Читать книгу "Все или ничего - Елена Ласкарева"

Когда Ирина купила их, одна элегантная дама рядом с ней шепнула подруге:

— Боже, какой кошмар… Совсем нет вкуса…

— Интересно, где она их собирается носить? — хихикнула та, косясь на Ирину.

— Наверное, на карнавале…

— Балаган…

— Цирк… — наперебой изощрялись они в остроумии.

А Ирина с удовольствием соглашалась про себя: вот именно! Она там такой балаган устроит… Цирк, да и только…

Пожалуй, не мешало бы и в волосы добавить красное пятно… Хотя они и так горят на солнце нестерпимой рыжей охрой…

Роза! Вот что ей нужно! Наглая, распустившаяся роза, раскрывшая все лепестки, а не какой-то жалкий бутончик…

Она покосилась на стоящие в вазе розы, принесенные Андреем. Выкинуть их рука не поднялась — все же живые… Чем они-то виноваты?

Розы как раз успели за это время раскрыться до последней стадии, за которой уже следует увядание. Крупные кровавые лепестки развернулись до предела, едва удерживаясь у основания. Еще ночь — и они опадут вокруг вазы ровным, шуршащим слоем…

Ирина тронула один цветок — и он тут же стряхнул с себя пунцовое одеяние. Другой дотерпел только до примерки — и осыпал волосы пахучими лепестками… Зато следующий был еще крепок, мужественно перенес и косой надрез ножом, и закрепление в металлической заколке, и водружение посреди рыжих упрямых кудрей…

Впрочем, он немедленно отомстил за это — вонзил шипы рядом с виском и намотал на них перепутанные пряди. Шипы Ирина срезать не сообразила, а теперь было уже поздно: повторной экзекуции цветок не выдержит.

Наверное, это было несколько вульгарно… Ей бы кудри не рыжие, а смоляные — и вылитая Кармен. Причем не оперная, а опереточная.

А если честно, то Ирине ее вид нравился, и смутно шевельнувшиеся сомнения были тут же задвинуты в дальний уголок сознания. Кыш!

Солнце еще вовсю палило, припекало открытые плечи, а руки в перчатках моментально вспотели.

В шесть часов вечера жарким июльским днем москвичи разморенно брели с работы, мечтая о поездке за город, в тень и прохладу… И конечно, удивленно косились на странное чудо, на полыхающий пожар на краю мостовой, призывно вскинувшее руку, словно испачканную по локоть в красной краске.

Ирина с удовольствием добралась бы до цели на своем мотоцикле, но платье было очень узким. Будь оно пошире — и движение в центре Москвы было бы парализовано: все водители пялились бы на несущийся по магистрали огненный сгусток…

Ирина возбужденно предвкушала свое появление на презентации. Она явится, вся в огненном сиянии, ослепительная, как солнце…

Но все машины проносились мимо, и только один водитель наконец затормозил рядом и с усмешкой распахнул дверцу:

— Садись, рыжая, а то сгоришь…

Но он ошибался. Внутри у Ирины был леденящий холод… Особенно когда она, подбадривая себя, подошла к чинному швейцару у дубовых дверей. Холодный липкий пот намертво приклеил к телу платье, а ноги, и так едва семенившие в узком подоле, отказывались идти дальше.

Да, ей вдруг стало страшно. Каждый человек имеет право испугаться. Другое дело — как он будет действовать под влиянием этого страха.

Ирину это только подбодрило. Она дерзко вскинула голову, чуть прищурила глаза и посмотрела на неприступного величественного швейцара так, что он, секунду помешкав, распахнул перед ней входную дверь, даже не спросив пригласительный билет.

За дубовыми дверьми оказались стеклянные, и их охраняли двое молодых людей, под серыми костюмами которых угадывались могучие бицепсы. Наверняка бывшие спортсмены, переквалифицировавшиеся в вышибал…

Им Ирина протянула билет, не дожидаясь напоминания.

Ребята очень добросовестно относились к своим обязанностям и потому не только тщательно изучили тисненную золотом обложку, но и заглянули внутрь: все приглашения на нынешний вечер были именными.

— Первенцева… — протянул один из них. — Что-то знакомое…

— Может, мне паспорт показать? — фыркнула Ирина.

Один из парней что-то зашептал другому, но тот презрительно хмыкнул:

— Не может быть…

— Вы о чем? — как можно высокомернее поинтересовалась Ирина, а сердце в тревоге забилось: а вдруг Владимир велел не пускать ее? Вот позор-то будет!

— Вы к спорту отношение имеете? — осторожно поинтересовался мускулистый парень.

— Самое непосредственное. Я чемпионка России.

— Точно! Я же говорил! — обрадовался парень. — На шпагах.

— На рапирах, — надменно поправила его Ирина.

И они оба посмотрели на стоящую перед ними рыжую, нелепо выряженную крошку с нескрываемым уважением.

— Проходите, Ирина Владиславовна…

Стеклянные двери распахнулись, и ее плавно передали в ведение элегантного благообразного господина, исполнявшего роль мажордома. Он выслушал горячий шепот охранника, покосился на Ирину и сделал ей знак следовать за ним.

Она просеменила по мягкому ковру фойе, преодолела еще одну дверь и остановилась как вкопанная. В огромном залитом солнечным светом зале маленькими группками прохаживалась уйма людей. Мужчины в черных смокингах, невзирая на жару, туго затянутые у кадыков галстуками-бабочками под крахмально царапающими краешками воротничков. А дамы… Их было раз-два — и обчелся, однако все они, словно сговорившись, нарядились в бледно-жемчужные тона, а на открытых шеях крупными каплями блестели бриллианты и изумруды.

Как жаль, что у нее нет подходящих к случаю украшений… Только броская дешевая бижутерия… Хорошо, что ей не пришло в голову надеть сюда любимые рябиновые бусы, искусно имитирующие настоящие ягодки.

Все присутствующие одновременно повернули головы в ее сторону, словно там, где стояла Ирина, вдруг внезапно вспыхнул вощеный паркет и вверх взметнулся столб обжигающего пламени.

Мажордом стукнул об пол золоченым посохом (прямо как в королевском дворце…) и зычно объявил:

— Заслуженный мастер спорта по фехтованию, чемпионка России госпожа Ирина Первенцева!

Господи! Да прямо титулованная особа!

Интересно, это ему ребята охранники сообщили о ее званиях, или… или она все-таки есть в списке гостей и Владимир ждал ее?..

Ирина бегло обвела зал прищуренным взглядом — Владимира нигде не видно… Жаль, что он не был свидетелем ее триумфального появления… Ну что ж, подождем…

Господин Львов появился из боковой двери, галантно поддерживая под локоток крупную даму бальзаковского возраста.

Ирина моментально краем глаза отметила его присутствие, а также то, с какой почтительностью ее Владимир ворковал что-то даме на ушко.

— Кто это? — небрежно спросила она у стоящего рядом молодого человека.