Читать книгу "Две недели в другом городе - Ирвин Шоу"

Ее голос звучал резко и язвительно, но даже у себя дома, отстаивая то, что считала своими законными супружескими правами, она говорила, как бездарная актриса в плохой пьесе, старающаяся казаться резкой и язвительной. В эту минуту он не мог представить себе, что когда-то был уверен в своей любви к Джулии, находил ее красивой, что когда-то они лежали в постели, охваченные нежностью и желанием.

— Не стоит говорить об этом, — сказал он, стараясь придать своему голосу мягкое, успокаивающее звучание. — Я не могу поступить иначе. Я буду содержать тебя и ребенка…

— Не нужны нам твои деньги. — Джулия заплакала.

Ее фальшивые всхлипывания, с легкостью брызнувшие слезы вызывали у Джека не жалость, а раздражение.

— Я не дам тебе развода, — произнесла она сквозь всхлипывания. — Я останусь здесь, буду заниматься ребенком и ждать, когда ты образумишься и приедешь назад. Мне тоже надо побыть одной. Без тебя никто не будет лишать меня веры в себя, смеяться надо мной, говорить о моей бездарности, о том, что я ничего не добьюсь на сцене. Когда ты вернешься, я буду одной из самых известных театральных актрис, мне будут предлагать лучшие женские роли на Бродвее… Когда ты вернешься, я смогу содержать тебя.

Джек вздохнул. Он не собирался возвращаться сюда. Она была упорна и энергична, как Карлотта, но сочетание этих качеств с талантом делало Карлотту неотразимой, в то время как честолюбие, работоспособность, самоуверенность Джулии подчеркивали ее глупость.

— Джулия, — сказал он, не в силах удержаться от предостережения, — если у тебя есть разум, ты оставишь сцену. Сделай это как можно скорее, найди порядочного человека и посвяти себя обязанностям жены и матери.

— Вон! — закричала она. — Вон из моего дома.

Он прошел в детскую и посмотрел на сына, плакавшего в своей кроватке. «Я попрошу у тебя прощения, когда ты немного подрастешь», — подумал Джек. Сейчас он испытывал лишь сожаление по поводу того, что у них родился ребенок. Не поцеловав маленькое влажное красное личико ребенка, он покинул квартиру. Через два часа Джек уже летел обратно в Калифорнию.

— Volare, oh, oh.. cantare, oh, oh, oh…

Летнее утро в саду возле белого дома на вершине холма. На столе под тентом в полоску накрыт завтрак. Две аккуратные пачки писем, адресованных мистеру Джеймсу Роялу и мисс Карлотте Ли, лежат рядом с большими бокалами апельсинового сока, сценариями, конвертами из бюро вырезок; картина напоминает начало первого акта в пьесе: занавес уже раздвинут, и актеры ждут за кулисами, когда стихнут аплодисменты, адресованные художнику. Голубое небо Калифорнии, в те годы еще не загрязненное смогом; на заднем плане — заросли авокадо с густой блестящей листвой и тяжелыми круглыми плодами. Сад, нарисованный ребенком. Запах апельсинов и лимонов. Солнечное утро. Десять часов.

Вот они уже сидят напротив друг друга, Карлотта — в облегающих брюках и голубой мужской рубашке с закатанными до локтя рукавами, Джек — в сандалиях, джинсах и футболке. Между ними цветы в вазе, корреспонденция, поступившая из внешнего мира, до которого им нет дела.

Джек наблюдает, как Карлотта быстрыми и точными движениями вскрывает конверт, солнечные лучи, пройдя сквозь полосатый тент, окрашивают ее руки в розовый цвет. Посмотрев на Джека, Карлотта спрашивает:

— О чем ты думаешь?

— О сегодняшней ночи и о всех других наших ночах, о твоей красоте, о том, как я опутан, повязан, поглощен, пленен греховным сексом, как замечательно, что ты сбежала от нефтяных вышек, а я — от отцовских сушеных слив.

Карлотта засмеялась:

— Не вздумай уверять меня, будто это экспромт.

— Конечно, нет. Я сочинил это во время бритья, чтобы прочитать перед завтраком вместо молитвы. Тебе не понравилось?

— Продолжай, — попросила она.

— Завтра утром. Мои литературные способности на сегодня иссякли. О, проклятие, опять этот пес!

Бастер вернулся с утренней прогулки из зарослей кустарника. Он заплясал вокруг стола, приветствуя хозяйку истерическим лаем.

— Замолчи, Бастер. — Карлотта кинула собаке гренок, намазанный джемом.

Когда Джек перебрался к Карлотте, пес стал предметом первого спора.

— Выгоняй его из комнаты, — попросил Джек, — когда мы занимаемся любовью.

— Бастер — очень спокойный пес, — возразила Карлотта.

— Какой бы он ни был спокойный, он лежит тут, дышит и наблюдает за нами. Я не могу избавиться от чувства, что он вот-вот укусит меня за задницу или продаст подробности газетчикам.

— Он умеет хранить тайны. Если мы запрем Бастера, он обидится.

— В конце концов я стану импотентом.

— Ну, тогда надо его убрать. Но он будет лаять.

— Пусть лает.

Бастер не унимался две ночи, но потом неохотно сдался. Теперь он лежал в коридоре под дверью и громко дышал.

— Какой чудесный день! — Карлотта посмотрела на безоблачное небо. — Знаешь, что я предлагаю? Давай сядем в машину и поедем вдвоем купаться, а ленч устроим на берегу океана…

Зазвонил телефон, соединенный с розеткой длинным шнуром.

— Твоя очередь. — Карлотта состроила гримасу.

Джек снял трубку.

— Алло, — произнес он.

— Прочитал новый сценарий?

Это был Делани, никогда не тративший времени на пустые вводные фразы.

— Прочитал.

— Ну?

— Это ужасно оригинально, дорогой, — сказал Джек, растягивая слова.

— Мерзавец, — беззлобно произнес Делани. — Что ты понимаешь? Ты разбираешься в литературе, как мясник. Ты неотесанный жлоб, не видящий разницы между Генри Джеймсом и «Вечеринкой с дамами в турецкой бане». По-твоему, лучший фильм из всех когда-либо снятых — это «Ребекка с фермы Саннибрук». Твоему отцу следовало отправить тебя на десятилетние курсы для умственно отсталых детей.

Улыбающийся Джек устроился поудобнее в кресле.

— Ты еще не превратился в ходячий скелет, специалист по сушке слив? — спросил Делани.

— Откинувшись на спинку кресла, я пью апельсиновый сок в обществе самой красивой женщины в мире.

— Сексуальные излишества отняли у тебя всякую способность к умственной деятельности. Передай это своей даме.

— Непременно, — с усмешкой пообещал Джек.

— Скажи мне, — произнес Делани, — хотя, конечно, мнение темного, необразованного актера не имеет для меня никакого значения, но все же — это просто ужасно оригинально или ужасно, ужасно оригинально?

— Местами — первое, местами — второе, — дружелюбно ответил Джек.

— Меня посетила одна неприличная мысль, касающаяся твоей матери. — Делани вздохнул. — Боюсь, ты прав. Заезжай за мной в полдень. Отправимся на пляж и постараемся родить какие-нибудь идеи, которые помогут этому безмозглому Майерсу доработать сценарий.