Читать книгу "Пустой мир. Кровь и честь - Кирилл Тимченко"

– Если считаешь нужным, делай, – кивнул Рокфор, – отговаривать тебя больше не буду. Только не думай, что из-за этого стану отказываться от уже сказанных слов.

– Спасибо, – кивнул Эдвард и посмотрел на часы, – скоро уже подлетаем, осталось меньше часа. Прикажите перейти пилотам на режим маскировки, не будем вызывать лишнего шума, – в маскировочном режиме гирокоптеры отключали все внешние фонари и осветительные приборы. Только в закрытых пассажирских отсеках, где не было ни одного иллюминатора, светились мягким красноватым светом аварийные лампы, не мешавшие глазам привыкать к темноте. Отключались и складывались так же и вертолетные винты, оставляя только антигравы, из-за чего скорость уменьшалась, а единственным звуком, какой теперь издавали гирокоптеры, было лишь тихое гудение ветра, рассекаемого обшивкой корпуса.

Пилоты, подключив зрительные нервы напрямую к внешним камерам, продолжали вести машины даже в состоянии полной темноты. Машины продолжали двигаться тем же ровным строем, держась на два километра выше уровня ядовитых туманов, застилавших все равнины, но постепенно понижая высоту с каждой последующей минутой полета. Густой и плотный, издалека похожий на кисель, туман растекался повсюду, закрывая этот участок острова толстой пеленой, скрывая от любопытных глаз все, что могло происходить под его покровом. Иногда внизу можно было различить отдельные всполохи света, вспыхивающие на пару секунд. Туманы порой лежали спокойно и ровно, как вата, а местами начинали бурлить как растревоженный вулкан, рассыпаясь клубами во все стороны. Где именно находился их источник, никто точно не знал, а о причине их появления по острову ходили самые разные легенды, но никто не мог сказать ничего точного. Скорее всего, это была еще одна аномалия этого безумного мира, нарушавшего свои же собственные законы.

Наконец, впереди показались яркие костры капища и расположившихся вокруг него племен. Чуть притушенные туманами, они казались размазанными по горизонту, но с каждой секундой отблески становились ярче и точнее, и здесь же эскадрилья разделилась на несколько групп, размеченных по плану молодого барона, отправляющихся по своим целям. Как стая хищных птиц, аэрокоптеры окружали ничего не подозревающую добычу, быстро, бесшумно и уверенно занимая указанные позиции. Опускаясь в туман, каждый зависал на расстоянии нескольких метров над поверхностью, задерживаясь не больше, чем на несколько секунд, чтобы сбросить бронетранспортер, и тут же снова поднимаясь выше.

В тумане все казалось совсем иным, чем привыкли видеть солдаты, свет фонарей заканчивался уже на расстоянии нескольких метров, дальше приходилось полагаться только на сканеры и детекторы, даже сами звуки казалось, звучали здесь совсем по-другому, словно приглушенные. Закручиваясь в спирали, туман обвивал двигающиеся колеса бронетранспортеров, вытягивался за ними длинными щупальцами и забирался, кажется, в каждую щель, уже через пару минут пробравшись в салоны автомобилей, застилая приборы управления и линзы противогазов. Солдаты затихли, закончились и шутки, и бессмысленные разговоры, слышны только щелчки проверяемого оружия.

Три машины все еще кружили в воздухе, над самым центром капища, где еще ничего не подозревавшие дикари начинали проводить какие-то свои обряды. Даже невооруженным взглядом Эдвард видел скопившиеся толпы народа перед высокими идолами, вырезанными из камня и размалеванными различными красками. Под ритмичный стук барабанов жрецы в ритуальных одеяниях уже приступали к казни пленников, буквально заживо разделывая их и щедро окропляя кровью основания каменных истуканов. Можно было атаковать, но сначала должна пройти подготовка, нанеся быстрый удар по противнику, ошеломив и деморализовав его силы.

Боевые машины вышли из режима маскировки прямо над дикарями, и воздух тут же разрезал гул снова включаемых винтов, лопастями рубивших туман на куски. Выйдя на пикирование, аэрокоптеры сбросили первые бомбы, разорвавшиеся в самом центре толпы, выкашивая десятки собравшихся там людей, взрывами ослепляя и оглушая дикарей. Сразу за бомбардировкой десантировались «Церберы», прямо туда, где пару секунд назад взорвались сброшенные снаряды. Подготовленные для уничтожения живой силы противника, эти боевые костюмы вооружены скорострельными пулеметами и огнеметами, активированные еще в воздухе. Не ожидавшие ничего подобного дикари успели только осознать, что видят прыгающие на них антропоморфные фигуры из металла, весом по несколько тонн каждая, как поток свинца и огня буквально смел их, а выжившие бросились врассыпную, практически не думая о сопротивлении.

Залитый кровью алтарь вместе с несколькими еще живыми пленниками, жрецами и охраной в парадных одеяниях буквально испарило залпом плазменного огнемета, а прилетевшая спустя пару секунд ракета раздробила основание истукана, стоявшего сразу за ним. С громким треском идол подломился и рухнул прямо на остатки алтаря, разбрызгивая во все стороны грязь и осколки камня.

«Церберы» приземлялись без всяких проблем, продолжая вести ураганный огонь по всему, что попадало в зону поражения, зачищая площадку и разгоняя уцелевших, уже практически закрепив победу. Дикари, пораженные таким ударом, лишись как боевого духа, так и командования, поскольку почти все вожди и жрецы находившиеся в центре зоны высадки, у самого алтаря, не успели сделать ничего, как были быстро и безжалостно уничтожены. Все, что теперь оставалась дикарям, так просто бежать, бросая все и спасая только собственные жизни.

Только на спусках с холма уже двигались снабженные спаренными пулеметами и курсовыми огнеметами бронетранспортеры, при поддержке цепей пехоты, прицельно стрелявшим по разбегающимся кочевникам, не делая разбора между гражданскими и вооруженными. На узких тропинках практически сразу же организовались заторы из-за наваленных тел, и еще больше народа топталось в давке, застряв на узких тропинках и практически не имя возможности их никак обойти. Солдаты же, продолжая вести непрерывный огонь, шаг за шагом поднимались наверх, заставляя дикарей отступать назад, прямо под огонь «Церберов». Некоторые дикари, конечно, пытались уйти, пролезая между скал и каменных россыпей, но пули снайперов находили их уже через несколько шагов.

С неба снова ударили аэрокоптеры, в этот раз прямо по паникующим толпам, проходя на бреющем полете и расстреливая дикарей пушечным и пулеметным огнем, превратив тропинки в настоящую кровавую кашу, по солдаты снова пошли вперед, прямо по трупам, расстреливая тех, кто еще сумел выжить. Сопротивления практически не было, те воины, кто не погиб в первые минуты, и кто все-таки смог добраться до своего оружия, по отдельности особой опасности не представляли, их расстреливали еще до того, как успевали сделать хотя бы пару шагов.

Битва была выиграна, не успев даже толком начаться, но теперь настало время полной зачистки. Приказ был единственным, прямым и без каких-либо оговорок, «выживших быть не должно», никакой пощады детям, женщинам или старикам. Методично, квадрат за квадратом, тристанские солдаты зачищали этот холм, проверяя каждую палатку и каждую телегу. С визгом, криком и плачем вытаскивая тех, кто пытался прятаться, уничтожая на месте и не обращая внимания ни на какие мольбы.

Эдвард сошел на землю холма спустя пятнадцать минут после начала высадки, когда вокруг алтаря не было уже ни одного живого врага. В боевом снаряжении, но без оружия, спустился по трапу и втянул в себя воздух, с шумом проходящий сквозь фильтры противогаза, который все равно не мог отсеять весь смрад и вонь пожарищ. Вокруг было так ярко, что нет необходимости даже подключать визоры шлема. Горели подожженные палатки и наваленные друг на друга тела, химическое пламя оказалось настолько едким, что продолжало пожирать даже обугленные трупы, отбрасывая во все стороны яркие оранжевые блики, игравшие отражениями в лужах крови и рассыпанных вокруг гильзах. Здесь нельзя и шагу ступить, чтобы не наткнуться на чье-то тело, но Эдвард на это не обращал внимания, за свою короткую жизнь уже видевший поля сражений и куда большего масштаба.