Читать книгу "Убийца сидит напротив. Как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков - Марк Олшейкер"

- Но Харви заинтересовал меня тем, что больше походил на льва из зоопарка. Ему не нужно было охотиться: до­быча ежедневно появлялась «на тарелочке» сама собой. И что же тогда его возбуждало? Что приносило ему удо­влетворение? Что заменяло собой охоту? Или все же он охотился, но мысленно и в больничных стенах?

- Здесь можно вернуться к дилемме «врожденного и приобретенного» и задаться вопросом, к какой категории убийц отнести Харви: «сформировавшихся» или «прирожденных»? Мы уже отмечали, что определенная врожденная предрасположенность, по-видимому, существует, но на данном этапе развития нейробиологии мы пока не способны ее объяснить. Обусловлена ли она генетически? Возможно. Но исследуя биографию жестокого преступника, мы обычно находим близких родственников, не имеющих подобных наклонностей или имеющих до некоторой степени подобные, но выражающих их диаметрально противоположным образом.

- В этой связи интересен пример «Унабомбера» Теодора Качинского и его младшего брата Дэвида. Оба этих мо­лодых человека были исключительно умны, прожили некоторое время в уединении и примитивных условиях, мечта­ли улучшить жизнь людей. Однако Тед стал мастерить и рассылать смертоносные бомбы, а Дэвид сделался соци­альным работником и буддистом. Глубокая порядочность заставила Дэвида и его жену сообщить властям, что стиль опубликованного в прессе «Манифеста Унабомбера» пугающе похож на сочинения Теда. Единственным, о чем Дэвид попросил в качестве награды, был отказ прокуратуры требовать для его брата смертной казни. Это красноречивее любых слов говорит о том, насколько разными выросли эти родные братья. Тед был готов убивать ни в чем не повинных людей. Дэвид не мог примириться с существованием смертной казни для виновных.

- Брат упоминавшегося ранее убийцы-рецидивиста из штата Юта Гэри Гилмора, Майкл - известный журналист, писатель и музыкальный критик.

Как показывают наши исследования, формированию асоциальной личности чаще всего способствует сочета­ние врожденных неврологических особенностей с тяжелым детством и подростковым возрастом. Возможно, что в отсутствие одного или другого фактора склонность к насильственным преступлениям не появится, как предполага­ют случаи законопослушных Дэвида и Майкла. Но в этом эпизоде мы имеем всего лишь данные по неформальной контрольной группе, а не результаты лабораторных экспериментов. На этой стадии развития нейропсихологии и криминалистики можно говорить не более чем о теоретических построениях.

Заметим также, что неблагоприятный фон складывается у всех по-разному. Для того чтобы окончательно вый­ти из себя, Джозефу Макгоуэну оказалось достаточно отказа деспотичной матери одобрить его намерение женить­ся. Джозеф Кондро считал, что его нормальное развитие было нарушено пониманием того, что он приемный ребе­нок, хотя вероятнее, что более значительную роль в этом сыграли дефицит здравого смысла и самоконтроля.

В действительности, травматический эпизод имел место и в детстве матери Дональда Харви. В двенадцати­летнем возрасте она пережила изнасилование, результатом которого стал частичный паралич. Еще будучи под­ростком, вышла замуж за отца Дональда, которому на тот момент было двадцать девять. Харви считал, что в ее глазах он был кем-то вроде родного папы, и это похоже на правду.

Вне зависимости от врожденных предрасположенностей Дональда, главную роль в формировании его психики сыграл, судя по всему, опыт детских и юношеских лет. Поболтав с ним для начала о том о сём, я перешел к разгово­ру по существу и в первую очередь коснулся темы сексуального насилия со стороны окружающих, пережитого им в детстве.

Со свойственными ему мягкостью и сдержанностью Харви подтвердил, что первый на его памяти эпизод сек­суального насилия над ним произошел в четырехлетием возрасте. Над ним надругался родной дядя, который был старше всего на девять лет. Далее, когда ему было примерно пять с половиной, с ним, как он выразился, «начал пу­таться соседский мужик». Дядя говорил ему, что мальчикам так положено, а сосед сказал, что, если Дональд про­болтается хоть кому-то, он застрелит его маму и папу, и его отправят в приют. По словам Харви, впоследствии его дядя стал «сексуально необузданным» и поколачивал и первую, и вторую жену. Первую из жен Дональд запомнил не слишком хорошо, поскольку был очень мал, зато занимался сексом на троих с дядей и его второй женой. Как он сказал, «иначе у дяди не вставал».

Я никак не оправдываю агрессию или дурные поступки и не считаю перенесенные в детстве надругательства приемлемым основанием для насилия над другими во взрослом возрасте. Но если принять во внимание наличие в детстве Харви подобного рода нежелательных отношений, нетрудно понять, почему он рос, испытывая существен­ное предубеждение к тем, кого обоснованно считал сильнее себя, и к тем авторитетным лицам, которые позволили наносить ему эти психологические травмы.

Я, конечно, не знаю точно, но склонен сомневаться, что эти двое растлителей детей оказали влияние на сексу­альную ориентацию юного Дональда. Существуют достаточно убедительные научные данные о том, что мужская гомосексуальность имеет врожденный характер. Однако представляет интерес то, каким образом Харви «ото­мстил» этим двум серийным насильникам детей. Он не стал обращаться в полицию или мстить в общепринятом смысле слова. Вместо этого, по его собственным словам, достигнув позднеподросткового возраста, он решил стать равноправным партнером в обеих этих связях и потребовал уважения к себе. Дональд рассказал мне, что фактически сожительствовал с дядей и его второй женой в течение года, прежде чем поступил на работу в больни­цу Мэри маунта.

Поведение Харви в детстве не слишком похоже на то, которое мы обычно встречаем у серийных убийц. Для меня это не выглядит удивительным, поскольку, невзирая на ужасающее количество жертв, он был не похож на по­давляющее большинство серийных убийц. Несмотря на травмирующий детский опыт, у него не было энуреза. Он не был пироманом. За исключением двух случаев, не причинял вреда животным и не мучил их. В одном из этих эпизо­дов Дональд свернул шею цыпленку, которого мать попросила отнести на соседнюю ферму. В беседе со мной убий­ца шестерых медсестер Ричард Спек рассказывал, что завел в своей тюремной камере воробья. Когда начальство сказало, что это запрещено, он на глазах тюремщиков раздавил птичку в кулаке и выбросил останки в вентиляцион­ный люк. Это была демонстрация собственного могущества и власти. Нечто похожее я усмотрел и в данном эпизо­де жизни Харви. Другой случай произошел, когда ему было около шестнадцати. Дональд отвел в лес двух коров своего соседа и зарезал их там. Он сказал, что не хотел обижать их, а хотел нанести своему соседу финансовый урон. Вспомним также, что Харви рос в сельской местности, где лишать домашних животных жизни избранными им методами считалось совершенно обычным делом. Необычными в этих случаях были причины его поступков.

Я спросил Дональда, что он думает по поводу дилеммы происхождения и воспитания. Его ответ был прямой противоположностью ответу Кондро и, мало того, относился непосредственно ко мне.

- То есть, вы [спрашиваете] в смысле, бывают ли плохими от рождения? Да нет, все дело в условиях. Может, человек и стал бы хорошим... Послушайте, а вы-то сами, часом, не серийный убийца? Ну то есть вы же увлекае­тесь общением с ними и все такое прочее. Может, вы вроде Ганнибала Лектера, кто вас знает.