Читать книгу "Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр"

Как-то раз швейцар попросил работника обслуживающего персонала разобраться с какой-то проблемой в бассейне. Поскольку подобными вещами обычно занимались в отсутствие президентской семьи, то работник решил, что в бассейне никого нет. Зайдя в помещение, он с изумлением обнаружил внутри советника и близкого друга Кеннеди Дэйва Пауэрса, сидящего у бортика бассейна в чем мать родила в компании двух секретарш Кеннеди. До смерти перепуганный работник ринулся прочь в полной уверенности, что его тут же уволят. Однако никто ничего не сказал, и этот случай оставался домашней тайной еще много лет.

Персонал резиденции знал, что в отсутствие Джекки Кеннеди появляться на втором этаже было категорически запрещено. Однако как-то вечером Трафс Брайант упустил это из виду и отправился на лифте на третий этаж, чтобы проверить какой-то прибор. Лифт случайно остановился на втором, и, как он говорит, «до меня донеслись звуки страстных объятий». Другой его коллега пошел наверх проверить, выключен ли газ, и заметил выходящую из кухни обнаженную женщину. «В отсутствие Джекки пользоваться лифтом было опасным делом», – вспоминает Брайант.

Весь персонал очень удивился, узнав, что некая сотрудница администрации президента устраивает своей семье экскурсию по помещениям второго этажа. Дойдя до президентской спальни, она «сделала вид, что не знает, где оказалась, и не видела ее никогда прежде». На самом же деле она была там частой гостьей.

Пока Кеннеди оставался на своем посту, Брайант не говорил о его амурных похождениях никому за пределами Белого дома, даже собственной жене. Но среди работников резиденции без обмена слухами не обходилось. В конце концов, им нужно было понимать, как вести себя в той или иной ситуации, а услышанное друг от друга помогало сориентироваться в том, каких коридоров лучше избегать.

Поводы посплетничать давал персоналу и Джонсон. На вечеринках он любил прижать в уголке самую красивую из присутствующих девушек и попытаться чмокнуть ее в щечку. В итоге в конце вечера его лицо часто бывало испещрено следами губной помады. Бывало, что находившаяся тут же смущенная Леди Берд подначивала мужа: «Линдон, тебе вон туда. Ты еще этих не осчастливил своим присутствием».

Ходили слухи, что Джонсон «унаследовал» от Кеннеди двух журналисток. Брайант пишет, что при нем он часто отзывался о них как «вот это баба!» или «та еще штучка!» и даже награждал их комплиментом, который обычно адресовал только своему любимому псу Юки, – «до чего же хороши, мерзавки!». Вполне в духе тех времен, Леди Берд приходилось стоически терпеть очевидные унижения со стороны супруга.

При этом, как ни парадоксально, Джонсон был ревнивым мужем. Как-то раз Брайанта, формально числившегося электриком, послали к Леди Берд устанавливать удлинитель для маникюрного стола в ее комнате. Розетка находилась под туалетным столиком, у которого как раз и сидела первая леди. Чтобы присоединить провод, Брайанту пришлось улечься на пол непосредственно у ее ног.

Джонсон зашел в комнату как раз когда он вставал с пола. Челюсть президента «отвисла», и всем своим видом он олицетворял «ревнивого мужа». «Господин президент, это я тут удлинитель делал для маникюрного стола миссис Джонсон», – извиняющимся тоном пробормотал Брайант.

Судя по всему, в тот раз смена ролей изрядно повеселила Леди Берд.

* * *

Гости Белого дома частенько хотели прихватить с собой нечто, что будет напоминать им об этом историческом событии.

Во время официальных приемов задачей швейцара Скипа Аллена было наблюдение за южной частью Парадной столовой с целью контроля над тем, чтобы винные бокалы гостей не оставались пустыми. Он всегда держал наготове набор приборов и салфеток, чтобы случайно уронивший вилку практически мгновенно получал новую. В процессе он то и дело замечал, как гости исподтишка старались положить что-нибудь в сумочку или в карман.

Прислуга никогда не спрашивала напрямую, стащил ли гость столовое серебро или фарфор. Обычно они «включали дурака» и заставляли его пристыженно вернуть пропажу. «Когда наступало время собирать со стола, ты спрашиваешь про нож и вилку и говоришь: «Ах, да вы, наверное, их обронили!» Начинаешь искать их на полу, а гость обычно: «Да вот же они!»

Энн Линкольн начинала в качестве костюмера Джекки Кеннеди и занималась графиком ее парикмахеров и покупкой предметов гардероба, пока ее не повысили до главной экономки, и в числе поставленных ей задач была и практически невыполнимая – снизить расходы на приемы гостей. Она говорит, что в период администрации Кеннеди стащить что-то на память о Камелоте считалось вполне нормальным. По ее воспоминаниям, к концу какого-нибудь завтрака можно было недосчитаться полутора десятков серебряных чайных ложечек, пары серебряных подставок под ножи и трех-четырех серебряных пепельниц. «Люди являлись сюда, думая, что они у себя дома, так что чего там стесняться-то». Она вспоминает один случай, когда всегда милая и приветливая первая леди рассвирепела. «Как-то она заметила, что один из гостей званого ужина прикарманивает позолоченный нож». По окончании ужина, но до разъезда гостей, она поручила метрдотелю Чарлзу Фикклину пересчитать позолоченное столовое серебро. Чарлз, естественно, доложил о пропаже одного ножа. Тогда миссис Кеннеди подошла прямо к оцепеневшему гостю и велела вернуть нож. Тот вернул его ей без малейшего промедления.

Джекки понимала, как должен быть сервирован стол и какими должны быть блюда высокой кухни, но совершенно не умела готовить сама. Линкольн ни разу не видела ее направляющейся на кухню, чтобы сообразить ужин или какой-нибудь вечерний перекус. Президент Кеннеди был тоже совершенно беспомощен на кухне. «Президент очень любил съесть перед сном какой-нибудь супчик. По этой причине мы специально держали на видном месте кухни второго этажа открывалку для консервов[40]. Думаю, ему потребовалось месяцев восемь, чтобы научиться ею пользоваться». По утрам буфетчики посмеивались над Линкольн: «Эх, а президент-то, бедолага, прошлым вечером опять не справился с открывалкой».

В середине октября 1963 года, незадолго до убийства ее супруга и вскоре после потери родившегося недоношенным сына Патрика, Джекки вызвала к себе в спальню главного швейцара. «Ох, мистер Уэст, я тут кое во что вляпалась… Поможете мне выкрутиться?» – сказала она своим тихим невинным голосом. В свое время она пригласила погостить на втором этаже некую принцессу, но теперь они с президентом хотели бы остаться наедине. Ужасная утрата сына сделала их как никогда более близкими друг другу. «Сможете выдумать что-нибудь, чтобы избавить нас от нее в качестве гостьи дома?»

Чтобы не принимать гостью, Джеки придумала хитрую уловку. Она велела Уэсту изобразить, что в Королевской и Линкольновской спальнях – единственных подходящих для королевских особ – все еще идет ремонт, так что ее гостья вряд ли сможет остановиться в Белом доме.

«При мысли о таком изощренном обмане ее глаза прямо сверкали», – писал Уэст.