Читать книгу "Черный город - Василий Анатольевич Криптонов"

Кристина громким шёпотом спросила:

— Ты всё сделал?

— Уже даже в газетах написано, а контрразведка не в курсе? — фыркнул я.

— Газет сюда не носят, а моё единственное средство связи кое-кто украл. — Кристина сверкнула на меня глазами. — Про ваш танец, разумеется, уже говорят. Но меня интересует не это.

— Да подарил я вашу цацку, — вздохнул я. — Всё прошло отлично. Великая княжна была очень рада.

— Хорошо, — выдохнула Кристина. Она даже покачнулась, будто у неё камень с души свалился, весом килограмм под сотню. — Постараюсь аккуратно разузнать, что теперь насчёт тебя думает руководитель кружка.

— А кто общается с руководителем? — спросил я. — Жорж?

— Этого я не знаю.

— В смысле? — уставился я на неё. — Ты чем там вообще занимаешься?

— Ну извини! — Щёки Кристины вспыхнули. — Не все, как ты, могут, только вступив куда-то, сразу сделаться звездой.

— Да ладно прибедняться. — Забывшись, я как-то панибратски ткнул её кулаком в плечо. — Капитанство кому сходу доверили? На девчачьем этаже кто всех вокруг себя собрал?

Кристина посмотрела на своё плечо, на мою руку, на меня. Удивлению её, казалось, не было предела. Но она взяла себя в руки:

— Про руководителя особо не говорят. До тех пор, пока не влез ты, всё вообще пыталось выглядеть, как просто посиделки с небезопасными разговорами. За такое бы даже из академии вряд ли выгнали. План, видимо, именно такой: медленно прогреть головы, подготовить почву. Кто-то, конечно, верховодит, и очень похоже, что это — именно Жорж. Но, я б сказала, слишком похоже.

— В смысле?

— В том смысле, что для Жоржа эта роль естественна, он в ней — как рыба в воде, — пояснила Кристина. — Но мне кажется, что за ним кто-то стоит. При всём своём воспитании, Жорж не блещет умом, вряд ли бы ему доверился серьёзный человек. Разве что...

— ...родной дядя, — закончил я за неё. — Илларион Юсупов.

Кристина кивнула. Видимо, думала об этом уже не раз.

— Если всё так — то они гораздо глупее, чем я думала.

— Опасно недооценивать соперника. Но переоценивать — порой, не менее опасно.

— Поздравляю, вижу, что ты читал учебник военной стратегии.

Ох, девочка, если б ты у того учебника хоть на обложку посмотрела — сейчас бы заикалась, наверное...

— Ладно, — пожал я плечами. — Держи меня в курсе.

— Хорошо, — кисло улыбнулась Кристина. — Я выйду первой, ты — через пять минут...

— Нет, — перебил я. — Это я выйду первым, а ты — через пять минут. Ты уже в столовой была, когда я приехал, я из-за тебя ужин пропускать не намерен.

— Но ты же белый маг! — изумилась Кристина, когда я взялся за ручку двери.

— Так это как раз ради твоего же блага, — улыбнулся я. — Зачем тебе лишние калории на ночь?

За дверь я выскользнул очень быстро. Услышал, как на лестничной клетке что-то бухнуло. Кристина не сдержала эмоций. Хорошо, если ничего не разломала.

Улыбаясь и насвистывая, я двинулся к дверям в столовую.

* * *

Время шло. Вишневский так и не объявился. Я, приезжая домой, пытался наводить справки, заходил в полицию, тормошил Федота — но все разводили руками. Вишневский как в воду канул.

Учитывая то, что я не получил никаких посланий, выводов можно было сделать два. Первый: Вишневский ничего не сказал обо мне. Не обязательно из-за своих морально-волевых качеств. Возможно, просто не успел. Я ведь понятия не имею, с чем ему пришлось столкнуться.

Второй вывод, также имеющий право на существование: меня не приняли всерьёз. Следовательно, за этим заводом стоят не те люди, которые давно и упорно пытались меня убить. Впрочем, тут я уже ступал на зыбкую почву абстрактных размышлений. На этой почве почти никогда не растёт ничего толкового. Для рассуждений нужны факты. А фактов мне пока брать — неоткуда.

Кружок заговорщиков тоже как будто встал на паузу. Новых собраний не назначали. Может быть, конечно, это было связано с тем, что зима уверенно наводила свои порядки, и на улице ночью было уже совсем неуютно. Как, впрочем, и в неотапливаемых павильонах Царского Села.

С Кристиной я несколько раз говорил открыто, но и она разводила руками. Судя по растерянному виду — не придуривалась.

Прекратились также покушения на мою персону. Временами я даже забывал, что я — Капитан Чейн, что у меня есть какие-то обязательства. Верно ведь говорят: если что-то выглядит как утка, двигается как утка и крякает как утка, то, скорее всего, это и есть — утка. Вот и я жил как аристократ Костя Барятинский, поступивший в Императорскую Академию. Добравшийся почти до конца семестра и теперь по уши заваленный контрольными работами, зачетами и сдачей нормативов по так называемым физическим дисциплинам. Я штудировал учебники, тренировал энергетические каналы, учился ощущать чакры и аккумулировать в них энергию. И постепенно становился Костей. Мне даже, кажется, начала нравиться Полли...

— Собираешься домой на праздник? — спросил меня Анатоль, когда мы переводили дух после спарринга в фехтовальном зале.

Фехтовали мы все на специальных тренировочных рапирах, ни о каком личном оружии речи не шло. А жаль. Забавно было бы помахать цепью...

— Праздник? — спросил я.

— Рождество на носу, — напомнил Анатоль. — Каникулы.

— А... Не знаю, — пожал я плечами. — Наверное.

Подумал, как будет выглядеть Рождество дома. Подумал о Клавдии, одиноко сидящей в своей убогой пустой квартире...

Нина и Надя сдержали обещания и стали регулярно навещать Клавдию, оказывая посильную помощь. Однажды мы говорили с Надей по телефону, и та с восторгом сказала, что у неё из-за частых «донаций» энергии внезапно увеличился магический уровень. Счастья было столько, что словами не описать. Событие родового масштаба — Барятинские на пути вверх.

— Надеюсь, не собираешься застрять тут на все каникулы? — заволновался Анатоль. — Скука будет смертная!

— Андрей остаётся, — сообщил оказавшийся рядом Мишель.

— Да кто бы сомневался, — усмехнулся Анатоль. — Праздничный ужин из гречневой каши, а в рождественское утро — обливаться ледяной водой на улице. Ну как от такого отказаться?

— Изволите завидовать? — спросил, подойдя ближе, Андрей.

В нашем небольшом кругу привычки говорить за глаза не имели. Да и обижаться на дружеские подначки тоже никто не пытался.

— Ну