Читать книгу "Француженки не крадут шоколад - Лора Флоранд"

Она пристально взглянула сзади на его черноволосую голову, на спокойный разворот широких плеч, на худощавую высокую фигуру. Неужели ему хотелось превзойти в романтичности всех мужчин? Сильван великолепно справился со своей задачей, но… этого ли на самом деле он хотел? Секс ведь не подразумевает особой романтичности.

Он намочил полотенце и принялся аккуратно протирать шампиньоны.

– Ты хочешь сказать, что тебе не дарили даже цветов?

– Конечно, дарили.

Да, ей дарили множество цветов. Самый легкий путь для знакомства с ее деньгами – прислать цветы, заказав букет по телефону.

– И никто не дарил тебе шоколадных конфет?

Кэйд рассмеялась.

– Нет. Никто и никогда не дарил мне шоколадных конфет.

– Как трудна твоя жизнь, – с сочувствием заметил он. – Вечно мечтать, чтобы тебе подарили настоящие конфеты, но ведь никто не осмелится оскорбить ими твою шоколадную семью.

В его словах, возможно, таилось зернышко правды.

Секунд пять Сильван поколдовал с ножом над грибами, потом отложил его и поискал что-то в кармане своей брошенной на стул куртки. В руке его появилась коробочка из его магазина – там обычно помещались четыре конфетки. Сильван снял крышку и протянул ей. В ней действительно разместились четыре простые, ничем не украшенные шоколадные бомбошки. Она перевела взгляд с коробочки на державшую ее широкую ладонь, сильное запястье, прямые темные волоски на мускулистом крепком предплечье. Дальше взгляд переместился на его глаза, почти такого же цвета, как шоколадная обливка конфет.

Кэйд вдруг осознала, что хотела бы сейчас просто, не отрываясь, смотреть на Сильвана. А он держал на ладони конфеты. Она провела рукой по волосам и вновь обратила внимание на конфеты. Попробовав одну бомбошку, Кэйд, естественно, узнала в таинственном и восхитительном вкусе едва уловимый коричный оттенок.

– Ну и как?

Она подумала, что он с легкостью превзошел романтичностью всех прочих кавалеров, с которыми она когда-либо встречалась или спала. Насколько легко это у него получилось? Может, это своеобразный рецепт практичной тактики его соблазнения? Стоило ли ей вообще беспокоиться, если у Сильвана имелась столь обширная практика, или лучше просто наслаждаться моментом?

– Тебе понравилось? – Он закрыл коробочку. – Сегодня я поэкспериментировал с новыми вкусами. С этим рецептом надо еще поработать.

– Нет, – возразила Кэйд. – Не надо ничего дорабатывать.

Он был безупречно и естественно идеален. Именно идеален.

Она отвернулась и посмотрела на фотоальбом. Какими могли быть более личные фотографии Сильвана, не те, что печатались в журналах? Сильван протянул руку, словно хотел отобрать альбом. Но жест остался незавершенным, и внимание владельца вновь переключилось на луковки. Он измельчил шалот так тонко и быстро, что Кэйд даже испугалась, что он порежет себе палец. Сильван положил лук в сковородку и хотел вытереть пальцы о фартук, потом, вспомнив о его отсутствии, воспользовался джинсами.

Кэйд смотрела на его длинные, тонкие пальцы и мечтала, чтобы они гладили ее волосы, смахивали какую-то крошку с ее щеки.

– Кто сделал его для тебя? – спросила она, кивнув на фотоальбом.

– Ma maman, – ответил он.

Упоминание о матери заставило Кэйд вздрогнуть от мысли, что эта женщина могла вдруг появиться из-за открывшейся двери одной из комнат.

– А где живет твоя мама?

– Несколько лет назад, после выхода на пенсию, они с отцом переехали в Прованс.

Кэйд облегченно вздохнула. Она принялась листать страницы, с улыбкой разглядывая снимки беззубого малыша и мальчика лет пяти с перепачканной шоколадом физиономией – под этим снимком его мать написала блестящими серебристыми чернилами: «Доброе знамение». Видимо, этот фотоальбом отражал основные вехи его жизненного пути. Кажется, он был любимым ребенком. Она присмотрелась к его фото в подростковом возрасте. Сильван не принадлежал к тому типу мальчишек, которые рано расцветают. В семнадцать лет он был долговязым и нескладным, челка скрывала глаза – она скользнула взглядом по гладким волосам его нынешней удлиненной стрижки и улыбнулась. Правда, теперь Сильван стригся у хорошего парикмахера, но длина осталась такой же. Ему по-прежнему нравилась романтичность или чувственность удлиненных волос. С той фотографии на нее смотрели слишком большие, распахнутые глаза юноши с прыщавой кожей. Перед камерой Сильван держался смущенно и застенчиво. И сейчас опять, заметив, что она размышляет над пойманным фотоаппаратом моментом, он выглядел таким же смущенным и застенчивым. Нож лег на стол, пальцы потянулись к уголку альбома, но потом рука отдернулась, словно он решил не скрывать от нее свое прошлое. Кэйд усмехнулась, увидев, что он отвернулся и сосредоточился на кулинарном процессе.

– В детстве ты тоже ел слишком много шоколада?

– Шоколад не вреден для кожи, – с раздражением произнес Сильван. – Этот миф уже развеян.

– Я знаю. Мы финансировали подобные исследования.

Она перевернула очередную страницу. Мать, похоже, сфотографировала его на домашней кухне – тесное помещение с кухонным столом, покрытым темным линолеумом, – в окружении полного шоколадного хаоса. На этом снимке он склонился над своей работой с таким же сосредоточенным выражением лица, с каким по-прежнему трудился в нынешней лаборатории. Точно таким же был даже угол наклона его головы с красивой линией подбородка.

– В юности ты был сообразительным и чертовски привлекательным.

Ботаником, конечно, но увлеченным кулинарией, а не математикой или компьютерами. Она не сомневалась, что застенчивые одноклассницы обожали Сильвана, а он их не замечал.

– Я не отказалась бы пококетничать с тобой.

– Нет, отказалась бы.

– Могла бы согласиться, – усмехнулась Кэйд. – Мне всегда нравились мужчины, способные творить чудеса из какао.

Это была правда. Одного воспоминания о нем, потрясающе красивом, отстраненном и напряженном, полностью сосредоточенном на магическом котле с шоколадной массой, было достаточно для того, чтобы взыграли гормоны, и ей отчаянно захотелось познать его, почувствовать его близость. Даже сейчас, несмотря на отсутствие шоколадной магии, Сильван был очень красив, хотя всего лишь был сосредоточен на приготовлении соуса из красного вина. Вернее, был бы очень хорош и просто неотразим, если бы перестал хмуриться.

– Да, я заметил, – сухо отозвался он.

Так, и что бы это могло значить? Ничего хорошего в любом случае.

– Знаешь, я вообще не ходила на свидания с мужчинами, которые знали бы о шоколаде больше меня, – произнесла Кэйд, пытаясь перевести разговор на другую тему.

Его брови поднялись, и он искоса взглянул на нее, наконец соизволив уделить ей внимание.

– Это правда, – добавила она.

– Ты думаешь, что знаешь о шоколаде больше меня? – уточнил Сильван.