Читать книгу "Пробужденное пророчество - Влад Вегашин"

Вечером на стоянке Мантикора был мрачнее тучи. Перед тем, как ложиться спать, он отправил Лианну к Оракхану, послушавшись странного предчувствия, и правильно сделал.

Ночью люди, уничтожившие эльфийскую деревню, настигли беглецов. Большинство женщин успели зарезать своих детей и себя, чтобы не попадать живыми в руки извергов, но не все. Талеанис на собственной шкуре ощутил, что чувствует девчонка, когда ее насилует по очереди семнадцать человек, каково ребенку, когда с него живьем сдирают кожу, как это – быть разрезанным на мелкие кусочки, сгореть заживо, смотреть, как насилуют и зверски убивают твою маленькую дочь, а потом самой подвергнуться той же участи…

Когда все наконец закончилось, в голове Талеаниса осталась только одна мысль – Дианари, почему? Как ты можешь допускать подобное? Ты спасаешь с алтаря одну-единственную эльфу, для которой самое страшное уже позади, но не заступаешься за них, почему?

Он лежал на спине, устремив к звездам невидящий взгляд. Мантикора прекрасно знал ответ на вопрос почему и ужасался участи богини. Как выбрать меньшее зло, позволить ему совершиться, дабы не допустить зло несравнимо большее? Как смириться с кошмаром, постигшим ни в чем не повинных беглецов, даже зная, что вмешательство спасло бы их сейчас, но погубило бы всех, весь мир, позже?

Впервые в жизни по щекам Талеаниса, с трудом пробиваясь сквозь щетину, текли слезы.

– Можно? – раздалось за спиной.

Мантикора резко сел, быстрым движением вытирая лицо.

– Да, Оракхан, конечно.

Орк обошел затухающий костер и сел напротив полуэльфа, устремив на него пронзительный взгляд черных глаз.

– Сложно смириться с проклятием, сложно его нести, но особенно сложно понимать, что ты его заслужил. Страшно чувствовать на себе то зло, которое ты сам несешь в мир, страшно убивать, зная, что за каждую смерть от твоего меча ты сам умрешь, страшно при этом не иметь ни права, ни возможности умереть окончательно. Жутко чувствовать себя предназначенным, все равно что осужденным на что-то, и чем более величественно и важно твое предназначение, тем хуже.

Талеанис медленно поднял голову и поймал взгляд Оракхана. Орк традиционно выбривал волосы на голове, оставляя лишь длинную косу на макушке. Сейчас жесткие черные волосы были распущены и рассыпались по спине зеленокожего, закрывая его сзади почти до колен. Вместо обычной кожаной жилетки и широких штанов на Оракхане красовалась балахонистая безрукавка до щиколоток, изукрашенная странными узорами и символами, в разрезе до живота виднелись бесчисленные обереги и амулеты из костей, дерева и камня. Зеленую кожу покрывали замысловатые узоры татуировок и символы, нанесенные красной краской. Татуированное лицо также было расписано красным.

Мантикора не сразу заметил на запястьях орка спекшуюся кровь. А когда заметил, догадался о происхождении «краски».

– Ты плачешь, мальчик, который считает себя мужчиной. Жестокий мальчишка, впервые испытавший на себе собственные шалости. Нет, молчи, я понимаю твое недоумение. Шалости? Жестокие убийства, клятва, принесенная мерзейшему из созданий, проклятие изнасилованной тобой жрицы… Вот твои шалости. И ты платишь за них соответствующую цену.

Молчи, Талеанис Нортахеле по прозвищу Мантикора, молчи, мальчишка-полуэльф. Молчи и слушай, потому как, может статься, более у меня не будет возможности тебя чему-нибудь научить. Слушай и запоминай.

Когда-нибудь ты благословишь свое проклятие. Когда-нибудь ты поймешь. А может – не поймешь. Этого даже я не знаю. Ты осознаешь, что несешь справедливое наказание – значит, ты не безнадежен. Я постараюсь тебе помочь.

Я вижу перед тобой две дороги. Ты ведь понимаешь, что она способна сама остановить Тварь. Пусть не навсегда, пусть на десять—пятнадцать тысячелетий, но все же остановить. Мир будет спасен, она отправится снова спасать своих эльфов от таких же, как ты, безумцев, а Тварь – корчиться от бессильной злобы в очередной бутылке. Не переоценивай себя, мальчик – ты нужен, но не необходим. Если хочешь – уходи. Забирай Лианну и уходи, я прикрою тебя. Заработай денег, построй дом на берегу реки, женись на ней. Я вижу, у вас будет много детей и больше половины из них – девочки. Раса полуэльфов начнет свое существование с Талеаниса и Лианны Нортахеле. Вы вместе доживете до старости и успеете увидеть, как ваши дети создадут страну новой расы, успеете понять, что слова «получеловек» более не существует. Хочешь этого? Собери вещи и разбуди Лианну. Вашего ухода даже не заметят, обещаю.

Есть и другая дорога. Она скрыта туманом, даже я мало что могу увидеть. Знаю, что там – боль и страх, холод и гибель, разочарование и – торжество, за которое придется платить кровавую цену. Будут друзья и будут враги. Я вижу мертвого эльфа и северного волка, вижу существо, которому нет имени, но есть место под этим солнцем, вижу свободного раба и его госпожу с чистой душой, занесшую меч над несчастным миром, вижу благородный, но глупый меч и его подделку, вижу клинок, пронзающий сердце мира и… Все.

Выбирай, мальчик. Выбор за тобой.

На следующий день Талеанис Нортахеле по прозвищу Мантикора и его сестра Лианна покинули караван. Как и обещал Оракхан, никто не заметил их ухода, кроме предупрежденного неизвестно о чем Герта. Начальник охраны вручил полуэльфу кошель с золотом, буркнул себе под нос нечто вроде «заработал» и удалился. А Талеанис и Лианна направились к ближайшему городу. Впереди их ждала долгая и счастливая жизнь.

Оракхан, вглядываясь в синее пламя шаманского костра, пытался понять, к чему приведет такое его вмешательство. Он понимал, что не имел права и на подобную мелочь, слишком уж шатко сейчас Равновесие этого мира, но… Оставаться в стороне от судьбы родного мира он так и не научился. Мальчишка-полуэльф покинул сцену, и теперь даже в синем огне орк не мог увидеть грядущего.

* * *

– К сожалению, ничем не могу помочь. В архивах, к которым вы имеете доступ, информации об искомом объекте нет. – Спокойный голос бумажной крысы заставил волну ярости прокатиться по венам.

– Что ж, жаль. Благодарю за помощь.

– Обращайтесь, если понадоблюсь.

– Конечно. До встречи. – Вега почти выбежал из темного подземного помещения.

Он ненавидел архивы. Как на родине, так и здесь. Но необходимость раз за разом загоняла даргела в огромные сводчатые помещения, уставленные стеллажами, на которых до потолка лежали книги, документы, папки и еще Ярлиг знает что.

Выйдя из особняка, в котором размещался штаб Тринадцатого департамента, Вега на несколько секунд задержался у крыльца, полной грудью вдыхая пьянящий воздух ночного Мидиграда.

– Доброй ночи, виконт! – раздался за спиной жизнерадостный голос. Даргел поморщился – он до сих пор не привык к пожалованному Александром титулу, но отчего-то все коллеги резко переняли у невыносимого Кайрана де Марано обращение к новоиспеченному следователю.

– Приветствую, – коротко поклонился он подошедшему. – Кайран, вас-то что заставило в такое время здесь появиться?