Читать книгу "Тайны египетской экспедиции Наполеона - Андрей Иванов"

Руль доложил императору о настроении солдат, тот приказал гвардейцам держать ружья дулом вниз.

Затем он приказал развернуть трехцветное знамя. Оркестр заиграл «Марсельезу». То была минута величайшего напряжения. Французы с триколором стояли против французов под белым знаменем.

Император в серой походной шинели в сопровождении Друо, Камбронна и Бертрана приблизился к солдатам пятого линейного.

– Солдаты пятого! Узнаете ли вы своего императора?

Молчание.

– Убейте вашего императора, вам можно сделать это.

И в который раз он услышал, как солдатские глотки исторгли:

– Да здравствует император!

Трогательная минута братания и восхищения великим человеком. Старый солдат со слезами на глазах загоняет шомпол в дуло ружья и говорит Наполеону:

– Смотрите сами, насколько сильно наше желание убить вас!

Когда Наполеон вошел в Гренобль, Фурье его покинул.

Адъютант Руль привел к императору своего отца. Наполеон с удовольствием беседует со стариком и обещает, что будет покровительствовать сыну, бывшему одним из его гидов в Египте.

8 марта произошла знаменательная встреча.

Вначале мэр Гренобля представил Наполеону Жака Жозефа Шампольона-Фижака, давнего почитателя императора, который собирался отправиться с ним в Египет, но не попал в число участников экспедиции. Теперь он готов предложить императору свои услуги, и мэр города умышленно искажает фамилию Жака Жозефа – «Шамполеон».

– Какое хорошее предзнаменование! Он носит половину моего имени! – восклицает нарушитель европейского спокойствия.

Но кто стоит рядом с представленным кандидатом в секретари императора? Наполеону объясняют, что это – младший брат Шампольона-Фижака.

Жан Франсуа Шампольон родился 23 декабря 1790 года в Гренобле и с детства интересовался древними языками. В Париже, в Школе живых восточных языков, он изучал арабский и коптский, познакомился с санскритом и с китайским письмом.

Жану Франсуа было пятнадцать лет, когда он признался: «Я хочу написать глубокое и подробное исследование об этом древнем народе. Из всех народов, мною горячо любимых, ни один не перевешивает египтян в моем сердце».

Он написал книгу «Египет при фараонах», обнародованную в 1811—1814 годах, благодаря которой его приняли в Гренобльскую Академию наук. В ней он составил первую географическую карту древнего Египта на основе коптских документов.

В 1808 году брат показал ему собранные наполеоновской экспедицией папирусы и другие древности. Он обещал Жаку Жозефу, который был старше его на двенадцать лет: «Я расшифрую их. Я расшифрую эти иероглифы, я уверен в этом!»

Наполеон обладал удивительным свойством с ходу определять, «из чего сделан» человек. Он забрасывал любого собеседника вопросами, с помощью которых быстро докапывался до сути.

А этот смуглый и невозмутимый молодой человек определенно ему понравился. Он полиглот, он гений, ставший академиком в семнадцать лет и профессором истории Гренобльского университета в неполные девятнадцать!

Наполеон посещает его в библиотеке и беседует, спрашивает, обещает. Он напечатает книги Шампольона в Париже. Франция нуждается в таких людях!

Он вспоминает о Египте, ему приятны эти мысли. Почему бы ни помечтать? Египет давно потерян для Франции, но разве плохо сделать коптский язык, которым блистательно владеет Шампольон, всенародным языком Египта?

(Как согласовать эти прожекты с новыми обещаниями Наполеона ограничиться управлением одной лишь Францией?)

Как сожалел он в Африке о том, что не удается прочитать многочисленные надписи на камнях и папирусах! Ведь когда в Розетте нашли черный камень, один из его генералов тотчас приступил к переводу и определил, что на плите выведено постановление верховных жрецов Мемфиса, относящееся к 196 году до нашей эры, о восхвалении Птолемея V Эпифана и его жены Клеопатры за пожертвования.

Когда армия сдалась англичанам, все же удалось сделать копии, оттиски и слепки многочисленных находок. И кто-то должен найти ключ к тайнам древней цивилизации!

Мог ли Наполеон подумать, что перед ним стоит человек, который преуспеет в деле, в котором гениальный Томас Юнг и другие ученые потерпят фиаско, и разгадает тайну египетской письменности?

Мог ли он предположить, что через каких-то семь лет этот погруженный в себя молодой профессор доберется «до гранитных скал земли Египетской» и расшифрует иероглифы, которые, по словам Шатобриана, «казались печатью, наложенной на вечно молчащие уста пустыни»?

Наполеон, обыкновенно спешащий и всегда чем-то недовольный – разве что кроме самых выдающихся подвигов и величайших достижений – вероятно, испытал огромное наслаждение от содержательного общения с ученым из Гренобля. В ходе разговора он словно парил на крыльях своей фантазии.

Его орлы полетели дальше, чтобы достигнуть шпилей Собора Парижской Богоматери. За ним пошел и пылкий Шампольон-Фижак.

Такой же легко воспламеняющейся была новая армия сынов отчизны, собранная вождем. Наполеон решил не ждать, пока миллионные толпы союзников наводнят Францию, а действовать наступательно и разбить врага по частям.

Наконец-то он даст большой бой англичанам! Император убежден, что британцы – плохие солдаты, «и мы кончим это дело, как завтрак» (так скажет он утром страшного дня).

Ночь с 14 на 15 июня 1815 года. Он переходит бельгийскую границу и роковым образом делит чудную армию.

В успешный день Линьи и Катр-Бра адъютанты гоняют войска между двумя полями и не помогут ни на одном.

Кто-то перевел Часы. И со стихией он больше не дружит – гром и ливень спасут Веллингтона.

Английская армия под командованием герцога Веллингтона укрепилась на плато Мон-Сен-Жан, выставив аванпосты у замка Гугумон на правом фланге (для французов – левом) и на ферме Ге-Сент (левый фланг, для французов – правый). Англичане – вверху, французы – внизу. Чтобы забраться на плато, надо преодолеть овраг. За спиной Веллингтона – лес Суаньи.

Силы примерно равны, но у Наполеона больше пушек. Его план заключался в том, чтобы, произведя диверсии на флангах, оттянуть в эти точки максимум сил неприятеля и, нанеся решающий удар по центру, взять плато Мон-Сен-Жан.

В лучшие времена маршал Ней, герцог Эльхингенский, начинал атаки с восходом солнца. Сегодня, 18 июня 1815 года, он этого не сделает. Накануне днем и всю ночь шел сильный дождь, превратив шоссе, ведущее на Брюссель, в сплошной водяной поток, а холмы поля сражения – в грязевое болото, в котором кони безнадежно вязнут. Артиллерия неэффективна.

Император назначает атаку на девять утра, но сроки сорваны. Ветер и солнышко постепенно сушат почву. Одиннадцать часов. Еще рано!

Одиннадцать тридцать пять. Первый залп!

Обе стороны имеют в виду, что исход сражения зависит не только от наличного соотношения сил. Третьего дня император разбил пруссаков при Линьи. Старина Блюхер бежал, но собирается с силами. Как быстро он воссоздаст боеспособное войско? Блюхера преследует маршал Груши, но хорошо ли это делает?