Читать книгу "Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов - Олег Демидов"

Нещадно ругая спектакль, видя в нём аллюзии на другие сценические произведения, рецензент делает бесценный подарок современному читателю – рассказывает о ходе спектакля подробно, воскрешает из небытия картину прямиком со сцены. Сам текст «Вавилонского адвоката» увидел свет в печатном виде лишь недавно – в 2013 году, спустя 90 лет с момента создания. Немногие его прочли, зато у куда большего количества людей появился шанс представить себе Даниила и Сусанну благодаря этой статье.

Другой рецензент, Гамаюн, находит в спектакле и нечто похвальное:

«”Трюки” состоят на этот раз не только в том, что одно из действующих лиц читает перед “вавилонскими”, хотя и конструктивными лестницами газету “7 дней МКТ”. Центр пьесы – даже не в разоблачении секретов сценического грома, которым Иегова потрясает, когда это угодно помощнику режиссёра; одновременное и “безбожническое”, и антинэпманское высмеивание мещанства и буржуазии всех времён и народов, вот что позволяет назвать

“Вавилонского адвоката” одним из немногих положительных проявлений Камерного театра за последние годы».

А вот высказывание Мейерхольда спустя десятилетие о спектакле как спорном элементе репертуара Камерного театра и о самом Таирове (речь от 26 марта 1936 года на выступлении театральных работников Москвы):

«Таиров искренне, тщательно, шаг за шагом вскрывал свои идеалистические тенденции, свои ошибки. Почему же так случилось, что начиная с 1920 по 1936 год ставились пьесы, которые держали его в плену идеалистического мировоззрения? В теории он себя всё время перестраивает, а на деле что мы видим: в 1920 году – “Благовещение” Клоделя, в 1923 году – “Человек, который был четвергом”, затем “Вавилонский адвокат” Мариенгофа. Мне кажется, что если я, как руководитель театра, теоретически осознал свои ошибки, то прежде всего должен исправить ошибки своей репертуарной политики. Я остановился здесь на работе Таирова главным образом потому, что мне хотелось проверить себя: не нахожусь ли я в таком же состоянии, как и Таиров. Самое страшное, когда теория не совпадает с практикой. Смотрю я на свой репертуар и вижу: в противоположность Таирову, который заявил, что у него бились две струи – арлекинада и героика, я чувствую, что и арлекинада, и героика сами по себе могли бы быть, так сказать, безвредны, но на них всё время излучается влияние западноевропейских упадочнических тенденций. Вот что самое страшное».238

Но это уже 1936 год – о нём в свой черёд. Пока возвратимся в 1924-й.

Спектакль, как уже сказано, был удачным. Галина Бениславская, которая к этому времени уже была не в лучших отношениях с имажинистами, 28 апреля (спустя почти две недели) пишет Есенину в Ленинград: «К Вам поехал Камерный театр. Поглядите “Вавилонского адвоката”. Интересно, как Вам, понравится или нет?»239

Несмотря на ссору, взаимный интерес двух поэтов не пропадал. Есенин усердно собирал сведения об имажинистах через Бениславскую. Мариенгоф узнавал о Есенине через иных знакомых.

Дело о Пролеткино

В 1923 году была организована первая в СССР киностудия – «Пролеткино». Помимо своих прямых обязанностей, киностудия ещё и готовила сценаристов, режиссёров и актёров.

В числе учредителей «Пролеткино» значатся Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов (ВЦСПС); Театр Московского губернского совета профсоюзов (МГСПС), он же будущий театр имени Моссовета; Политическое управление Реввоенсовета (ПУР); Центральный комитет Союзов горняков, железнодорожников, сахарников, металлистов и рабиса (работников искусства).

Помимо этих организаций в жизни киностудии участвуют Коминтерн и Профинтерн. В комитет правления вошли Д.Бассалыго (председатель), Б.Малкин (заместитель председателя), А.Анощенко, Н.Лебедев, Э.Гёрнле (Коминтерн), И.Нестеренко, З.Миркин (ПУР), Ф.Сенюшкин (ВЦСПС), Х.Диамент (МГСПС), А.Григорьев (Агитпроп ЦК РКП(б)) и др.

Президиум правления: Бассалыго, Малкин и Миркин.

В 1923 году, как только организовалась киностудия, добрый гений Мариенгофа – Борис Малкин – назначил его заведующим сценарным отделом «Пролеткино». Отделения «Пролеткино» открывались в Киеве и Петрограде, в Самаре и Ростове-на-Дону и ещё в десятке городов СССР. В 49-м номере газеты «Известия» от 4 марта 1923 года появляется программная статья и обозначен репертуар киностудии. Заручившись поддержкой ЦК, в конце марта «Пролеткино» проводит торжественное открытие в клубе имени Коминтерна. В апреле 1923 года XII съезд ВКП(б) принимает резолюцию по вопросам пропаганды, печати и агитации. В пункте по части кино указывается, что кинопроизводство должно финансироваться не только правительством, но и при помощи частных инвестиций. Особое внимание уделяется тому, что выходит в прокат, – западным либо дореволюционным картинам, оказывающим на зрителей пагубное буржуазное влияние. Перед деятелями советского кино поставлена задача как можно скорее укрепить киностудии новыми коммунистическими кадрами и отснять первые советские фильмы. Уже 1 мая «Пролеткино» начинает работу.

Мариенгоф занимает в этой организации видное место240. Один из режиссёров студии – Николай Михайлович Фореггер – подписывает резолюцию:

«1. Тов. Бурсаку. Полагаю возможным ассигновать на это дело 500 руб., при условии, что оплата будет производиться в плане короткометражной картины, годной для эксплуатации; сценарий должен быть представлен на предварительное утверждение. Вознаграждение актёрам и режиссёрам: 60% чистой прибыли от эксплуатации. Фельдман. 18 /I 26 г.

2. Срочно! Тов. Мариенгофу. Немедленно затребовать сценарий на утверждение.

3. Фабрике. Озаботиться подготовкой съёмочного аппарата “Дебри”, тоже находящегося у Егизарова».

Как видим, в первую очередь Фореггер обращается к Бурсаку – оно и понятно: Бурсак – председатель правления «Пролеткино» (в 1925 году он сменит Бассалыго, но об этом позже). А во вторую очередь – к Мариенгофу, заведующему сценарным отделом. Наш герой отвечал за подбор, редактуру и утверждение сценариев. Должность тяжёлая и, учитывая работу в государственной организации двадцатых годов, весьма и весьма ответственная.

Какое кино снималось в двадцатые? В первую очередь – производственное. Николай Лебедев, в то время журналист и кинокритик, писал:

«В 1922 году Госкино заключает ряд первых договоров с крупнейшими московскими трестами (Моссельпромом, Моссукном, Камвольным трестом и др.) на засъёмку за счёт этих трестов некоторых фабрик и заводов. Во исполнение этих договоров были выпущены короткометражные ленты “Первая государственная кондитерская фабрика (б. Эйнем)”, “Фабрика б. Дукат”, “Моссукно” и другие».241