Читать книгу "Зона поражения - Леонид Смирнов"

— Все в порядке? — осведомился Единосемерной Дом. Платон кивнул.

— Тогда мы его забираем.

И начальник службы безопасности что-то шепнул в сервисный браслет. Нотариусу снова аккуратно надели на глаза черную повязку. Он позволил взять себя за руку, отвести к глайдеру и усадить на мягкое сиденье. Потом машина беззвучно оторвалась от земли и устремилась в сторону космодрома.

— Где мой напарник? — усевшись на траву, спросил археолог. Он не удержался и начал умывать потное лицо, обирая ладонями влагу с густых пучков травы.

Его преследовало воспоминание: теплая, влажная темнота, шевелящийся, дышащий, глумящийся над тобой живой ковер; сыплющиеся с потолка муравьишки, которые падают за шиворот, цепляются за волосы и складки кожи; сотни мельчайших брызг кислоты, летящие на лицо со всех сторон… Бр-рр!!!

— Получает последние инструкции. Подождите немного, — ответил Единосемерной Дом.

* * *

Ждать действительно пришлось недолго.

Когда Непейвода вышел на воздух, видок у него был тоже не ахти: он как будто еще больше усох, черты лица обострились, выражение стало жестче. «Да он ли это? — усомнился Платон. — Не подменили часом? Клеточки все на одно лицо… Да нет, вроде Непейвода— я же не совсем чокнулся: еще могу напарника своего узнать! Неужто он опять прошел через казнь?»

— Так что ты выяснил насчет охраны? — не преминул спросить археолог, пытаясь скрыть свою тревогу.

— Они до смерти испугались термопсисов и будут расформированы, — вибрирующим от напряжения голосом ответил Дом.

— Свежо предание, но верится с трудом…

Непейвода промолчал.

Со стороны космодрома прилетел глайдер. На сей раз опустился на поле рядом с напарниками. И им не пришлось переть по каменной тропинке через пастбище, полное гусениц-переростков и малюток-пастухов. Платон напоследок окинул взором грандиозный муравейник, у подножия которого копошились миллионы клеточек. «Пока-пока!» — Он помахал рукой, как будто из сотен тысяч дырочек в стене Совета на него смотрело великое множество маленьких глазок.

Когда-то Тоша Рассольников так же махал матери, остающейся на земном космодроме. Был он еще совсем сопляк и, улетая учиться на край света, не понимал, что расстается с ней навсегда. Только спустя годы Платон уразумел, зачем его в такой спешке отправляли за тридевять земель, хотя аналогичное образование он мог получить и на Земле. Уразумел и содрогнулся…

Глайдер доставил напарников на космодром. Там их дожидался челнок. Все шло как по нотам, и археологу уже стало казаться, что на сегодня их приключения закончены. Челнок стартовал, направляясь на «Эль-Гарду». На высокой орбите, подстраховывая его, висел давнишний знакомый — корвет фффукуарабского флота «Фчераш».

Челноком управляли два пилота в человеческих скафандрах. Позади кабины находился пассажирский отсек на двадцать мест. Платон и Непейвода сидели в креслах друг напротив друга и молчали. Гравитационная подвеска гасила перегрузки, и полет казался загородной прогулкой. «Слишком хорошо, чтобы быть правдой», — лениво подумал Платон и закрыл глаза.

Похоже, он задремал. А когда проснулся, еще не открыв глаз, почувствовал: в кабине что-то происходит. Не подавая виду, что проснулся, археолог глянул сквозь ресницы. Один из пилотов вошел в пассажирский отсек и, держа в руке станнер, нависал над Двунадесятым Домом. Тот не шевелился. А сквозь открытую дверь кабины было видно, как второй пилот сполз из противоперегрузочного кресла на пол. И поза у него была неправильная. Мертвая поза. Значит, все клеточки умерли разом, не успев выскочить из скафандра…

У Платона не было оружия. Совет Домов Симбионтов строго запретил брать его в полет. И потому Рассольников оттолкнулся от кресла и прыгнул на спину пилоту. Тот потерял равновесие, и они упали на Непейводу. Пилот не рассыпался от удара, он показался археологу цельным, твердым — крепко же срослись его клеточки!

Платон попытался отобрать у пилота станнер и получил локтем в грудь, а затем затылком — по носу. Однако он вцепился в оружие и, задохнувшись от боли, все-таки не выпустил его из рук. Пилот и Платон сползли на пол и боролись, зажатые между кресел.

Враг сумел перевернуться на бок. Еще немного — и он выстрелит в Рассольникова. Археолог дубасил его кулаком левой руки по спине. Вряд ли эти удары могли решить исход схватки. Но муравейник вдруг вскрикнул, потом еще и еще. И вот он уже орал благим матом, катаясь по полу. Ему стало не до археолога. Выронив станнер, он взмахивал руками, лупил себя по гибкому скафандру, подскакивал, ударялся о сиденья и подлокотники кресел.

Платон не мог понять, что происходит с пилотом, но оружие было теперь у него в руках. Продолжая выть и стонать, враг начал судорожно раскупоривать свой скафандр. Археолог поставил регулятор станнера в среднее значение и выпалил, надеясь обездвижить пилота. Тот дернулся, замер в воздухе и с грохотом рухнул на пол. Готов!

Платон сунулся в кабину. Челнок летел на автопилоте, и пока ему ничто не угрожало. Рассольников вернулся в пассажирский отсек, наклонился над Непейводой. Двунадесятый Дом был частично парализован — от выстрелов станнера вырубились клеточки, составлявшие его лицо и плечи. Они осыпались на пол, лежали на его груди и коленях. Тысячи маленьких параличей слились в один, едва не лишив сознания и сам ходячий муравейник. Он еще долго не мог очухаться, сидел в кресле, безголовый, но живой, и тихонько шевелил руками и ногами.

Оставив напарника приходить в себя, Платон снял скафандр с поверженного пилота. Удивительная картина предстала его взору, стоило отстегнуть шлем и стащить «рыбью кожу» с плеч муравейника. Под тонким слоем недвижимых «мурашей» обнаружился Папаиоану номер три. Он был коротко пострижен в отличие от номера два, заметно худее, чем номер один, но несомненно тот же самый человек. Адриан Папаиоану— сильно покусанный пришедшими в ярость клеточками, а затем парализованный выстрелом станнера.

Подменяя убитого или плененного им муравьиного пилота, он должен был хорошенько замаскироваться. То ли приманил сильнодействующими феромонами лишившиеся хозяина клеточки, то ли купил на черном рынке за бешеные деньги «кусок» разумного муравейника. Как бы там ни было, тонкий слой «мурашей» прикрывал человеческое тело до той поры, пока на него не набросился с кулаками Платон. Доселе клеточки проявляли лояльность к своему новому хозяину, но удары терпеть не стали. И не выстрели археолог из станнера, Папаиоану был бы обречен на мучительную смерть от муравьиных укусов.

Теперь Адриана номер три нужно как следует допросить, а потом решать, что делать дальше. Но времени в обрез: челнок уже приблизился к «Эль-Гарде». Пора просить у диспетчера разрешение на стыковку, не то придется платить бешеный штраф. В космонавигации с драконовскими законами, принятыми Лигой, не поспоришь — раздавит как букашку.

Муравьиный пилот был мертв, и Платону пришлось взять на себя управление корабликом. Слава богу, не в первый раз.

Челнок благополучно состыковался с «Эль-Гардой». Очищенный от парализованных клеточек и крепко связанный, Адриан Папаиоану неподвижно лежал на полу салона. Грудь его чуть заметно колебалась, глаза были закрыты. Кожа была покрыта красными волдырями от сотен муравьиных укусов.