Читать книгу "Люблю, убью, умру - Татьяна Тронина"

Я жила уже неделю в этом доме. Денис отдал в мое полное распоряжение свой компьютер — ноутбук последнего поколения, серебристого цвета — его любимого.

Он привез кое-что из моих вещей, книги и бумаги…

Я нашла бесконечное количество ангелов в литературе Серебряного века. В литературе старших символистов ангелы были мрачными, карающими существами, обладающими несомненной силой… Бесконечность, ужас, тоска, безнадежность. Мраморные ангелы склонялись над могилами в вечной печали — готика. Мистика.

Позже ангелы потеряли свою карающую бесстрастность, перестали быть такими мрачными. Из огненных они становятся светлыми, бледнеют, приближаются к земным существам. «Ангел бледный, утомленный слишком ярким светом дня, ты стоишь в тени зеленой, ты не знаешь про меня…» Любовь — «три дня тебя не видел, ангел милый, — три вечности томленья впереди! Вселенная мне кажется могилой. И гаснет жизнь в измученной груди…»

— Вот ты где, — сказал Денис, заходя в комнату. — А я ищу тебя по всему дому.

— Что, боишься, что я сбежала? — усмехнулась я.

— Боже, как интересно! — заглянул через мое плечо Денис. — Ничего не понимаю. О чем ты пишешь?

— Об ангелах, — коротко ответила я.

— Разве о них можно так много писать? Ангел — это ангел.

— В понятие «ангел» каждый писатель вкладывал все, что угодно. Ангел как символ смерти, любви, страдания, бескорыстной любви, ангел карающий, утешающий и прочая, и прочая…

— Милая моя. — Он встал на колени, уткнулся лбом мне в плечо. Я хотела оттолкнуть его, но передумала — кажется, он не собирался позволить себе большего. Он просто был рядом. — Ты такая умная…

— Это тебя раздражает?

— Нет. Даже наоборот. Женщина и должна заниматься чем-то таким возвышенным. Женщина-бухгалтер, бизнес-леди — это как-то не то. Я даже не знаю, на что это похоже… На цветок из картона. Только ты — настоящая.

— Флер де Лис?

— О-о… — вздох восхищения и благоговения.

— Ты старомоден.

— Возможно. Есть еще другой вариант — я просто тебя люблю, и все, что ты делаешь, кажется мне прекрасным.

— Денис…

Он протянул ко мне руки, как будто хотел обнять, но потом отвел их назад.

— Все-все, не буду, не смотри на меня так… Кстати, а как словарь расшифровывает это слово?

— Ангел, от греческого, — вестник, бесплотное существо, посредник между богом и людьми.

— Ну вот, как все просто! А люди столько книг на эту тему написали… — благодушно произнес он, перебирая книги на столе.

— У Брокгауза и Ефрона есть большая статья…

Я вставила диск, открыла электронный словарь.

— Вот, послушай, что они говорят — «…ангелы духовны и бестелесны или, может быть, имеют некое эфирное тело; если они принимают видимый образ — это только случайная форма, а не постоянное бытие. Для ангелов не существует никаких пространственных условий, но они вездесущи. Они более совершенны, чем первозданный человек, но в совершенстве ограничены; несмотря на быстроту и глубину разумения, не всеведущи, несмотря на чистоту и святость, могут подвергаться искушениям. Они сотворены свободными, а потому могли свободно устоять в добре, как святые ангелы, и пасть, как злые духи…»

— Давай поженимся, Лис!

— Опять ты об этом…

— Нет, правда. Хочешь, составим брачный контракт — я перепишу на тебя все, чем владею, ты будешь пользоваться неограниченными правами, и все такое… Я, конечно, не арабский шейх, но по нынешним временам вполне даже обеспеченный человек.

— Купить хочешь? — засмеялась я.

— Я очень хочу, чтобы ты была моей, Лис. Носила мою фамилию, жила в моем доме… Я просто пытаюсь как-то выразить свои чувства к тебе, придать им материальную форму, что ли.

— Я поняла, зачем ты хочешь на мне жениться, но… Зачем мне ты, Денис?

— Вот оно! Я ждал этого вопроса… — Он перестал бегать и уселся в кресло передо мной, достал из кармана карманный компьютер, нажал кнопочку. — Вот… я тут даже записал. Первое — финансовая поддержка. Хотя мы это обсудили… Второе — возможность реализовать свои желания. Лис, все, что ты хочешь, я готов предоставить тебе.

— Это относится к пункту номер один, — уточнила я.

— Ладно, тоже пропускаю… Психологический аспект. Лис, любая женщина, даже в наш век феминизации, боится одиночества. От века создано, чтобы мужчина был рядом с женщиной. Чем плох я? Я всем тебе подхожу, я буду лучше, чем другие…

— Одиночества я не боюсь, и официальная регистрация в наше время уже устарела. Неактуально.

— Ох, Лис, какая ты упрямая… — Он еще пощелкал кнопочками в своем компьютере. — Пункт четвертый…

— Третий.

— Господи, ты откровенно издеваешься… — вздохнул Денис, однако терпеливо продолжил: — Лис, ты хочешь детей? Мы, правда, никогда этот вопрос не обсуждали… Но отчего же не поговорить на такую важную тему.

— Хочу, — честно сказала я.

— Сколько?

— Ну, одного, двух… Лучше двух.

— Лис, я буду хорошим отцом. — Голос его дрогнул. — Или ты считаешь, что отец детям не нужен — их можно вырастить и воспитать без мужчины?

— Да, без отца нельзя… Но Саша тоже был бы хорошим отцом. И он не нищий, каким ты его пытаешься представить, — спокойно произнесла я.

По счастью, Денис не стал на сей раз бурно реагировать на ненавистное имя — он просто поморгал глазами, осознавая услышанное, а потом с легкой иронией ответил:

— Да, он не нищий. Он, по нашим российским нормам, человек с вполне средним достатком — судя по тому, что я о нем знаю. Но, пойми, Лис, жизнь полна неожиданностей! Вдруг, не дай бог, кто-то из твоих детей заболеет и понадобится срочное лечение за границей… У него хватит средств на это?

— Ну что ты про всякие ужасы! — рассердилась я. — Если понадобится операция за миллион долларов, ты тоже себе не сможешь ее позволить.

— Ладно, и правда все относительно… — Он защелкнул книжку, посмотрел на меня блестящими глазами. — Не будем. Глупый разговор. Но я о другом…

— О чем?

— Лис, твоего Сашу уже не вернешь… — тихо произнес Денис. — Забудь о нем, как бы тяжело это ни было. Думай о будущем — ведь твоя жизнь еще не кончена, все впереди…

Думать о будущем в данный момент я не могла и не хотела, но, чтобы отвязаться от Дениса, сказала:

— Хорошо, я подумаю.

Он улыбнулся и поцеловал мою руку — с какой-то странной, загадочной, торжествующей улыбкой.

Снизу раздался удар гонга. Пеньков сообщал, что обед на столе.

В этот день, вечером, мы уезжали в Москву.

Пеньков и Денис возились, собирая какие-то вещи. Я вышла на крыльцо раньше их, чтобы проститься с лесом. Я могла сколько угодно сердиться на Дениса, на дом, который на некоторое время превратился в мою тюрьму, но лес тут был ни при чем.