Читать книгу "Мертвые тоже скачут - Маргарита Малинина"

– А если они уйдут? – Больше было нечего ответить на этот вопрос. Я же не могла сказать, что у меня горит и чешется отыскать дедово ожерелье. Я так и представляла себе, что возвращаюсь к Валерию с ожерельем под мышкой.

– Куда же? – поднял брови Кирюха, выражая удивление. – Они почти никуда не выходят. По магазинам я хожу. Ну ты знаешь, – он мне подмигнул, намекая на нашу встречу. Я ответила тем же.

– Мало ли куда. Может, погулять выйдут, – выкрутилась я, чтобы как-то оправдать мое стремление даже не сбавлять, а лишь наращивать темп своего шага. Кириллу, наверно, не нравилась подобная спортивная прогулка, ему, скорее всего, хотелось идти неспешно вместе со своей девушкой, романтично поглядывая на небо и нежно воркуя, но его никто не спрашивал, а перечить он не посмел.

Итак, очень скоро мы добрались до дома с табличкой 22.

Кирилл, остановившись, чуть стукнул в дверь, она при этом слегка приоткрылась, демонстрируя то, что закрыта на одну цепочку.

– Конечно, было бы проще, – стал доверчиво шептать мне спутник, пока по ту сторону слышались торопливые, но шаркающие шаги, – закрой я на замок, сейчас открыли бы ключом – и дело в шляпе. Но бабульки отчего-то считают, что цепочка надежнее, к тому же пропускает в дом свежий воздух.

Я хмыкнула, так как замечание Кирилла по поводу ключа и замка мне показалось резонным, а в надежность цепочки я также не верила: сильному мужику достаточно просто ударить по двери ногой, чтобы вырвать с корнем данную хлипкую преграду, а Кирюха добавил:

– Ладно, у стариков свои закидоны.

С сим умозаключением невозможно было не согласиться, потому я кивнула, тут как раз дверь открылась, и на пороге появилась маленького роста старушка хорошо за восемьдесят.

– Ой, какую барышню красивую ты нам привел! Выйди, Поль, погляди! – крикнула она куда-то в глубь дома, вогнав вашу покорную слугу в краску. Что примечательно, несмотря на преклонные года, бабушка сохранила почти все зубы, так что говорила абсолютно без шамканья и шипения, к тому же оставалась в трезвом уме, как говорится, и твердой памяти. – А мы вчера вас видели в окно! – добродушно улыбаясь, похвастала бабуленция, чем вызвала у меня слезы умиления. Подумать только, теперь я поняла, в кого такой добрый и милый уродился Кирилл. Вдруг она выдала, уже менее уверенно: – Ой, а это ведь вы были, да? – и робко уставилась на правнука, мол, не сглупила ли я, вдруг ты ходишь под ручку сразу с двумя, а я, понадеявшись на свое, уже отжившее долгую сложную жизнь зрение, выдала тебя с потрохами?

Я поспешила заверить любезную женщину:

– Да-да, вы не ошиблись, это была именно я! Не волнуйтесь!

Кирилл, тоже поняв комичность ситуации, расхохотался.

Нас наконец пропустили внутрь дома, длинным коридором провели в столовую, одна стена которой была полностью застеклена. Этакая полутерраса-полукомната. Что ж, эта комната мне сразу пришлась по душе, так же, как и ее хозяйки. Такая же приветливая, очень светлая. Солнечные лучи, падая аккурат с той стороны, где стена была стеклянной, озаряли все вокруг, придавая предметам и лицам какую-то праздничность. По бокам теснились аккуратные буфеты из светлого дерева, хоть и явно не новые, но добротные, приятные глазу, видно было, что за мебелью в этом доме всегда хорошо ухаживали. Так же очень бережно относились и к остальному: на поверхностях не было ни пылинки, роскошный самовар, прислоненный к стене, был начисто вымыт и сверкал, а стол и тумбу покрывали белые ажурные салфетки, явно связанные своими руками. Пол устилал весьма милый круглый половичок, синий с серым рисунком, кстати, стол был тоже круглым.

– Баба Поля, – представила баба Зина свою сестру. Мы с ней вежливо поклонились друг другу, не переставая улыбаться. Пелагея Ивановна была немного моложе, лет на шесть-восемь, ей, скорее всего, еще не было восьмидесяти. Ростом она тоже была невысока, да и вообще две сестры внешне весьма походили друг на друга. Во-первых, главной причиной того была, безусловно, кровная связь, а во-вторых, насколько я поняла, эти женщины всегда жили вместе, и это тоже влияет на людей, делая их похожими не только по характеру, но даже внешне. Вроде данное заявление на первый взгляд кажется фантастическим, но, тем не менее, это правило всегда работает.

Нас с Кириллом усадили за стол, в симпатичные плетеные креслица, в таких же они сидели сами, и, пока баба Зина ставила самовар, баба Поля полезла в буфет за баранками и чашками. Когда минут через двадцать самовар вскипел, Зинаида Ивановна налила всем кипятка, а ее сестра сунула каждому по чайному пакетику и открыла упаковку с хлебными изделиями. По комнате быстро разнесся запах бергамота, смешавшийся с запахом свежих зажаристых баранок. Потом все дружно сложили использованные пакетики в специальную крохотную подставочку, что-то вроде мини-блюдца, с изображением гжельского заварочного чайничка на ней.

Кирюха ткнул меня в бок и выразительно подмигнул, мол, щас что-то будет. Я лишь покачала головой, посчитав, что глумиться над пожилыми людьми невежливо, однако уже через тридцать секунд, наблюдая за старушками, и сама готова была прыснуть со смеху, до того забавно они обе, словно копируя друг друга, старательно надували щеки, дуя на медленно остывающий чай, затем брали в руки по баранке, непременно отставляя в сторону мизинчик, и величаво окунали в чашку, точно это была не пища, а гусиное перо, обмакнув в чернильнице которое, им предстояло подписать важный правительственный указ. Особенно смешон был контраст с их правнуком, который за считаные секунды мог умять до пятнадцати баранок, забивая ими рот и жуя сразу по несколько.

– Кстати, это моя будущая невеста! – прожевав, гордо провозгласил Кирюха не в тему.

Я подавилась баранкой, а бабульки экзальтированно захлопали в ладоши.

– Правда? Это правда? Вот здорово! Ты уже сделал ей предложение? – засыпали они его вопросами, мне пришлось встрять, чтобы не допустить ситуации, называемой «без меня меня женили»:

– Кирилл несколько поторопился. Мы пока просто друзья.

Сосед по столу заметно расстроился при этом заявлении, однако хозяйки дома не углядели в ситуации никакой трагедии.

– Это ничего, я со своим мужем тоже сначала дружбу водила, – сообщила баба Зинаида. – Знаете, как это бывало в ту пору, бегаешь по селу с девчонками и мальчишками, нас тогда помногу было, мы все дружили и гулять ходили вместе. И вот родители говорят: «Выйдешь замуж за того-то». Перечить не могли, это же родители. Вот мне повезло, отдали за того, с кем я больше всех дружила. И прожили долгую жизнь и ни разу не поругались. Вот помер он, а другого мне и не надо. Но знаешь, Катя, – обратилась она именно ко мне, так как остальные, видимо, не раз уже слышали эту историю, – вот не было у меня того, о чем в книжках пишут. Ведь напридумывают чушь всякую: страсти какие-то, две половинки… Нет этого. Вот комфортно тебе с Кирюшей, принимает его душа – ну и женитесь на здоровье. Главное в муже – чтобы другом был, чтобы надежно с ним было, как за стеной. Ну а не нравится тебе – так уже, слава богу, не те времена, никто насилу заставлять не будет. Ты просто не жди ее, любовь енту, нет ее.