Читать книгу "Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало - Андрей Мягков"

— Я прошу прощения, — взмолилась Вероника, — мне нужно срочно позвонить…

— Ну так что же вы молчите? — Арик в ужасе всплеснул руками. — Вот аппарат. К вашим услугам. Но до России вам позвонить не удастся, у меня только ихняя линия.

— Меня это устроит.

Не спуская глаз с «Мерседеса», она достала визитную карточку Стива, набрала номер телефона. Ответили неестественно быстро.

— Вы позвонили в Нью-Йоркское отделение Интернациональной полиции. Пожалуйста, представьтесь и назовите цель вашего звонка.

Голос в трубке один к одному совпадал с голосом Стива и Вероника закричала:

— Стив! Здравствуйте. Вы мне срочно нужны…

— Вы позвонили в Нью-Йоркское отделение Интернациональной полиции. — Вновь донеслось из трубки. — Пожалуйста, представьтесь и назовите цель вашего звонка.

— Добрый день, меня зовут Вероника Мерина, мне срочно нужно поговорить с вашим сотрудником Стивом Брайаном. О цели моего звонка я скажу…

— Вы позвонили в Нью-Йоркское отделение Интернациональной полиции. Пожалуйста, представьтесь и назовите цель вашего звонка.

Вероника швырнула трубку и, не поблагодарив «белоруса Арика», выскочила на улицу.

Чернокожий водитель «Мерседеса» расплачивался с чернокожими грузчиками и, похоже, собирался отчаливать.

Решение пришло молниеносно.

Надежда на американский Интерпол канула в вечность.

Теперь вся надежда была на американское автомобилестроение: только бы не подкачал огромный чёрный кадиллак.

…Курчавая, белокурая девочка Никочка Калашникова с самого раннего детства обожала автомобили. Она начала их коллекционировать, когда само слово это — коллекционирование — произнести вслух ей никак не удавалось. Услышала она непонятное слово это впервые от отца, когда тот, по её просьбе «подалить маленькую мафынку», подарил сразу несколько, сказав при этом: «Ну вот, теперь ты у меня коллекционер». Никочка тогда не поняла — кто она у него теперь, — но слово запомнила. И очень этим словом гордилась. А вот выговорить… Всем родным и знакомым, появляющимся в доме родителей, она первым делом сообщала: «Я тепель у папы колекилель, подалите мне мафынку». И мало кому удавалось отказать белокурому «колекилелю» в её просьбе. Поэтому не удивительно, что ко времени поступления в школу машинок этих собралось видимо-невидимо, и все они, тщательно разобранные и изученные, долго потом пылились по всем углам квартиры.

В пятом классе, давно уже к этому времени наловчившись выговаривать трудное слово, она записалась в открывшийся при школе мотокружок, где оказалась единственной представительницей немужского пола: все её подруги увлекались кто чем: кройкой, шитьём, пением в хоре, на худой конец домоводством, но только не мотоциклами. Освоив материальную часть и управление двухколёсным транспортом, «белокурый коллекционер» стала с интересом поглядывать на транспорт о четырёх колёсах и при каждом удобном случае обращала внимание папы на внешнюю красоту, внутреннее содержание и скоростные качества проносящихся мимо автомобилей. Но — увы: ни родители, ни их родные и знакомые по непонятным для старшеклассницы Вероники Калашниковой причинам так ни разу и не удосужились подарить ей хотя бы самое захудаленькое моторизированное передвижное устройство. «Хоть бы дрезину какую-нибудь, — мечтала она ночами, — ездила бы по рельсам».

Мечта её осуществилась, только когда она забеременела.

Муж, Игорь Всеволодович Мерин, прознав о тайной страсти жены к автомобилям, после объявления о неотвратимости его скорого отцовства, дабы не сдвинуться умом от радости, на следующий же день в строжайшей тайне от жены пустился во все тяжкие собирать денежные средства: в свободное от работы время подвязался носильщиком, мойщиком, уборщиком, подметальщиком, дважды за девять месяцев устраивался ночным «бебиситером» в дома зажиточных сограждан, наконец, выгодно продал купленные по случаю у какого-то фарцовщика настоящие американские джинсы. В результате, в благословенный день к родильному дому встречать роженицу с новорождённым младенцем он подъехал на новеньком «Запорожце». И тут же, в присутствии добротворящих медицинских работников, состоялся торжественный акт обмена: ему достался небольшой, благим матом орущий кулёк, а ей — непонятно откуда взявшийся в такое время года букетик её любимых нарциссов и ключи от собственного движимого имущества. И по усталому лицу роженицы невозможно было понять, чему же она радуется больше: счастливому ли исходу великого таинства — возникновению новой жизни, или этим ключам от уродливого плода инженерной мысли старателей из «залежной» социалистической Украины.

Надо ли удивляться тому, что, спустя годы, здесь, в Америке, виртуозное владение управлением автомобилями любой марки помогло Веронике держаться на достойной высоте в этой, казалось бы, заранее безнадежно проигранной гонке: её неуклюжий кадиллак уже более часа преследовал «Мерседес», переходил из ряда в ряд, вместе с параллельными потоками уходил вперёд, притормаживал, отставал и, проявляя чудеса маневренности, вновь догонял этого признанного лидера мирового автомобилестроения. Потерять же его из виду было трудно: даже на большом расстоянии он вырастал над остальным запрудившим дорогу транспортом неуклюжим синим шатром.

Тем временем постепенно темнело. Дорога осветилась тысячью разноцветных огней.

Чернокожий водитель с плоским на пол-лица носом и яркими вывернутыми губами давно заметил кадиллак с нью-йоркскими номерами. Он обратился к дремавшему рядом напарнику.

— Этот член за нами из Нью-Йорка. Я и уходил, и скорость сбавлял — висит. Мне это не нравится.

Напарник громко зевнул, повернул к себе смотровое зеркало, глянул на дорогу.

— Через двадцать миль стоянка. Встанем, поссым, разберёмся.

Вероника увидела, как «Мерседес» повёл себя малообъяснимо: не мигая поворотными огнями, съехал с трассы на узкую боковую дорожку под знак «Парковка». Перестроиться за ним она не успела, пришлось, нарушая все мыслимые скоростные пределы и правила движения, лететь в поисках разворота.

Она проскочила какой-то показавшийся ей беспредельным мост, миновала сложную, с перепадами высот развязку, вернулась на трассу и, до предела выжав педаль газа, очертя голову ринулась на поиски следующего разворота. «Господи, помоги мне догнать этих чернокожих чучел, — сжав зубы, громко взывала она к Богу, — Господи, помоги мне. Миленький, — обращалась она, поглаживая руль, к автомобилю, — миленький, не подведи…»

И удача, видимо, в этот день решила её не покидать: «Мерседес» с синим пластиковым шатром на спине стоял на парковке возле небольшого ресторанчика. Она выбрала удобную позицию, не выключая двигатель погасила габаритные огни. Руки дрожали. Ноги дрожали. Сердце рвалось наружу. Пришлось его ненадолго «вынести» на свежий воздух.

Водитель «Мерседеса» и его напарник закончили трапезу. Тот, постарше, что был за рулём, закинув ноги на соседнее кресло, курил с закрытыми глазами. Второй сложил недоеденное и недопереваренное в бумажные пакеты, рассовал по карманам кока-колу. Глянул в окно.