семья будет состоять из двух отличников. Пока двух. И у меня еще новость…

Мы отошли к окну, чтобы другие не мешали громкими разговорами.

— От папы сообщение: только что Филофей представил во дворце Дениса наследником, — сияя продолжила Ковалевская. — Глория злая ходит, хотя понимала всю неизбежность этого. Кажется, она теперь в большой немилости у императора — это все после представленных документов Козельского. Будут большие разбирательства.

— Когда коронация еще неизвестно? — спросил я.

Хотя новость о назначении наследником Дениса Филофеевича была ожидаема, Ольгина радость передалась и мне.

— Известно. На первое июля, — Ольга повернулась к двери в наш класс, опасаясь пропустить свою очередь, потом сказала: — Если Глория окажется совсем в немилости, может тогда нет смысла тебе лететь в Индию? Можно с Денисом поговорить, чтобы он решил этот вопрос. Тем более его слово теперь так же весомо, как Филофея Алексеевича.

— Оль, ты же сама все понимаешь: таблички Истории Панди… В первую очередь они нужны нам. А Глория лишь временный союзник, — пояснил я, глядя на свою невесту