Читать книгу "Левиафан - Борис Акунин"

В завязавшейся схватке я убил чернокожего и,воспользовавшись полуобморочным состоянием мадам Клебер, незаметно снял смертвеца платок. С тех пор я все время носил его на груди, не расставаясь с нимни на миг.

Убийство профессора Свитчайлда я совершилвполне хладнокровно, с восхитившей меня самого расчетливостью. Своюсверхъестественную предусмотрительность и быстроту реакции я всецело отношу насчет магического влияния платка. По первым же сумбурным словам Свитчайлда японял, что он докопался до тайны платка и вышел на след сына раджи — намой след. Нужно было заставить профессора замолчать, и я сделал это. Платок былдоволен мной — я почувствовал это по тому, как нагрелась шелковая ткань, ласкаямое измученное сердце.

Но устранив Свитчайлда, я всего лишь добилсяотсрочки. Вы, комиссар, обложили меня со всех сторон. До прибытия в Калькуттувы и в особенности ваш проницательный помощник Фандорин…

Гош недовольно хмыкнул и покосился нарусского:

— Поздравляю, мсье. Удостоилиськомплимента от убийцы. Спасибо хоть, что записал вас в мои помощники, а не меняв ваши.

Можно себе представить, с каким удовольствиемБульдог зачеркнул бы эту строчку, чтобы она не попала на глаза парижскомуначальству. Но из песни слова не выкинешь. Рената взглянула на русского. Тотпотянул острый кончик уса и жестом попросил полицейского продолжать. 

…помощник Фандорин непременно исключили быодного за другим всех подозреваемых, и тогда остался бы только я.Одной-единственной телеграммы в отдел натурализации министерства внутренних делбыло бы довольно, чтобы установить, какую фамилию теперь носит сын раджиБагдассара. Да и из регистров Эколь Маритим видно, что поступал я под одной фамилией,а выпускался уже под другой.

И я понял, что пустой глаз райской птицы — этоне путь к земному блаженству, а дорога в вечное Ничто. Я принял решение уйти вбездну, но не как жалкий неудачник, а как великий раджа. Мои благородные предкиникогда не умирали в одиночку. Вслед за ними на погребальный костер восходилиих слуги, жены и наложницы. Я не жил властелином, но зато умру, как подобаетистинному владыке — так я решил. И возьму с собой в последнее путешествие нерабов и прислужниц, а цвет европейского общества. Траурной колесницей мне будетисполинский корабль, чудо европейского технического прогресса! Размах и величиеэтого плана захватили меня. Ведь это еще грандиозней, чем обладание несметнымбогатством!

— Тут он врет, — отрезал Гош. —Нас-то потопить он хотел, а для себя лодку приготовил.

Комиссар взял последний листок — точнееполовину листка. 

Трюк, который я провернул с капитаном Клиффом,был подл — это я признаю. В свое частичное оправдание могу сказать, что неожидал такого печального исхода. Я отношусь к Клиффу с искренним уважением. Мневедь хотелось не только завладеть «Левиафаном», но и сохранить жизнь славномустарику. Ну, помучился бы он какое-то время, тревожась за дочь, а потомвыяснилось бы, что с ней все в порядке. Увы, злой рок преследует меня во всем.Мог ли я предположить, что капитана хватит удар? Проклятый платок, это он вовсем виноват!

В день, когда «Левиафан» покинул бомбейскийпорт, я сжег пестрый шелковый треугольник. Я сжег мосты.

— Как сжег! — ахнула КлариссаСтамп. — Так платка больше нет?

Рената впилась взглядом в Бульдога. Тотравнодушно пожал плечами и сказал:

— И слава Богу, что нет. Ну их,сокровища, к черту — так я вам скажу, дамы и господа. Целее будем.

Скажите, Сенека какой выискался. Ренатасосредоточенно потерла подбородок.

Вам трудно в это поверить? Что ж, вдоказательство своей искренности я расскажу, в чем секрет платка. Теперь нетнужды это скрывать.

Комиссар прервался и хитро посмотрел нарусского.

— Сколько мне помнится, мсье, вы минувшейночью хвастались, что разгадали эту тайну. Поделитесь-ка с нами своей догадкой,а мы проверим, такой ли вы проницательный, как кажется покойнику.

Фандорин нисколько не смутился.

— Это д-довольно просто, — сказал оннебрежно.

Рисуется, подумала Рената, но все равно хорош.Неужто правда догадался?

— Итак, что нам известно о платке? Онт-треугольный, причем одна сторона ровная, а две другие несколько извилисты.Это раз. Изображена на платке птица, у которой вместо г-глаза дырка. Это два.Вы, конечно, помните и описание брахмапурского дворца, в частности его верхнегояруса: гряда гор на горизонте, ее зеркальное отражение на фресках. Это т-три.

— Ну, помним, и что с того? —спросил Псих.

— Но как же, сэр Реджинальд, —деланно удивился русский. — Ведь мы с вами в-видели рисунок Свитчайлда!Там было все необходимое для разгадки: треугольный платок, зигзагообразнаялиния, слово «дворец».

Он вынул из кармана носовой платок, сложил егопо диагонали получился треугольник.

— Платок является к-ключом, с помощьюкоторого обозначено место, где спрятан клад. Форма платка соответствует контуруодной из гор, изображенных на фресках. Нужно всего лишь приложить верхний уголп-платка к вершине этой горы. Вот так. — Он положил треугольник на стол иобвел его пальцем. — И тогда глаз птицы Калавинки обозначит ту т-точку,где следует искать. Разумеется, не на рисованной, а на настоящей горе. Тамдолжна быть какая-нибудь пещера или что-то в этом роде. Комиссар, я прав илиошибаюсь?

Все обернулись к Гошу. Тот надул свои брыли,сдвинул кустистые брови и стал совсем похож на старого, угрюмого бульдога.

— Не знаю, как вы этопроделываете, — буркнул он. — Я прочел письмо еще там, в карцере, ини на секунду не выпускал его из рук… Ладно, слушайте.