Читать книгу "Черный город - Василий Анатольевич Криптонов"

великой княжной поженитесь?

— Это ты ещё откуда взяла? — удивился я.

— Так в газете же написано... Как это... — Китти вынула сложенную газету из кармана передника. — Вот: «Взаимная симпатия и чувственность пронизывали танец, не оставляя сомнений в дальнейшем развитии событий...»

— Китти, читай лучше книжки про любовь, — вздохнул я. — Там хоть слог красивый.

— Вот ещё! — вздёрнула нос Китти. — Время тратить на всякую чепуху, которая уже сто лет как устарела!

И вправду, газеты — для плебеев...

Китти, к слову, совершенно не выглядела страдающей от ревности. Поразмыслив, я решил, что, видимо, рядом с великой княжной она себя даже в страшном сне поставить не могла, а потому не видела и смысла переживать. Мол, богу — богово, кесарю — кесарево, а Китти свой кусочек счастья уж как-нибудь да урвёт.

— Удочки-то заготовила? — спросил я.

— П-почти, — вздрогнула Китти и поспешила удалиться. Я с улыбкой проводил её взглядом.

И тут в поле моего зрения вплыла едва проснувшаяся Надя.

— Сколько можно пудрить голову несчастной служанке? — проворчала она. — Костя, ты ведь уже взрослый!

— А сколько можно пудрить голову Владимиру? — отпарировал я. — Ты, вроде, тоже уже не маленькая.

Надя тут же густо покраснела.

— Владимир — достойный человек, он... он...

— Можешь мне про него ничего не рассказывать, мы хорошо знакомы.

— Вовсе нет! Ты его совсем не знаешь!

— Ну конечно, о вкусе его страстных поцелуев я могу только догадываться...

— Костя, я тебя ненавижу! — взвыла Надя, стукнула меня кулачком по груди и куда-то унеслась.

— И какого, собственно, чёрта он так долго чинит мою «чуть-чуть помятую» машину?! — крикнул я вслед, но ответом мне был лишь стук захлопнувшейся двери. — Прекрасно. Теперь от меня разбегаются все девушки. Даже не знаю, грустить по этому поводу или радоваться...

Я вернулся к телефону, ещё раз позвонил Вишневскому домой — безрезультатно. Тогда набрал номер службы такси. Услышав, что нужен «экипаж» к дому Барятинских, оператор сразу же заговорил совершенно иным голосом, и не прошло пяти минут, как у дома затормозило авто — из тех, что в моем мире относилось бы к бизнес-классу.

— Я ушёл! — крикнул я затаившемуся дому и захлопнул за собой дверь.

С водителем повезло — им оказался немолодой неразговорчивый дядька. Я назвал ему адрес.

— Так заказывали же... — начал было протестовать он.

Я показал деньги. Дядька кивнул и моментально сделался немым. До нужного дома долетели за десять минут.

— Подожди тут, — сказал я, докинув ещё купюру.

— Как пожелаете, ваше сиятельство! Я только вон там, далече, встану, чтобы людям не мешать.

Я, благословляя, хлопнул машину по крыше и повернулся к солидному двухэтажному строению. Квартир здесь, судя по всему, было лишь четыре. К металлическим прутьям калитки была приварена основательная табличка с гравировкой и четыре кнопки звонков. «Г-нъ Вишнѣвскiй, юрiстъ» значился вторым. Я нажал на его кнопку несколько раз. Где-то в глубине дома надрывался звонок.

Вскоре дверь открылась, и на крыльцо вышел пожилой господин в шляпе-цилиндре, я таких, кажется, тут ещё не видал. Господин подошёл к калитке, снял цилиндр и поклонился.

— Вы, ваше сиятельство, так полагаю, к господину Вишневскому? — спросил он приятным негромким голосом.

— К нему, — подтвердил я. — Не говорил ли он чего?

— Нет-с... — Господин вернул цилиндр на голову и пошевелил седыми усами. — Вообще, странное дело, вчера вечером вышел из дома, хотя так поздно никогда прежде не имел обыкновения-с... И вот — по сию пору не наблюдается. Право, удивительный случай.

Я закрыл глаза и прислонился лбом к холодным прутьям решётки. Вишневский... Ведь говорил же я тебе — будь осторожнее!

— Вам, быть может, по юридической части консультация нужна? — участливо спросил господин. — Так это — пожалуйста, извольте. То есть, конечно, если существует определённая срочность. Не подумайте, будто я у коллеги собираюсь отбивать клиента, это вовсе уж не в духе и не по рангу...

— Благодарю, ничего не нужно, — вздохнул я и отстранился. — Будьте любезны, сообщите об исчезновении господина Вишневского в полицию.

— Так он ведь ещё, быть может, вернётся? — недоуменно предположил господин. — То есть, наверняка вернётся! Что ж такого может быть-то, в самом деле... Может, заглянул куда, ну, с кем не бывает...

— Вернётся — хорошо, — сказал я. — А с полиции не убудет, если пошевелятся немного.

— И то правда ваша, — согласился господин. — Сию же минуту позвоню в участок.

А я побрёл к такси, опустив голову.

Что ж... Есть, как говорится, хорошие новости и плохие. Плохие: надёжный человек, который мне помогал, поплатился за это. Судя по тому, что он отсутствует уже сутки — поплатился жизнью. Хорошие (условно) новости: теперь я твёрдо знаю, что некий завод в Чёрном городе на полном серьёзе жрёт людей. А значит, копать под него я взялся не зря.

Хотя, может, уже и не копать надо? Может, пора включать что-то попроще и пострашнее?

Я вспомнил стремительный налёт на завод Лавра. Н-да, соблазнительно... Да только не стоит забывать, что это был обычный завод. И то оборону там наладили — будь здоров. Спрашивается, чего же ждать от такой загадочной хреновины, как та, которую раскопал Федот? И, к слову, насчёт Федота. Он меня, конечно, перекрестит на удачу, но своих ребят в помощь уж точно не отправит, найдёт для этого миллион причин. И будет прав. Дикая затея, безумная. Тут поумнее что-то надо.

— А Клавдия Тимофеевна так долго ждать не сможет, — пробормотал я, усевшись на заднее сиденье такси.

— К Клавдии Тимофеевне изволите? — тут же среагировал шофёр.

— Знаешь её? — дёрнулся я.

— Помилуйте, ваше сиятельство! Кто ж не знает? На госпожу Вербицкую весь Чёрный город молится.

Подумав, я пожал плечами и достал из кармана ещё одну мятую купюру.

— Ну, давай к Клавдии Тимофеевне.

Обрадованный водитель запустил мотор и пулей вылетел на дорогу.

* * *

Я вернулся в Академию аккурат к ужину, как уже вошло у меня в привычку. Однако когда я шёл к столовой, мне навстречу выскочила Кристина и, ухватив за руку, практически утащила на пустующую лестничную клетку.

Лестница эта была особая, курсанты на ней в принципе не подразумевались, ею пользовались в основном преподаватели. Поставив вокруг звуконепроницаемую сферу,