Читать книгу "Влада и маг-убийца - Саша Готти"

С Егором все обстояло хуже некуда. Услышав правду про себя, тролль будто с цепи сорвался. Он стал каким-то другим, даже его лицо изменилось и стало жестким. Раньше глаза у него были нахально-веселыми, а теперь в них плясала злость и смертельная обида. Егор стал хуже учиться и огрызался на любые попытки напугать его несдачей сессии, посылая подальше даже Лину Кимовну, когда та пыталась его образумить. Влада периодически набирала номер Бертилова, чтобы поговорить по душам, но разговор не клеился. Между ними будто пролег бездонный каньон под названием: «Оскорбленное мальчишеское самолюбие и ревность».

Егору показалось мало сорванных лекций: он начал заниматься профессиональным зарабатыванием репутации первого раздолбая и хулигана в Универе. Тролль хамил преподавателям, устраивал каверзы прямо на лекциях, добиваясь, чтобы его выставляли со скандалом, и теперь регулярно посещал деканат, где его отчитывал замректора.

Влада смутно догадывалась, что этим тролль хочет отомстить ей или же затмить Гильса, как-то переплюнуть вампира в ее глазах, что ли…

Вот, например, вчера, после лекции по физике темной материи, когда Влада зашла в столовую, чтобы перекусить перед Носфераторикой. Увидав тролля за одним столом с Ацким, она направилась к их столику, чтобы серьезно поговорить с Бертиловым.

Ац и Бертилов действительно незаметно сдружились: обычно с троллем в столовой сидел Марик, но теперь упырь побаивался, что тролль в таком состоянии может быть опасен, и держался подальше.

– Привет… – Влада с почти веселой улыбкой заняла стул, повесив сумку на спинку стула. – Ац, у тебя крылья вымазаны в кетчупе, и сюда идет очень злая Ада Фурьевна.

– Блин, я на ее факультатив по ходьбе для валькеров забил. Спасибо, сонц! – Ацкий одним глотком опрокинул в пасть компот и поспешно смотался, оставив Владу наедине с Егором. К счастью, Ац не был обижен на нее – валькер слишком был уверен в том, что летающего парня девчонка всегда предпочтет любому другому, это лишь вопрос времени.

Тролль молча ухмыльнулся, пережевывая пирог. Если в душе у Егора царил ад, то это был веселый зеленый ад, в котором черти отплясывали лихую лезгинку.

– Бертилов, ты прекращай все это, – тихо сказала Влада.

– Чего мне прекращать? – с преувеличенным равнодушием поинтересовался Егор.

– Ты знаешь. Ты раньше таким не был.

– Я всегда такой… – Егор шмыгнул носом. – Аз есмь тролле, темноглазка. Обожай своего Муранова. А у тебя чего, девочка, острое обестролливание организма? Начались приступы?

Влада удрученно молчала, а Егор ехидно захихикал, бросил на стол салфетку и свалил из-за стола, оставив ее сидеть в одиночестве. Скомканная троллем салфетка вдруг разразилась писклявыми рыданиями, заламывая бумажные уголки и пытаясь высморкаться в рукав Влады. Та отпихнула ее, и салфетка, оплакивая свою разбитую любовь, полезла топиться в недопитый стакан с компотом.

…И вот так, по-идиотски, происходил почти каждый разговор с Бертиловым.

«Можно подумать, мне легче», – злилась Влада, считая тролля эгоистом.

Ей-то было еще хуже! Ведь Муся Клопова раздула историю с дневником Влады, как только сумела. То и дело приходилось сталкиваться с какой-нибудь кикиморой или троллихой в футболке с надписью: «Люблю сильнее Влады!» – а в комнату общаги подбрасывались рекламные буклеты с товарами, на которых можно было найти фразы из ее дневника, и еще много такого, на что Владе просто стыдно было смотреть.

Приходить на лекции и ловить насмешливые взгляды однокурсников было такой пыткой, что Влада в перерывах пряталась в туалете, чтобы не попадаться под град хохмочек, ухмылок и издевательств.

«Сама виновата, – уговаривала себя Влада. – Ничего. Сама виновата, так мне и надо! Не надо было так поступать с мальчишками. Я же чувствовала, что неправа! Надо было честно все рассказать Егору раньше…»

А Гильс все так же весело здоровался с ней по утрам в столовой Носферона, так же подтрунивал, называя теперь уже не Колбасиной, а Карениной-Лариной…

Влада натянуто улыбалась в ответ на насмешки вампира, не зная, куда деть глаза, руки и весь остальной организм, который требовал немедленно уползти в темное безмурановое место и отлежаться там до скончания веков. Перспектива такой дальнейшей жизни не радовала, и Влада даже в отчаянии подумывала, не уйти ли ей, как Арману Сумороку или Эле Флаевой, в академический отпуск, чтобы продолжить учиться с другой группой. Влада мечтала и ждала, что волна насмешек над ней схлынет, как только начнется подготовка к сессии.

Горан Горанович, еще неделю назад собрав всех в атриуме, грозно и почти без привычных для тролля насмешек и приколов предупредил, что сессия будет двухдневным адом, и это будет похуже, чем застрять в лифте с Адой Фурьевной. Студентов всех курсов ждали два тяжелейших экзаменационных дня, за которые нужно было сдать кучу тестов по всем предметам. Набравшие нужное количество баллов переходили на следующий курс, отмечая это событие Вальпургиевым балом, а те, кто завалит, – оставались на летние занятия, чтобы попытаться сдать экзамены уже осенью.

Сбежав из общаги на выходные в Огоньково, Влада твердо решила сосредоточиться только на учебе, и просиживала над учебниками и конспектами круглые сутки, не обращая внимания на почти летнее тепло, которое лилось с улицы в открытое окно. Апрель звал и дразнил острым ароматом первых клейких листочков, влажной земли и чего-то еще, волнующего и неясного.

Только вот каждому – свое. Кто-то торчал над учебниками, а Егор Бертилов (Влада знала об этом от Марика) – шлялся по улицам, прогуливая все консультации по предметам. Влада все ждала, что тролль не выдержит и позвонит ей сам, но Егор хранил гордое молчание. Зато трезвонили по очереди Марик, Герка и даже Лиза Маркина. Судя по их невменяемым фразочкам, вроде: «Привет-у-тебя-есть-конспект-по-Канве-горю-синим-пламенем-а-ты-кто?» или «Спасай-нужны-формулы-по-ФТМ», – подготовка к сессии была у них в самой острой стадии.

Из коридора донеслись легкие шаги, дверь скрипнула, и в комнату просочился Диня Ливченко, держа на двух пальцах опасно балансирующий поднос с тарелками.

– Еда! – провозгласил домовой-арестант. – Тадададам!

– Какая еще еда, тададам? – проворчала Влада, поднимая на домового покрасневшие и усталые глаза. – Чего это ты вдруг, Ливченко? Что-то ты до сих пор по дому ничего не делал, а уж еду точно не разносил…

– Да, я такой! Вот решил принести тебе ужин. Это такая еда, которую едят даже депрессивные студенты перед сессией, – пояснил Диня, грохая поднос на стол. – Я тут из холодильника тебе всего наскреб понемногу.

На подносе громоздилась гора бутербродов с копченой колбасой, остатки гусиного паштета на дне консервной банки, вскрытый пакет крекеров и наполовину полная бутылка пепси.

– Я разве депрессивная? – возразила Влада. – Просто завалить не хочу. Канва очень трудная…

– Да ты уже на зомби похожа! – возмутился Диня. – Со своей учебой… Надо и о чем-то другом думать, сечешь?