Читать книгу "Братья и сестры по оружию. Связные из будущего - Юрий Валин"

— Так точно. Только мы беседовали о ликвидации той нехорошей организации, которая твоего мужа убила. А о первопричинах охоты за тобой я, естественно, — ни ухом ни рылом. Не по моей части такие подробности. И о твоих личных мотивах я не знал. Думал, просто расквитаться хочешь.

Катя подбросила на ладони персик.

— А если не только расплатиться? Что, тогда условия контракта подлежат изменению?

— Тьфу! Я же не об этом говорю, Катерина. У нас сейчас так, курортная беседа. Непосредственно к службе отношения не имеющая. Я, честное слово, замучился — спрашивать или нет? Личный у меня интерес, внеслужебный. Ты уж прости, что ногами в душу лезу.

— Так уж лезь быстрее. Что ты вокруг топчешься?

Майор вздохнул.

— Ты меня не смущай. Философский вопрос у меня. Я вполне понимаю — за близкого человека отомстить. Деньги, хоть какие-никакие, — тоже понимаю. Хотя ты, выходит, куда состоятельнее, чем мне представлялось. Ну, авантюризм — знакомое дело. Но так с ума сходить, так пропадать из-за влюбленности трехгодичной давности?

— Я, Сан Саныч, не пропадаю. Вовсе наоборот. Я сначала сама не осознавала. Действительно, мало ли романтических приключений в жизни случается? Но я этого человека люблю. Как только осознала, сразу в жизни смысл появился. Цель заимела. И как-то сразу на все наплевать стало. Даже погоны ваши дурацкие нацепила. Вон, на службу вовремя являюсь.

— Это да. Потрясающей дисциплинированности ты военнослужащая. — Майор машинально подправил журнал, подложенный на камень, дабы не испачкать светлые джинсы. — Хорошо, странность твоего выбора объекта воздыхания я принципиально опущу. Я вроде тебя два года знаю, а как об этом узнал — в полном шоке. Ладно, мне все равно не понять. Но, Кать, то, что время идет, что тот человек вряд ли тебя дожидается, тебя не смущает?

— Не-а. Я же влюбленная. По самые уши. Время мне — по фигу. Вот отыщу, в глаза взгляну, тогда опомнюсь. Я перед собой очень честная.

— Хм.

— Ты про мужа? Он знал. Еще до свадьбы нашей смешной-полоумной. Классный он мужик был. Жаль, познакомиться вам не довелось. Я с ним крепко дружила.

— Это с мужем-то? Катерина, ты — идеологическая бомба. Если бы у нас в отделе хоть какой-нибудь замполит водился, выперли бы тебя в две минуты. А я бы на Сахалине вечным майором пенсии дожидался.

— Сахалин — тоже русская земля, — девушка улыбнулась. — Сан Саныч, ты не завидуй. И ты когда-нибудь сумасшедшим чувством по башке схлопочешь.

— Нет уж, я уже старенький. К тому же я еще и развод не оформил. Я уж лучше каким-нибудь спокойным делом займусь. Вроде шахмат и кактусоводства.

— Конечно. Ты старенький. Это у меня мамаша молодая, опять замуж выскочила. И опять по большой и искренней плотской любви. Четвертый брак — он лучший самый. Берите пример, товарищ начальник отдела.

— Обязательно. То-то ты с маман своей отношения не поддерживаешь.

Катя поморщилась.

— Что мне молодоженов смущать? Позвонила я им как-то. Далека я от простого бабского счастья. Иные интересы. Ты, Сан Саныч, излишне на негативе концентрируешься. У нас ведь вся жизнь впереди. Имеются у меня подозрения, что через пару лет с несовместимостью металлов и Прыжков научатся справляться. Возглавишь задание лично, сразу на мир другими глазами взглянешь. Жизнерадостно.

Майор, заимевший после единственного Прыжка десяток штифтов в обе ноги, глянул печально. Не верил, хотя и знал, что подчиненная интуитивно чувствует Переходы куда тоньше академика Белостоцкого со всеми его вековыми теоретическими исследованиями.

Катя сунула начальнику мятый персик:

— Пошли, на пляж заскочим. Окунем Шурика и еще раз снизу на берег взглянем.

— Поехали. — Майор встал, отряхнул джинсы, — в штатском начальник отдела ходить не привык. Подобрав журнал, Александр Александрович глянул на пеструю страницу: — Смотри-ка, опять насчет Керченского пролива бодаться начали. Сто тридцать третий раунд переговоров. Тоже не хотят господа хохлы нюансы улавливать.

Офицер и девушка вместе взглянули на желто-голубой флажок, развевающийся над тентом летнего кафе у автостоянки.

— Думаешь, будет и третья оборона? — с сомнением спросила Катя.

— Вот уж не знаю. Мы с тобой исключительно прошлым занимаемся и «кальку» слегка подправляем. Я тебе всего лишь о нюансах напоминаю.

— Так я вся внимание.

— Пойдешь, с этим Чоботко будь попроще. Удастся усадить на «Чкаловца», замечательно. Не удастся, выпрыгивай с багажом. Заодно новый таймер испытаешь. Только рогом не упирайся. Сочтешь, что багаж неадекватен, пусть на месте остается. Расслабленным.

— Даже так? — удивилась Катя.

— Что-то вроде того. Я тебе ничего не говорил, ты и так девушка догадливая. По «классике» с Чоботко не должно пройти. Любой иной результат будет считаться положительным.

Они спустились к белой «четверке». Водитель-прапорщик, позаимствованный в городской комендатуре, закончил курить и, застегивая яркую гавайку, неохотно двинулся к раскаленной машине.

— Сан Саныч, — сказала Катя в спину начальнику, — я нюансы начала улавливать, но еще не все подряд. До конца не врубилась, если честно.

— Нечего тут врубаться, — майор не обернулся. — Паренек там талантливый. На кого он начнет работать? Догадываешься? Польза от талантов неоценимая, а вред еще заметнее. Пусть или на нашу советскую Родину трудится, или отдыхает. Как геройски павший в борьбе с фашистами.

Катя кивнула. В любом случае судьба краснофлотца изменится на два дня раньше даты, отведенной ему историей «классики».

Проблема в том, что единственным документом за военный период, упоминающим Чоботко Л. Л., был список пленных, взятых 28-й легкопехотной дивизией немцев. Датировался скорбный список 3 июля все того же черного 1942 года.

* * *

Ах, крымское лето! Россыпи дачных огней на ближних и дальних склонах, на просторе долины. Звезды тщились отразить подобную пестроту в небе, но получалось тускло. От Лермонтовского санатория доносилось задорное подвывание Галки Гайдучки:

Все будет зашибись! Я это чую, чую!

Зашибись! Все будет зашибись!

Благословенна летняя крымская земля.

Уже переодетая Катя на заднем сиденье «четверки» хрустела яблоком и машинально шевелила пальцами ног, привыкая к грубоватым ботинкам. Обычная история — вроде и разнашиваешь, и приноравливаешься, а все равно как будто чугунные колодки нацепила. Ладно, люди в таких «ортопедках» всю войну прошагали, пару дней как-нибудь перетопчемся.

Подошел майор:

— Да сколько можно жевать? Тоже мне — голодающее дитя Поволжья. Смотри, вывернет в самый неподходящий момент. И вообще, не за грибами идешь.

— Ясное дело. Только мутит нас всех не от Перехода, а от нервов. Я специально проверяла.