Читать книгу "Групповая гонка. Записки генерала КГБ - Валерий Сысоев"

Смеялись надо мной прилично. А много лет спустя я услышал, что киргизы впервые провели у себя Всемирные игры кочевников.

А как появился маунтинбайк? Активная, так сказать, фаза развития вида спорта произошла где-то в 70-х, когда во всем мире выдались необычайно теплые зимы и на горнолыжных курортах Европы и мира два или три года подряд не было снега. Вот хозяева туристических центров и начали искать, как заполнить склоны.

А чуть позже все эти велосипедисты пришли к нам в Международную федерацию велоспорта с заявкой. И маунтинбайк, и ВМХ, и триал-7. Сначала вошли в федерацию отдельной комиссией, а сейчас маунтинбайк — олимпийский вид.

Когда после Сочинской Олимпиады встал вопрос о том, чтобы в одном из ледовых дворцов устроить велосипедный трек, я высказал сомнения. Потому что, во-первых, эксплуатация трека и его содержание требуют немыслимых средств. К тому же все начальное обучение, селекция проходят в велоспорте не на треке, а на шоссе. Но тренироваться на шоссе не всегда возможно: современные автострады таковы, что проводить на них тренировки велосипедистов — самоубийство. А проселочные дороги давно не позволяют тренироваться так, чтобы эта тренировка была эффективной.

Победитель Тур де Франс, австралиец Марк Кавендиш, который трижды становился чемпионом мира на треке и один раз — на шоссе, начинал карьеру велосипедиста в горном велосипеде. Олимпийский чемпион Ааво Пиккуус, который гонялся за советскую сборную в 70-х, был одним из немногих, кто, врываясь на стадион на Гонке Мира, редко падал. Всех остальных начинало бросать в разные стороны, едва они въезжали с асфальта на гравий или песок. А все дело в том, что в Прибалтике гораздо в большей степени, нежели в России, культивировалась такая дисциплина, как велокросс. Веяния, которые пришли из Европы, так сказать. Прибалты постоянно гонялись в велокроссе и владели велосипедом лучше.

Байк позволяет наработать любые объемы, дает координацию, силовую выносливость, при умелом сочетании нагрузок позволяет и скорость поднять. Кроме этого ездить на байке модно, скоростей куча, все хотят. Раз так — почему было не попробовать разработать схему селекции, методику начального обучения… Лет восемь я лбом стенку в федерации велоспорта пробить пытался.

Все эти вопросы должны были вовремя поднимать спортивные профессионалы. Задача олигарха — обеспечить процесс. Плеснуть в эту машину бензин, чтобы она завелась и поехала. Но поскольку профессиональный уровень в силу вынужденных причин упал, думать стало некому.

В футболе у нас были голландцы Хиддинк и Адвокат, потом итальянец Капелло, которые уехали, отработав контракт, не оставив после себя ничего. Почему было не составить контракт таким образом, чтобы человек, уезжая из страны, должен был отчитаться, условно говоря, за каждый рабочий день. Иначе получается, страна тратит колоссальные деньги, не получив взамен ни результата, ни какого-то опыта, ни методик.

И за все это ровным счетом никто не отвечает.

В Китае в свое время стояла та же самая проблема: как поднять профессиональный уровень спорта в стране. Как только на государственном уровне была поставлена задача, в Китай поехали австралийцы, бывшие тренеры ГДР. А через какой-то промежуток времени всех их отправили обратно: рядом успели вырасти свои специалисты.

* * *

Предложение уйти из «Мерседеса» и поменять место работы я получил от Тягачева. Он же сразу отправил меня знакомиться с Сергеем Михайловичем Богданчиковым в «Роснефть», где тот был президентом.

У нас произошел тогда смешной диалог. Когда Богданчиков предложил мне вице-президентство, связанное с управлением, я переспросил:

— Вице-президентом «Роснефти»?

Он засмеялся:

— Нет. Ассоциации летних видов спорта.

Ассоциация летних видов спорта, представляла для меня огромный интерес как раз с позиции возможной работы. Интересно было попробовать обобщить опыт федераций, и создать им платформу для совместной деятельности. Но Богданчикову я тогда сказал:

— Сергей Михайлович, чтобы у вас не было никаких опасений, все-таки я для вас человек новый, давайте поступим так. У вас есть президент вашего же банка Титов, который в «Роснефти» обеспечивает финансовые вопросы. Пусть вице-президентом с правом подписи будет он. Мне это не нужно. А вот что касается профессиональных вопросов насыщения всего механизма, вот этим мне действительно хотелось бы заняться.

И мы начали работать.

Какие-то вещи получались у нас очень хорошо. Федерации начали общаться между собой, мы привлекали самых разных специалистов, устраивали семинары для тренеров. С другой стороны, за несколько предыдущих лет отдельные люди в федерациях слишком привыкли к бесконтрольности. Их это устраивало. Сплошь и рядом возникали ситуации, когда тот или иной президент федерации полностью исключал собственную ответственность за результат: мол, федерация все сделала, сборы провела, деньги выделила. Какие претензии?

Каждый раз, когда я сталкивался с подобной ситуацией, мне хотелось безо всяких политесов спросить: «Мужик, ты не заблудился? Не обалдел? Тебе страна дала главное: право представлять ее в международном мире. И будь добр соответствовать!»

Когда люди этого не понимали, начиналось некое автономное правило: я сижу во главе, я всем рулю туда, куда считаю нужным, подбираю себе команду, которая мне удобна, и деньгами, которые ко мне приходят от инвесторов, распоряжаюсь тоже по своему усмотрению. Деньги-то не бюджетные.

При этом весь тренерский и управленческий состав, включая самого президента и его замов, получает зарплату в Центре подготовки государственного органа.

Когда над легкой атлетикой в связи с допинговыми дисквалификациями стали сгущаться тучи, я сам пришел к Валентину Балахничеву, предложил собрать в Ассоциации узкий круг специалистов, обсудить проблему — в том числе и в назидание другим, поскольку я прекрасно понимал, во что все это может вылиться в плане международной деятельности. Он отказался:

— Сам разберусь…

Сейчас уже очевидно, что вся эта допинговая ловушка, в которую мы угодили после Олимпийских игр в Сочи, во многом была подстроена Григорием Родченковым. Но ведь все это прогнозировалось. Родченков в свое время приехал работать в Москву из канадской лаборатории как человек, которого WADA делегировала в нашу страну. Так чьи интересы он должен был отстаивать, когда начал разгораться конфликт?

Я вполне допускаю, что ряд людей включился в войну против России по личным мотивам. Можно вспомнить московскую сессию МОК в 2001-м, когда с поста президента МОК ушел Хуан-Антонио Самаранч, а пришел Жак Рогге. Контр-кандидатом у него тогда был не кто иной, как Ричард Паунд, искренне полагавший, что в Москве поддержат именно его кандидатуру. Но этого не произошло.

То есть человек получил публичную оплеуху и жил с этим много лет. Вполне возможно, что вынашивал планы возмездия. Во всяком случае на той сессии МОК Паунд подходил ко мне, пытался прощупывать почву, говорил о том, что ему обещали поддержку. А теперь выдался прекрасный момент, чтобы поквитаться. Может быть такое? Да запросто!