Читать книгу "Это мужской мир, подруга! - Татьяна Веденская"

Я оглянулась вокруг. Если бы не фонари и мигающая неоновая реклама ночных ресторанчиков и винных клубов, было бы уже совсем темно. Жизнь рядом с Патриаршими текла по своим законам. Тут почти невозможно было найти продуктовый магазин или мастерскую по ремонту обуви, зато винных клубов с хрустальными бокалами и живыми концертами звезд блюза и морны было более чем достаточно. Здесь было куда легче слоняться по переулкам одиноким, веселым и пьяным, бросившим на Садовом машины, чем думать о серьезных вещах. Здесь все питались в маленьких кафе или брали йогурты в бутылочках из передвижной палатки. Я хотела провести на Патриках всю жизнь, сидя с Варечкой на спинке скамейки около прудов. И все же до чего же это интересное чувство, любить кого-то! Странное ощущение полета наяву, когда земля уходит из-под ног, стоит только вспомнить, как блестели его глаза, как были требовательны его руки. И совершенно нет разницы, любит ли он тебя или только хочет обладать твоим телом. И ничего не нужно делать, не нужно ничего ждать. Потому что ничего никогда не будет, кроме того, что есть. Мужчина и женщина, у которых нет ничего, кроме ускользающего времени.

Глава 18

Кто не спрятался, я не виновата

Что делать с «Тойотой», было совсем непонятно. С одной стороны, это, конечно, приятно – иметь под боком (или под каким другим местом) четыре колеса, кондиционер и прочие радости жизни. С другой – вся эта красота требовала времени и внимания. Парковки около суда не было. Даже на платной стоянке все было занято, так как она была в округе всего одна и на нее стекались железные кони из всех окружных офисных зданий, коих тут имелось немало.

– Вашу мамашу, – процедила я сквозь зубы, наворачивая третий круг вокруг квартала. Пробка была невообразимая, машины сбились в тугую горячую ленту, стояли вплотную, иногда задевая друг друга зеркалами. Все были злые, дерганые, все опаздывали куда-то.

– Куда прешь, – слышалось тут и там.

– Сама на себя посмотри, дебилка чертова! – «ворковали» мужчины.

Кто прав, а кто виноват – разобрать было невозможно. Тверская стояла. А она всегда стоит, только я об этом забыла, ибо по утрам вот уже полтора года как добиралась исключительно на своих двоих или максимум на метро. Я бы поступила так и сегодня, но после работы собиралась ехать к отцу. Я обещала ему, и вообще, когда я слышала его голос в трубке, мне сразу хотелось плакать. Так что я протискивалась, сама не зная куда, пока все-таки не пристроила тачку между помойными баками и чьей-то ракушкой. Место было сомнительное, к тому же машину тут явно могли повредить, но я была уже настолько зла и измотана, что предпочла не думать об этом. Пусть ее вообще разобьют к чертовой матери, хочу вертолет. Или просто ходить пешком, как раньше.

В кармане завибрировала трубка. Услышать звонок на наших грохочущих улицах было почти невозможно, а вот вибрация – да, спасала. Я достала трубку, скользкую и горячую. Не надо было ее класть в карман.

– Жанна? – спросила я. – Я заеду к тебе после суда. Но в целом я все выяснила.

– Ну и что? Есть шанс? Я уверена, что нет, ведь я не могу ничего доказать. Он скажет, что я все выдумала. Как у тебя, – зачастила она.

– Успокойся, – одернула я ее. – Тебе же надо восстанавливаться в институте?

– Я туда не пойду! – моментально завопила она.

Я отодвинула визжащую трубку от уха и переждала пару секунд.

– Обязательно пойдешь. Причем к своему обидчику. Он же тебе зачет в зачетку так и не поставил?

– Я? К этой скотине? – вспыхнула она.

– Ты хочешь, чтобы он продолжал насиловать студенток? Ты не хочешь посадить его в тюрьму? – спросила я строго и с удовлетворением отметила, что с той стороны наступила тишина. Тогда я продолжила: – Если бы у меня был шанс, я бы это обязательно сделала. Говорила я тебе, что я ходила и писала заявление в милицию?

– Да, – прошептала Жанна. Голос сразу стал тихим и усталым. Мне было жаль ее, но еще больше было бы жаль, если бы она так и продолжила жить, прячась в стенах родительской квартиры и проклиная себя за глупость и слабость.

– Все будет хорошо, – заверила я ее. – Я приеду сразу, как только суд кончится.

– А что за суд? – поинтересовалась она.

– Это будет... – Я застыла на мгновение, потом ухмыльнулась: – Не поверишь, я не помню. Кажется, кража со взломом. Предварительное слушание. А впрочем, неважно.

– Я тебя жду, – вздохнула она и отключилась.

План у нас с ней был простой. Нужно было организовать поимку с поличным. Да, звучит это все омерзительно, но это вовсе не значит, что Жанне пришлось бы с ним снова спать. Нужно было только грамотно отыграть сцену – прийти, краснея, попросить восстановиться. Сказать, что решила все-таки учиться дальше. Одеться как-нибудь соответственно, провокационно, но в меру. И... надеяться, что преступление свершится вновь. Дело в том, что Жанна бросила вуз именно из-за того, что, выбежав тогда из его стен в ярости и в слезах, она так и не поставила оценку, заработанную таким... м-м-м... противоправным (со стороны преподавателя, естественно) путем, в зачетку. Неизвестно, есть ли эта отметка вообще в его ведомости. Только его слова – и все. Уверенности в том, что что-то получится, не было. Но Максим высказался лаконично:

– Это вам не Америка, здесь надо прийти в суд с видеокассетой с записью изнасилования, а также с пятью экспертизами и тремя свидетелями, которые видели все лично, желательно, чтобы еще и с побоями. А уж сексуальные домогательства – у нас и слова-то такого нет. А вернее, нет судебной практики.

– Нет – так будет. Значит, говорите, кассета? – била копытом я. В принципе все это можно было организовать. Технология отработана на взяточниках, только в качестве меченых купюр – девушка. Разница есть.

День пролетел быстро. Максим не звонил. Я смоталась к Жанне, отзвонилась отцу, сказала, что буду к ужину, долетела до Арбатской от Пироговки за десять минут (и такие чудеса случаются в жизни) и зашла в родной офис, мечтая погрузиться в сладостный, волшебный мир судебной практики по аналогичным делам, как бы она ни была скудна. О том, что что-то не так, я поняла практически сразу, как только открыла дверь.

– Ника, привет! Ты что-то поздно сегодня. Чаю хочешь? Или кофейку? – Илона выплыла из-за своего стола и набросилась на меня со всей мощью своей акульей хватки. Она улыбалась во все свои тридцать два отбеленных крупных (возможно, что и фарфоровых) зуба и заглядывала мне в глаза.

– Что? Ты заболела? – удивилась я, прижимаясь к стене. До сих пор, если уж Илона и снисходила до меня, так только для того, чтоб передать мне поручение от Холодова или Халтурина или вручить грязную чашку, чтобы я ее «захватила» по дороге.

– Я? Почему? – заволновалась она. Бросив быстрый взгляд в зеркало, Илона успокоилась и улыбнулась еще шире. – Устала?

– Есть немного, – осторожно согласилась я, пробираясь «тылами» к двери своего кабинета.

– Может, пойдем поболтаем? Сколько можно работать, в конце концов? Я считаю, что мы просто обязаны отдыхать больше, – еще ласковее улыбалась она и всем своим видом давала понять, что мы с ней одной крови, она и я. Так и хотелось спросить, не промахнулся ли Акела? И что это Шерхан вдруг подобрел и проникся интересом к беззащитному Маугли? Впрочем, все разрешилось почти сразу. Не успела я спастись бегством и забиться в свой канцелярский угол (Журавлева не было), как в кабинет ворвался сам Халтурин в своем, как всегда, роскошном (и прекрасно отглаженном) костюме и бросился ко мне, раскрывая объятия.