Читать книгу "Пока Фрейд спал. Энциклопедия человеческих пороков - Николай Никулин"

Вот легко было Шерлоку Холмсу – он совершенно точно не засорял свой мозг ненужной информацией. Она никак не помогала ему в деле раскрытия преступлений. Меркантильный подход? Да, пожалуй. Но разве человечество придумало что-то лучше?

Впрочем, посмотрим на Холмса с другой стороны – скажем, с романтической. С женщинами у него сложные отношения. Во-первых, они не вписываются в логику, что уже очень плохо; во-вторых, вызывают эмоции, что претит разумности; в-третьих, сбивают с толку. Но как-то нужно с ними вести диалог. Ах, как рассеянно он выглядит в такие минуты! Неловко, жалко, малодушно, но вместе с тем так мило.

Люди от науки, говоря по правде, страдают рассеянностью, хотя занимаются вещами, объясняющими мир. Это в порядке вещей: одно дело обустраивать мир вокруг, а другое – свой мир. Как правило, о своем мире ученые легкомысленно забывают или просто оставляют его в стороне, потому что он не вписывается в список ближайших его задач. Голова должна быть устроена так, чтобы запоминать лишь полезные вещи. Видимо, по этой причине люди химии могут совершенно ничего не знать о литературе, ведь, в сущности, она никак не применима в их области знаний.

Артур Конан Дойл создал своего знаменитого сыщика именно таким – блестящим примером невежества и рассеянности в одной сфере знаний, но чрезвычайно наблюдательного в другой! Доктор Ватсон глаголет истину:

«Невежество Холмса было так же поразительно, как и его знания. О современной литературе, политике и философии он почти не имел представления. Мне случилось упомянуть имя Томаса Карлейля, и Холмс наивно спросил, кто он такой и чем знаменит. Но когда оказалось, что он ровно ничего не знает ни о теории Коперника, ни о строении Солнечной системы, я просто опешил от изумления. Чтобы цивилизованный человек, живущий в девятнадцатом веке, не знал, что Земля вертится вокруг Солнца, – этому я просто не мог поверить!

– Вы, кажется, удивлены, – улыбнулся он, глядя на мое растерянное лицо. – Спасибо, что вы меня просветили, но теперь я постараюсь как можно скорее все это забыть.

– Забыть?!

Видите ли, – сказал он, – мне представляется, что человеческий мозг похож на маленький пустой чердак, который вы можете обставить как хотите. Дурак натащит туда всякой рухляди, какая попадется под руку, и полезные, нужные вещи уже некуда будет всунуть, или в лучшем случае до них среди всей этой завали и не докопаешься. А человек толковый тщательно отбирает то, что он поместит в свой мозговой чердак. Он возьмет лишь инструменты, которые понадобятся ему для работы, но зато их будет множество, и все он разложит в образцовом порядке. Напрасно люди думают, что у этой маленькой комнатки эластичные стены и их можно растягивать сколько угодно. Уверяю вас, придет время, когда, приобретая новое, вы будете забывать что-то из прежнего. Поэтому страшно важно, чтобы ненужные сведения не вытесняли собой нужных.

– Да, но не знать о Солнечной системе!.. – воскликнул я.

– На кой черт она мне? – перебил он нетерпеливо. – Ну хорошо, пусть, как вы говорите, мы вращаемся вокруг Солнца. А если бы я узнал, что мы вращаемся вокруг Луны, много бы это помогло мне или моей работе?»

2

А разве вы не встречали когда-нибудь безумных ученых? Пусть это прозвучит и провокационно и бестактно (ясно, что с безумцами мы встречаемся не каждый день), однако с этим образом всякий знаком – поначалу по фильмам, а затем вольно или невольно этот опыт выявлял безумство в других людях. Срабатывал стереотип. И какое его главное качество? Разумеется, рассеянность. Они явно не от мира сего, замышляют революцию в сфере науки, а может быть, и духа, их голова разрывается свежими идеями, но вот только в жизни они – ах, как это забавно! – очень невнимательны. Могут оставить куртку в библиотеке, кошелек в поезде, часы в унитазе – все эти вещи, вероятно, лишь на время занимают профессора, а затем он с ними легко расстается.

Забывчивость – не физиологическая, а скорее психологическая – проявляется в их поведении. Вы можете встретить ученого человека в разных носках, а он этого совершенно не заметит. И ежели вы укажете ему на носки, то он, скорее всего, вежливо поблагодарит, но ничего не исправит. Эта новая информация, поступившая в его мозг и безнадежно не нашедшая там себе места, моментально ликвидируется. Но стоит вам спросить его о том, как он смотрит на проблему «коперниканского переворота» в философии, совершенного Иммануилом Кантом, как тот словоохотливо изольет свою душу. Поверьте, уж по этой теме в его картотеке всегда отыщется необходимый раздел. Дайте только волю, как ваши уши тотчас же будут атакованы тоннами информации.

Рассеянность в некотором роде порок трогательный. На рассеянных не обижаются, хотя изредка и бранят. Рассеянных нужно принимать такими, какие они есть: чудаковатыми. С дураков спрос небольшой, так зачем же судить человека за невнимательность, если он весь из себя в науке? Другой момент, что в жизни – не той заоблачной и небесной, о которой написано в метафизических работах умнейших людей планеты, а той приземленной, в которой мы все живем, – рассеянные люди порой вызывают и раздражение.

Каково, например, жене жить с таким мужем? Оставим первоочередной вопрос о том, зачем она его выбирала, – раз выбрала, так выбрала. А что дальше? Он забывает помыть посуду, убраться в комнате, закрыть холодильник, сходить в магазин. Он вечно раскидывает свои вещи, а потом тщетно старается их отыскать. Он не помнит важных семейных дат, не приходит с работы в день рождения жены, не слушает, когда она жалуется на соседку. В общем, негодяй. Думает только о себе. А если не о себе, а о мире, то тем более глупец. Лучше бы о себе подумал!

И ведь не будь у него жены (или друга, на худой конец), так пропал бы он в одиночку-то. Кто бы ему находил тапки по утрам? Собака? Так он и собаку бы забыл где-нибудь на улице. Рассеянность выглядит умилительно, если она не касается вас. Пожалуй, трудно жить с рассеянным человеком. Это все равно что расписаться в своем рабстве: с момента подписания договора ты обязан следить за ним, помогать ему, всячески способствовать его счастью и благополучию. История знала много благотворителей, но история не упоминала, были ли они этому рады. Наверное, не очень. Хотя доброе имя могли увековечить в анналах.

3

К чему лукавить? Главным образом рассеянность присуща обывателям. «Обыватель» – грубое слово и чаще всего произносится не без намерения оскорбить. Вот, дескать, мы, оригиналы, забираемся на скалы, покоряем вершины гор, пускаемся в дальние плавания по морям, покоряем земли, а они, эти самые обыватели, просто приспособляются к текущему ходу вещей. Живут, как правило, в одном месте, боятся изменений в жизни, ходят на одну и ту же работу, предпочитают стабильность и предсказуемость. Это тот самый обыватель, который так точно был изображен у Флобера в романе «Мадам Бовари». И сколько бы ни пытался этот обыватель, пошляк, буржуа, посредственность жить жизнью романтика (а ведь Эмма Бовари прикладывала усилия!), ничего у него не получится: фальшь видна невооруженным взглядом. Так и представляешь себе образ насмешливого Флобера, весело пародирующего свою героиню: «О, любимый Родольф, как прекрасно нынче небо над нашими головами!» (А делал писатель это неоднократно, говоря с улыбкой: «Госпожа Бовари – это я».) Как отметили бы сегодня: героиня выражалась словами бразильских сериалов. А Флобер, плут, умело это показал!