Читать книгу "Танковые асы Гитлера - Михаил Барятинский"

б) КВ-1. Русские танки КВ-1 и КВ-1 с усиленной броней часто использовались взамен Т-34. Так как эти тяжелые танки обычно не применялись массированно, их уничтожение не было слишком сложной задачей.

Достоинства тяжелых русских танков: мощное основное вооружение, мощная броня, хорошая проходимость по пересеченной местности, большой радиус действия.

Достоинства немецких танков: хороший обзор изнутри, отличные оптика и радиооборудование, что обеспечивает контроль за тактической ситуацией».

Что касается потери желания атаковать, то это классический пример того, как технические характеристики танков влияли на тактику их использования. Дело в том, что летом 1942 года на большинстве советских танков отсутствовали радиостанции. Поэтому командиры перед атакой отдавали приказ «Делай как я!» и шли в бой, возглавляя свои подразделения. Немцы же, естественно, сосредотачивали огонь на головных танках, подбивали их и обезглавливали атакующие подразделения, после чего атака часто действительно прекращалась. Такое положение оставалось характерным на протяжении всего 1942 года и в начале 1943-го.

В 1943 году немцы в последний раз попытались использовать свои танковые войска в большом масштабе в соответствии с классической тактикой их применения. В рамках операции «Цитадель» и новые тяжелые танки использовались в соответствии с той идеей, под которую они создавались — в качестве танков прорыва. Однако, все быстро кончилось. Весь последующий период войны немецкие тяжелые танки, а затем и все танки вообще, использовались в качестве пожарной команды, затыкая дыры в Восточном фронте. Аналогичный способ действий имел место и на Западном фронте, начиная с лета 1944-го.

85-мм пушка ЗИС-С-53, установленная в башне танка Т-34–85

Надо сказать, что противотанковая тактика в известном смысле оказалась проще общевойсковой. Особенно в условиях огневого превосходства немецких танков (в первую очередь «тигров» и «пантер») над советскими. В этой связи небезынтересно будет процитировать Клауса Штикельмайера:

«Наша танковая тактика требовала, чтобы в такой ситуации мы соблюдали три правила:

1) Имея дело с противотанковым оружием на средней дистанции, до движения на него открой ответный огонь. Сначала остановка для точного ответного выстрела, а затем большая часть роты движется на них, а один взвод осуществляет огневую поддержку.

2) Встретив противотанковые средства на короткой дистанции, остановка равна самоубийству! Лишь немедленная агрессивная атака на полной скорости, стреляя из всех орудий, будет успешной и сократит потери.

3) Действуя против противотанковых пушек, никогда не позволяй отдельному взводу атаковать одному, даже при сильном огневом прикрытии. Противотанковые орудия никогда не развертываются поодиночке. Запомни, одиночный танк в России не выживет!»

Речь здесь идет о противотанковых пушках, но все это справедливо и для танков. Именно с 1943 года, с момента появления на вооружении германских танков дальнобойных пушек, немцы пришли к выводу, что наиболее эффективным противотанковым средством является танк. Конечно, соответствующим образом вооруженный. Под это определение до 1944 года советские танки явно не подпадали.

75-мм пушка М3, установленная в башне среднего танка М4 «Шерман»

Но ведь танки с танками не воюют — скажет читатель. Да, именно такой неадекватный взгляд культивировался в Красной Армии. Достаточно вспомнить положения приказа наркома обороны № 325 от 16 октября 1942 года. Цитировать его полностью нет смысла, остановимся лишь на интересующих нас положениях:

«Танки не выполняют своей основной задачи уничтожения пехоты противника, а отвлекаются на борьбу с танками и артиллерией противника. Установившаяся практика противопоставлять танковым атакам противника наши танки и ввязываться в танковые бои является неправильной и вредной».

И далее, в постановляющей части приказа:

«При появлении на поле боя танков противника основную борьбу с ними ведет артиллерия. Танки ведут бой с танками противника только в случае явного превосходства в силах и выгодного положения».

Таким образом, красной нитью через весь приказ проходит тезис о том, что танки должны вести бой с пехотой противника, отдавая приоритет уничтожения вражеских танков артиллерии. В целом это соответствует немецкой концепции начального периода войны и совсем не соответствует нашей того же периода. Вспомним, тогда танк виделся советскому военному руководству неким универсальным средством, «на все руки мастером» способным на все. Спустя год с небольшим ситуация существенно изменилась и советские танки могли успешно вести бой с немецкими «только в случае явного превосходства в силах и выгодного положения». Что касается превосходства силах, то оно имело место на протяжении всей войны, но это мало помогало. Впрочем, мало помогали и все эти теоретические тактические изыски. И можно много говорить о более широком спектре применения советских танков и относить к достоинствам пушки Т-34–85 более мощный по сравнению с «пантеровской» фугасный снаряд. Да лучше бы бронебойных досыпали, может и не пришлось бы нашим танкистам, вывинтив взрыватели, стрелять фугасными по танкам. И не все наши танки воевали с танками противника только по той причине, что их у нас было в четыре раза больше. И какие бы приказы не отдавали кремлевские теоретики, действительность шла в разрез с ними.

76-мм пушка М1А2

С первого до последнего дня войны, наши общевойсковые командиры от комдива до командующего фронтом, с постоянством достойным лучшего применения бросали наши танковые части и соединения (почти всегда без разведки, подготовки и т. д.) именно против немецких танковых группировок. Хотелось бы напомнить сторонникам тезиса о танках, не воюющих с танками, о 12 июля 1943 года. Видимо в полном соответствии с приказом № 325 командование Воронежским фронтом (не без ведома Ставки, естественно) бросило 5-ю гвардейскую танковую армию в лобовую, подчеркнем — в лобовую, атаку на 2-й танковый корпус СС. Использование же танков в рамках противотанковой тактики в Красной Армии было явлением редким. Один из наиболее известных и успешных случаев — это действия 4-й танковой бригады под Мценском осенью 1941 года. В том случае тактика и техника шли бок о бок — вооружение советских танков позволяло эффективно использовать их в этой роли. Да и танкисты были кадровые, еще с довоенной подготовкой и боевым опытом первых месяцев войны. В дальнейшем пальма первенства перешла к немцам.

Выводы

В чем же секрет успеха, в чем причина высокой результативности немецких танкистов? Ответ, думается, очевиден. Высокий уровень индивидуальной подготовки танкистов вкупе с хорошей подготовкой (или как у нас принято говорить — сколоченностью) танковых подразделений, отличная техника, по огневой мощи в течение длительного периода остававшаяся вне конкуренции, и, наконец, четко отработанные приемы боевого применения танковых подразделений, начиная с основного тактического звена взвод — рота и выше. Так что же, немцы воевали лучше? На каком-то этапе — конечно! Иначе не дошли бы до Волги. Но, кроме того, у них был другой подход к строительству танковых войск: они сделали ставку на качество, мы — на количество. Они культивировали идею подготовки штучных бойцов-асов, мы — массовую подготовку бойцов среднего уровня. При этом каждая сторона исходила из имевшихся возможностей — образовательного уровня, учебной базы и т. д. И сами танки соответствовали двум этим разным подходам. Ну, разве можно себе представить «Тигр», изготовленный тиражом в 30 тыс. экземпляров! В страшном сне не приснится!