Читать книгу "Золотой грех - Кирилл Казанцев"

— Полиция… милиция. А она меня ждала, готовилась… Моя мать. Вы не поймете, что такое пятнадцать лет злобы, ненависти. Она сожгла меня до костей. А когда я вышел, то во мне не осталось ничего. А ведь чего-то в молодости я хотел. А пока отбывал срок, то столько всего передумал. Хотелось просто свободы, чтобы не по команде, а просто проснуться утром, поймать солнечный зайчик на щеке. Это я потом понял, что за испытание мне ниспослано. Испытание ненавистью. И я в себя обратился. Внутрь. А вы из милиции?

— Нет, Ложкин, — Борисов поднялся, — я привидение вашей совести. Она вас нашла и отправит в теплое и сытное место. Хватит вам пещерным тараканом жить да старух пугать.

Борисов вытащил телефон и набрал номер Коваля.

— Вячеслав Андреевич, я нашел Ложкина. У тебя есть на примете хороший психиатр? Да, неплохо бы экспертизу ему провести, чтобы до конца быть уверенным, что он не симулирует. Хотя, по-моему, и так понятно, что это не рука из прошлого, хватающая за горло. А если и хватающая, то самого себя. Ладно, увидишь — поймешь!

Сашу по кличке Хана арестовали сотрудники Коваля, когда он только услышал, что уголовник подходит под описание. Глеб лежал снова в больнице, но теперь уже строчил показания между процедурами. Иван Иландин лежал в той же больнице под капельницей, но не потому, что врачей беспокоила его степень истощения, а потому, что майора Коваля беспокоила его безопасность. Специалисты изучали черновики Иландина, но даже по предварительным расчетам было понятно, что прииски Давыдова получат вторую жизнь. Золотоносные поля по факту оказались гораздо обширнее, чем думали сначала.

Прокуратура арестовала Рублева без раздумий, когда пришло сообщение, что оперативниками ФСБ был задержан Сергей Яковлевич Желобов. Взяли Желобова прямо на его любимом теннисном корте. Кстати, во время партии с бывшим генералом ФСО Романовым. Иван Николаевич взял под руку приехавшего снова в Москву Шаповалова и провел по краю корта.

— Видишь вон ту камеру наверху? А ведь мало кто ее видит. И я не сразу увидел. А вот эта маленькая камера видеонаблюдения ответила сразу на массу вопросов. Например, кто и как снял слепки с ключей Давыдова. Вот Желобов как раз и отвлекал Давыдова игрой, а твой Рублев влез в сумку Давыдова и снял слепки. Все просто и быстро. Два оттиска на каждый ключ на отдельном кусочке пластилина, который продается в каждом магазине канцтоваров. А уж нанять уголовника для проникновения в квартиру и объяснить ему, какую папку первым делом взять… Думаю, что Рублев даже навесил на уголовника видеокамеру, чтобы видеть, ту ли он папку берет.

— Техника! — согласился Шаповалов. — Не зря говорят, что она двигатель прогресса. В том числе и уголовного прогресса.

— Вот, а ты говоришь, зачем мы содержим такую огромную лабораторию! — усмехнулся Романов. — Уголовники не мельчают, а наоборот, становятся все более солидными и грамотными. Видишь, какие посты занимают: президенты крупнейших банков, сидят в комитетах по развитию регионов. Таких голыми руками не возьмешь. Курносов вот обставился адвокатами так, что, я думаю, его никто и не возьмет.

— А так хочется, — с чувством сказал Шаповалов. — И чтобы за горло!

Веня сам не понял, почему он не торопился выходить на летное поле. Они вылетали в Москву бортом МЧС, к которому уже подогнали заправщик. И когда Веня уже стоял у двери выходного терминала, то услышал свое имя. Он обернулся и увидел Юлю.

Девушка бежала, смешно ставя ноги в туфлях на высоком каблуке. Она запыхалась, но Вене почему-то показалось, что это с ней больше от волнения. Он смотрел и улыбался.

— Фу, еле успела. — Юля сбавила темп и перешла на шаг. — Ты, значит, улетаешь? Я думала, что ты в Чите живешь, ты же местный.

— Теперь моя работа там.

— А-а!

Они помолчали. Борисов, вышедший уже на летное поле, обернулся, но ничего не сказал и остановил ребят каким-то разговором. Веня смотрел на маленькие ушки Юли и вспоминал тот вечер, когда они перебрали коньяка и чуть было…

— Веня, я хотела тебе сказать, — не поднимая головы, произнесла девушка, — ну, ты понимаешь.

— Нет, не понимаю, — улыбнулся Веня.

— Я про тот вечер и наш разговор. Помнишь?

— Мы говорили про Глеба и вашу с ним любовь, — напомнил Веня.

— Да? — Юля подняла наконец лицо и посмотрела Вене в глаза. — Об этом мы говорили? А я думала, что мы целовались.

Девушка вдруг махнула рукой, провернулась на одном каблуке и звонко засмеялась.

— Да, мы говорили о любви! — заявила она, блестя глазами. — И я тебе рассказывала, как меня любит Глеб. И как я люблю его! Вот так!

Юля, совсем как маленькая девчонка, показала Вене язык и побежала в зал. Потом она остановилась, обернулась и на весь зал заявила:

— Да, я тебе рассказывала, что люблю его… — и тут же выпалила: — А ты дурак!

Она снова показала язык и побежала через весь зал.

— Вот девки народ, — раздался рядом голос какого-то мужика. — И кто же их поймет, чего им надо. Они и сами-то поди не знают, а парням голову крутят. Не побежишь догонять-то?

— Не-ет, — рассмеялся Веня, — не побегу. Слишком дорогое удовольствие.

Он вышел на поле и поспешил догонять свою группу. Моргунов шел последним и сильно прихрамывал…

«Вот так, — думал Веня. — Кому поцелуи, а кому и горные обвалы. Такая у нас работа».