Читать книгу "Синдром Клинтона. Моральный ущерб - Макс Нарышкин"

«У них произошел какой-то сбой, — пользуясь минутой заминки, подумал Тихон. — В исчезновении Вики виновны они, вне всяких сомнений. Но потом произошла ошибка. Видимо, Вика вышла из-под контроля и скрылась из их поля зрения. Убегающий и чувствующий преследование человек опасен более всего — это любой психолог скажет. Они боятся реакции Вики. И им срочно нужно ее найти. Однако с Шереметьевом не получилось. Она забронировала билет и, когда все сосредоточились на времени регистрации и вылета, спокойно отправилась другой дорогой. Браво, Вика. Это значит, что она до сих пор на работе. Она думает как бухгалтер. Если бы она чувствовала себя вне дела, она купила бы билет на самолет и поехала с ним на Ярославский вокзал. Там бы ошибка выяснилась, и она снова бранила бы себя за рассеянность».

— Я вот сейчас думаю, Куртеев, — раздался голос Берга, — что было бы, если б Вика проводила у вас не шесть дней в неделю, а два или три. Мне кажется, находясь со мной, она не растеряла бы разум.

Тихон покрутил в руке поднятый с полу предмет.

— Разве было иначе? Она и жила со мной три дня в неделю. Все остальное время она проводила с теоретиком социологии папой Бергом.

Берг поднял на Куртеева тяжелый взгляд.

— Что вы хотите этим сказать?

— Для доктора наук вы немного заторможенны. Я хотел сказать то, что сказал.

— Значит, вы сказали, что она п-проводила с вами два или три дня в неделю?

— Именно это я и хотел сказать.

— То есть вы совершенно уверены в том, что Вика, моя дочь, ночевала у вас два или три дня в неделю, а остальное время проводила дома?

— Берг, вы одурели от горя?

— Куртеев, ответьте, как на экзамене. Я наслушался ваших пространственных речей досыта. Ответьте: уверены ли вы в том, что Вика, дочь Берга, проводила в вашем доме два или три дня в неделю, а остальное время жила дома?

— Три! Три, если быть точным! — Заметив, что ответ экзаменатора не устроил, Тихон с пренебрежительным выражением, с коим всегда отвечал на семинарах по социологии, проговорил: — Я совершенно уверен в том, что Вика Золкина, приемная дочь профессора Берга, три дня ночевала у меня, а остальное время проводила у Берга, или, как он это называет, дома. Вас устроил ответ?

— Вполне, — и Берг, поглаживая изнутри щеку языком, отвернулся.

Тихон нервно подкинул на руке предмет и наконец-то его рассмотрел. Это была женская заколка для волос, украшенная стразами. Обычная металлическая заколка, на японский манер. Необычным было лишь то, что именно такую заколку, со стразами Сваровски, Тихон Куртеев подарил Вике Золкиной через месяц их совместной жизни. Получал он тогда немного и потому выбрал подарок с минимальным количеством камешков Сваровски. Ошибиться Куртеев не мог. На следующий же день они прямо с порога куртеевской квартиры начали раздевание, происходило это стремительно, так что они даже не смогли добраться до кровати. Вот тогда-то Тихон и погнул заколку. Вынимая ее из волос Вики, он хотел убрать ее в сторону, но заколка вонзилась в спинку кровати и изменила форму. А потом полвечера он ее выпрямлял, пытаясь добиться первоначального вида. Естественно, довести работу до идеала у него не получилось. Впрочем, Вику это не расстроило. В ее прическе дефект заколки был незаметен. И сейчас Тихон вертел меж пальцев шпильку с едва заметным изгибом у основания. Он вертел ее и думал о том, что и на сей раз аксессуар не снимался аккуратными женскими руками, а срывался с головы. Понятно, что на этот раз это происходило не в порыве страсти.

— Берг… — прошептал Тихон. Поняв, что до сих пор оставшийся с ними надзиратель не понимал ни слова из разговора, а теперь, когда речь зазвучала тише, насторожился, Куртеев прокашлялся и заговорил громко: — Берг, вам знакома эта штука?

Профессор посмотрел лениво, даже нехотя.

— Нет.

— Это заколка Вики.

— Где вы ее нашли?

— Под сиденьем.

Тихон сказал это и побледнел. Вика была здесь. Ее били, над ней издевались… Сорвавшаяся с головы заколка — такие украшения просто так с головы не падают…

— Я убью его.

Берг поморщился и покачал головой.

— Она была в этой машине, Игорь Оттович!..

— Я понял, понял.

Куртеев был изумлен спокойствием профессора до такой степени, что даже не обратил внимания на то, что салон микроавтобуса снова заполняется.

— Итак, господа, делать нечего, — возвестил Истасов, поглядывая почему-то на одного Тихона. — Девушка исчезла. Но в городе остались два человека, которые знают почти столько же, сколько и она. Я только что разговаривал с Лукашовым. Куртеев скажет вам, Берг, кто это такой. Так вот он уверяет, что вы высказали одну забавную мысль. Не Вика высказала, а именно вы. Ей, видимо, такое даже не пришло в голову. А вы предположили, что она может перевести деньги на свой счет для того, чтобы потом сдать его прокуратуре. Если вы таким образом думаете о поступках другого человека, тогда, позвольте вас спросить, где гарантия того, что вы сами-то не направитесь в прокуратуру сразу после того, как выйдете из этой машины?

В салоне пахло каким-то сложноцветием. Орлиное дерево, мускус, табак, цветочный аромат — все перемешалось. Как перемешивается запах в компаниях близко сидящих друг к другу мужчин. Шестеро в салоне, считая водителя, трое из которых явно в хорошей спортивной форме.

— А вам не приходило в голову, что мы там уже побывали? — улыбнулся Берг.

— Видите ли, уважаемый профессор, — Истасов пожевал губами. — Господин Лукашов утверждает, что вас вели все то время, когда вы вместе с этим парнем, — он кивнул на Куртеева, — впервые появились в «Регионе». Вы посетили много мест, но ваши контакты исключали встречу с сотрудниками правоохранительных органов. В какой-то момент между вами случились разногласия, и вы стали дублировать действия друг друга. Так вы посетили, например, офис Пятько.

— Вы были у Пятько? — покосился на Берга Куртеев.

— Был. Продюсер находился в истерике.

— Он постоянно находится в истерике, — помог конфликтологу Истасов. — Но визит консультанта действительно довел его до ручки. Впрочем, мы отвлеклись. Будем откровенны. Вы мне мешаете.

— Мы всем мешаем.

— Мне плевать на всех. Трогай, Макс…

Макс тронул. Через полчаса Куртеев узнал за окнами очертания развязки МКАД на Можайском шоссе.

— Вы нас везете в свой дом на Рублевке?

— Нет, мы остановимся чуть раньше.

Куртеев облизал губы и посмотрел на профессора. Тот спокойно встретил его взгляд и поправил очки.

— А где именно мы остановимся? — уточнил Берг, не поворачивая головы в сторону Истасова.

— Нам нужно переговорить, — быстро, словно ожидая этого вопроса, ответил Борис Борисович. — В Сколкове живет человек, который поможет нам разобраться в ситуации.