Читать книгу "Золотой грех - Кирилл Казанцев"

— Нет, Глеб любит меня, это понятно, — Юля свела бровки к переносице и попыталась что-то сообразить или сформулировать. — Дело не в нем, а во мне. А я как к нему отношусь? А фиг меня знает. С одной стороны, он мне нравится, но и ты вот сидишь и мне нравишься, но я ведь за тебя замуж не пойду. А почему? Не помню, но и неважно. А Глеб, он просто лучше других, ему неважно, кто я. То ли принцесса на золотых бобах, то ли девчонка из университета. Таких больше нет, кому все равно, кто я. Тебе вот все равно?

— Конечно! — заверил Веня, схватив от избытка чувств руку девушки и прижав ее к своей груди. От этого Юля качнулась и ткнулась лицом ему в плечо.

— Какое у тебя тело, — прошептала она и погладила плечо. — Я все время гляжу на тебя и думаю, а как бы здорово тебя погладить, потрогать мышцы. Это ничего, что я тебя трогаю, глажу?

— Конечно, мне даже приятно. Хочешь, я тебя тоже поглажу?

Веня поднял руку и погладил Юлю по щеке. Девушка блаженно прикрыла глаза и прижалась щекой к его горячей ладони.

— Как классно… какие у тебя руки. Погладь еще.

Веня гладил, чувствуя, что рука его начинает слегка подрагивать. Слишком близко было ее лицо, нежная кожа ее шеи, плеча. Футболка чуть сползла, обнажив бретельку бюстгальтера. Вене невыносимо захотелось сдвинуть ее в сторону. Он и не заметил, как его вторая рука коснулась второго плеча девушки, как под его пальцами трепещет девичье тело. И пальцы трогают уже не за плечи, а где-то немножко ниже, а горячее дыхание Юли тоже сместилось в область его шеи…

А потом он ощутил прикосновение ее губ к своей шее, и его руки сами спустились ниже, прижимая девушку к себе все плотнее и плотнее. Он зарылся лицом в ее волосы, нашел губами розовое нежное ушко, атласную шею с пульсирующей жилкой, плечо. Его руки уже шарили по ее талии, ее руки уже обвили его шею, вот под губами ее щека, подбородок… губы. Какие они мягкие, податливые, трепещущие. Как они отзываются на его поцелуи. И его руки уже смелее шарят по ее груди, забираются под футболку. И с грохотом валится на пол пустая бутылка, и долго, очень долго катится по полу, издавая оглушающие звуки.

Юля подняла на него мутные глаза, медленно убрала с плеч руки. Веня еле сдержал шумный выдох и медленно отстранился. Дурак! Вот пьяный дурак! Чуть было не… Черт ее знает, до чего бы все дошло, но смотреть потом в глаза Юле, Глебу, самому Давыдову было бы очень не просто. Может, ты в женихи намылился, физик недоделанный?

Глава 11

Моргунов посмотрел на часы. Пересменка. Очень удачно он исчез в горизонтальной проходке, когда бригада рабочих разделилась. Одни будут думать, что он ушел с теми, а те, что с этими. Сейчас отработавшая смена поднимется на поверхность, а вниз спускается уже новая смена. Много людей возле подъемника, и про него никто уже не вспомнит.

Он шел, подсвечивая себе захваченным специально светодиодным фонариком. Этого хватит надолго. Главное — не заблудиться. Николай запоминал схему почти сутки. Сейчас он мог бы сесть и быстро нарисовать ее хоть от главного штрека, хоть от любой вентиляционной шахты. Главное, найти… Вот!

Моргунов выключил свет и уселся у стены. Теперь долго сидеть в удобной позе и слушать. Если за ним кто-то шел, то он замрет сейчас в неудобной позе и тоже будет стоять и напряженно слушать.

«А еще он будет лихорадочно гадать, куда я делся. И не позже, чем через пятнадцать минут, он издаст первый шорох. Не сможет он долго стоять на месте без звуков. А потом запаникует и отправится выяснять, куда я исчез и в какой проход ушел. Или они тоже знают эти места, как и я теперь?»

Полагать, что за ним кто-то пойдет, основания у Моргунова были. Он заметил уже, что дня два является объектом внимания. Никак не удавалось увидеть хотя бы лицо одного наблюдателя. Но те вовремя отворачивались, а рабочая одежда тут у всех одинаковая.

Теперь можно не спешить, теперь он у цели. Ясно, что горизонтальный штрек должен выходить на склон горы. Нынешние разработки опустились на двести метров под землю, а тот горизонт, о котором говорил рабочий и который якобы заморозили до лучших времен, лежит намного выше.

Моргунов стал снова вспоминать топографическую карту. Распадок врезается между двумя кряжами на глубину метров двадцати-тридцати. Нет, нужно вспомнить относительные величины. Вершина левая — отметка 452,9, вершина права — 331,2. Самые нижние изолинии на днище распадка 280,1. Да, разница в пятьдесят метров. Да еще транспортный штрек идет под углом вверх. Его длина около километра, если угол наклона. Он попытался в уме произвести вычисления и пришел к выводу, что выход штрека на поверхность будет как раз в днище распадка. Даже чуть повыше, чтобы не заливало атмосферными осадками. И хрен его найдешь снаружи, только изнутри. Это ведь готовая часть. Можно заводить людей, затаскивать по рельсам оборудование и начинать разработку. Хитро придумали: все подготовить и заморозить. Потом Давыдова побоку, банкротить его предприятие, выкупить за гроши, и начать производительные работы, и гнать хорошее золото наверх.

Моргунов прислушался в последний раз. Нет, это вода где-то капает. Он поднялся и посветил фонариком. Вот отметка какая-то, а вот и доски. Отрывать? Шуму будет… А вот эта держится совсем плохо. Подцепив за конец доски, он поднатужился, потянул… Доска пошла со скрипом, но пошла. Пошла. Уф! Вывернул. «Никто так не может, — с довольной улыбкой подумал Моргунов. — И Гешка не может, и Венька слабак. А про Диманоида и Саньку даже говорить нечего. А я могу!»

В образовавшуюся дыру он едва протиснул свое огромное мощное тело, пробрался на четвереньках среди осыпавшейся кладки из валунов и очутился, как ему показалось, в обширном пустом пространстве. Включив фонарик, Моргунов повел по сторонам и вверх. Здесь пещера расширялась и уходила чуть вниз и в сторону, а длинный коридор тянулся прямо от него и терялся в темноте. Кажется, справа налево это промоина от естественного водного потока, а сам штрек идет прямо. И он решительно двинулся в этом направлении. Через два десятка метров под ногами обнаружились шпалы и рельсы узкоколейки для вагонеток. Нашел!

Моргунов повел фонариком и увидел, что штрек здесь оборудован как и положено. Подпорные столбы, горизонтальные поперечины — все на месте. И вереница опорных столбов уходила вперед в темноту. Острые края скальной породы выпирали по бокам, нависали между балками с потолка, где-то гулко капала вода, отдаваясь эхом, дважды что-то с гулом обрушилось где-то глубоко в недрах.

Он прошел примерно с полчаса, когда очередной раз обернулся и увидел еле заметно мелькнувший свет. Вот этого он и ждал. Моргунов знал, что в темноте сложнее догонять, чем убегать. Свет фонаря преследователя выдаст его быстрее. И выдал! Значит, засекли, но почему так долго медлили? Чтобы звуков не услышали рабочие? Какие, к чертям, звуки, когда между нами сотня метров породы вглубь и сотни метров штрека. Моргунов вытащил «стечкин» и встал так, чтобы его прикрывала вертикальная стойка.

Ждать пришлось минут двадцать. В тишине сначала послышались шаги и хруст породы, потом изредка стал мелькать свет. Фонарик включали редко, не чаще пары секунд за одну минуту.