Читать книгу "Женщина с большой буквы Ж - Эльвира Барякина"

Пол хотел поступить с ней как с военным преступником.

– Не надо! – закричала Пи-Пи. – Кока-Кола у нас мышей ловит!

– У вас что, еще и мыши водятся?!

– Нет. Потому что у нас есть КОШКА!

В 12 часов мы приступили к операции «Боевой Порядок». Первое столкновение с противником произошло в детской. Спецназ атаковал кучу штанов, разделил ее на мелкие группировки и расправился с каждой по отдельности: кого в стирку, кого в шкаф, кого на тряпочки.

Более ожесточенные бои шли на кухне, где враг оказал отчаянное сопротивление генералу Тряпке. К 2:00 кухня была полностью под контролем союзников.

Тем временем я начала зачистку трущоб в ванной.

Штурм резиденции Хизбаллы обещал быть трудным. После артобстрела «Окси-Клин» я поменяла тактику и перешла к осаде. Но только тогда, когда Пол починил слетевший клапан в бачке, враг понял, что сопротивление бесполезно и поднял белый флаг.

Последние отряды грязи были уничтожены с помощью швабры, и мы приняли безоговорочную капитуляцию противника.

– Теперь я не знаю, кем мне быть, – сказала Пи-Пи. – То ли фельдмаршалом, то ли уборщицей. Мне и то и то нравится!

105° по Фаренгейту

[3 июля 2006 г.]

105 градусов в тени[16]. Кондиционер погиб смертью вредных в самую неподходящую минуту. Сегодня ночью он мне снился – зовет, что ли, за собой?

Как всегда, с горя сочинила стишок:

Это жаркое лето – какой-то пиздец!

Вы простите мне грубое слово…

Я растаяла, словно свиной, холодец

На витрине шоферской столовой.

Отскребите меня, положите в стакан —

Пару льдинок, немножечко виски…

И, пожалуйста, слейте в ближайший фонтан.

Хотя лучше всего – в австралийский.

Говорят, там зима и прохлада в ночи…

Крыша плавится. Где же вы, братцы-врачи?

Хочу в Париж

[31 июля 2006 г.]

Все конфликты в этом мире проистекают только по одной причине – неоправданные ожидания. Мы с Зэком затеяли общий дом, настроили, накрутили, а конструкция не держится и все время заваливается набок. Нет у нас нужного цемента – общих целей и идеалов.

Он приехал со съемок. Красивый – до тоски в сердце. Болтал, гремел дверцами кухонных шкафов, уже не помня, где у нас соль, а где кофе.

Все его мысли там, на съемочной площадке. У него роль – аж целых две страницы. Он звезда и ждет моих аплодисментов.

А я уже все это проходила. Я видела, как люди, у которых было 20 страниц текста, ломались от собственной невостребованности. Они каждый день ходили в черных очках и ждали, что их разоблачат и начнут просить автографы. Не разоблачали и не просили. Слишком много тут, в Голливуде, киногероев.

Мне хочется не аплодировать, а жалеть. Зэк чувствует это и заранее негодует. Он ест пожаренную Барбарой яичницу, машет вилкой и доказывает, что «да-да, не сомневайтесь… Брэд Питт уже старый, а свято место пусто не бывает».

А чего хочу я? Я хочу в Париж. Си-эн-эн сообщила, что там нынче приятное солнышко и ветерок. Там невозможно узкие улочки и кружевные дома, помнящие Наполеона III. Там в отеле на rue du Conservatoire меня ждет прелестная Моник. Она умеет превращать мясо в произведение искусства, а фрукты – в пищу богов.

– Поехали, а?

Я смотрю Зэку в глаза, отлично понимая, что никуда он не поедет. Он объясняет, почему: ему нужно репетировать, у него встреча с агентом, у него визит к дантисту…

Я уговариваю. Я нахожу десятки доводов «за». Мне хочется поскандалить в духе «Ты меня не любишь!» Зэку хочется спать. Он сегодня целый день работал и вымотался как собака.

Он опускается в кресло, включает телевизор и растворяется в полусне-полуфутболе. А я смотрю на его профиль на фоне абажура.

Все вернулось на круги своя. Я каждый раз наступаю на одни и те же грабли: сначала страсть, огонь, а потом унылое: «Я устал». Неужели опять все? Неужели нет никакой надежды на то, что бывает иначе?

Любовь у людей – это как цветы у растений: у кого-то случается один раз в жизни, у кого-то – пятьдесят. Но нет ни дерева, ни сорняка, которые цветут все время.

Мои лепестки засохли и съежились. И, наверное, это мой последний бутон.

Как ты можешь отпускать меня? Как ты можешь не чувствовать, что еще чуть-чуть – и все? Я люблю твою бритую башку с чуть отросшей щетинкой, люблю твою искренность и полное неумение притворяться (шикарное качество для актера!)… Мы – как кубик Рубика, в котором сошлась только одна сторона, а все остальные пребывают в первобытном хаосе. Впрочем, ты, наверное, не знаешь, что такое кубик Рубика. Вы ведь с ним ровесники…

Тайна убранной квартиры

[1 августа 2006 г.]

Пи– Пи проболталась насчет Пола. Агнесса обиделась и сказала, что водить в дом посторонних в отсутствие хозяев – это свинство. Она рассказала все Зэку. Пришлось врать, что я наняла уборщика помыть полы. Агнесса надулась еще больше.

– Спасибо, что ткнула меня носом! Но у меня не сто рук, чтобы справляться и с работой, и с ребенком, и с уборкой.

Зэк ничего не сказал.

На выбор

[9 августа 2006 г.]

1. Флирт или любовь? – Любовь – это краткосрочные инвестиции. А флирт бессмертен.

2. Худеть или толстеть? – Хотя бы не меняться. В похудение я уже не верю.

3. Кошки или собаки? – Верблюды. Они могут долго не есть, значит, их не нужно выгуливать.

4. Косметика или «как есть»? – Без макияжа я хожу только к визажисту.

5. Прошлое или будущее? – Наверное, уже прошлое. Но оно у меня так печально, что это смешно.

6. Друзья – женщины или мужчины? – И те и те. Мелиска не умеет говорить «об умном», Пол – о бабском. Они дополняют друг друга.

7. Слава или деньги? – Одно без другого не бывает. Исключение – Христос, но он жил до изобретения Интернета.

Лось

[10 августа 2006 г.]

Я наелась мороженого, и у меня пропал голос. Зэк накупил мне таблеток, сделал горячего чаю.

– Все, теперь помалкивай. Тебе горло надо беречь.

– Я еще с тобой не наговорилась!

– Будешь трепаться, я к Агнессе уйду. Сиди и молчи.

Но молчать я не могла. Мне хотелось, чтобы меня жалели, а для этого нужно было рассказывать о страданиях.

Зэк взял ключи от машины и действительно ушел. Через полчаса раздался телефонный звонок.