Читать книгу "Пропавший без вести - Люси Кларк"

Песня закончилась, и я вдруг поняла, что в рамке совсем другое фото: Сара, Ник и Джейкоб на шезлонгах у дома, с поднятыми бокалами.

– Ты поменяла снимок? – изумилась я.

Увидев, куда я смотрю, Сара ответила чересчур оживленным голосом:

– Да, Бинкс нас сфоткала в начале лета. Я тут как хомяк с раздутыми щеками, но другой нормальной фотографии втроем у нас и нет.

– Здесь был снимок Марли и Джейкоба.

Сара покраснела.

– Прости, Айла, – сказала она, прижимая руки к груди. – Напечатала кучу новых фоток и обновила все рамки в доме.

– Где он?

– Убрала. Не подумай, я не выкинула! Извини, не надо было вообще его менять. – Слова Сары звучали искренне, и мне стало совестно.

– Нет, это я слишком остро на все реагирую, – покачала я головой. – Летом со мной всегда так.

– Я сейчас повешу его обратно. Классная фотография, мне она очень нравится.

– Не надо. Тут действительно место вашему снимку.

– Тогда давай я отдам фото тебе. Ты приступай к десерту, а я пока поищу.

Попивая вино, я съела несколько кусков пирога, но без особого аппетита. Сара наконец нашла снимок – такой выцветший, что лицо Марли казалось бледным, как у привидения – и протерла его рукавом, прежде чем подать мне. Я аккуратно расправила его и положила в нагрудный карман рубашки – так Марли будет рядом со мной.

Я посидела с Сарой, пока она доедала пирог, а потом поблагодарила ее и под каким-то предлогом вернулась к себе.

В полночь, зашнуровав кроссовки и надев налобный фонарик, я выскользнула на улицу. Я независима, я могу уйти в любое время, не ожидая вопросов от удивленного мужа или заспанного ребенка: «Куда это ты?»

На отмели было спокойно, слышалось легкое жужжание насекомых, но в основном шумело море. На поверхность воды падал призрачный лунный свет, все вокруг выглядело сероватым.

Луч фонарика плясал впереди, как путеводная звезда. Под ногами скрипели камушки. Я выбросила из головы тот снимок мальчишек и сосредоточилась на бешеном ритме сердца. Дыхание перехватывало, но я не хотела останавливаться. Через пару минут меж ребер вонзилась острая боль – верный признак, что пора сбавить темп. Однако я была рада этой боли и лишь продолжила бежать дальше.

Беременная Марли, я однажды прочитала статью про роды, где рассказывалось, как справляться с болью, обращаясь мыслями к другому ощущению в иной части тела. Я все думала, действует ли такой способ при эмоциональных страданиях, и, хотя потеря Марли – все еще свежая рана в моей груди, я в силах перенаправить эту боль в более эффективное русло. Иногда я окружаю себя воспоминаниями о сыне, произношу его имя вслух и рассказываю о нем другим, и тогда мне кажется, что он по-прежнему рядом. А бывает, что внутри скапливается мощный комок боли и мрака – одно неловкое движение, и он взорвется. Вот в такие моменты я и бегаю.

Я добежала до края мыса и повернула обратно, в темпе спустилась по каменным ступенькам, что вели на пляж. Глубоко вдохнула ночной воздух, пахнущий соленым морем и землей. Кожа горела, на спине и груди проступил пот. Я тяжело дышала, но это была приятная усталость.

Прямо передо мной простиралось море – мой враг и мой друг. Надо искупаться. Последним рывком я подбежала к краю берега, загребая песок, и резко замерла. Не считая мерцавшего вдалеке костра, пляж был только моим.

Стараясь отдышаться, я сняла со лба фонарик, затем стащила кроссовки и носки с разгоряченных ног, рядом бросила майку с шортами и белье. Распустив волосы, я пошла вперед, погружаясь в темную, как чернила, воду, и нырнула. Здесь мне стало спокойно, и я легко двигала руками и ногами в мрачной прохладе. Море окутало мое пылающее тело, соски затвердели. Я вырвалась на поверхность лицом вверх, глядя в ночь.

Я плавала на спине, любуясь звездами, но вскоре немного замерзла, и по коже поползли мурашки. Уже на берегу я выжала волосы, надела шорты и майку, а белье засунула в кроссовки и пошла к дому, неся их в руке.

После бега и плавания, как всегда, почувствовался прилив эндорфинов. Меня подгонял теплый ветер, в небе плясали яркие звезды. У костра собрались молодые ребята, они пили пиво и, судя по запаху, курили травку. Я мысленно улыбнулась.

– Айла! – позвал меня кто-то.

Я не сразу поняла, что этот человек с сигаретой в руке – Джейкоб. Ничего удивительного, он ведь уже большой мальчик, и все же глубоко внутри для меня он оставался малышом, который спал на двухъярусной кровати – Марли внизу, Джейкоб наверху – и приходил в восторг от кружки горячего шоколада и сказки Роальда Даля на ночь.

Почему я просто не помахала и не пошла домой? На следующее утро посмеялась бы, что застукала его с травкой. Но нет, я застыла на месте, а Джейкоб подбежал ко мне.

– Айла, – повторил он.

Джейкоб затянулся, выдохнул дым в сторону и бросил окурок в песок.

Я промолчала.

– Ты плавала, – сказал он, трогая мои мокрые волосы.

– А ты пил.

Джейкоб ухмыльнулся.

– Как водичка?

– Бодрит.

Он рассматривал меня с ног до головы. Одежда прилипла к телу, соски напряглись от прохлады.

– В такую прекрасную ночь грех не искупаться.

Заплетающимся языком Джейкоб рассказал, что тоже ходил плавать, а волны подсвечивались от фосфоресцирующих морских существ.

У костра его ждали друзья, но они не смотрели в нашу сторону, да и Джейкоб, похоже, к ним не спешил.

– Мне нравится ночью на пляже. Никаких туристов, только местные жители. Он только наш.

Я кивнула.

Джейкоб коснулся теплыми пальцами моего холодного плеча.

– Ты замерзла. Пойдем к огню.

– Ничего страшного. Я уже собираюсь домой.

– Тебя проводить?

Здорово, если кто-то возьмет меня за руку, отведет домой, уложит в кровать и накроет одеялом.

– Джейкоб! – крикнул кто-то из его друзей. – С кем ты там разговариваешь?

– Тебя зовут.

– Да ну их. – Немного помолчав, он добавил: – Я все-таки провожу тебя.

Его слова прозвучали уверенно, вовсе не как вопрос.

– Спокойной ночи, Джейкоб, – сказала я и пошла домой в одиночестве.

Глава 38

Сара

День восьмой, 16:15

На пляже порывы ветра поднимают столпы песка. Я хочу почувствовать, как он жалит мою кожу, хочу почувствовать запах соли в воздухе и прохладу ветра.

У меня новости.

Констебль Роум стоит спиной к двери, будто отрезая все пути к отступлению. Я сижу на диване напротив Ника, но поза у меня странная, шея неестественно повернута, чтобы получше разглядеть лицо Роум. Я ведь должна быть рядом с мужем, который взял бы меня за руку.