Читать книгу "Воля дороже свободы - Анатолий С. Герасименко"

эксперименте.

Постепенно разочаровывался.

Лучший Атлас Вселенной

Они шли.

Они шли по бесконечному подземному тоннелю.

Они шли по бесконечному подземному тоннелю очень долго.

Со стен, шелестя, пластами опадала глина, под ногами чавкала холодная грязь. Фонарь тихо умирал и всё никак не мог умереть совсем. Слабел, позволяя теням сомкнуться вокруг путников, затем разгорался вновь. Тогда впереди становился виден Фьол: его лысина, ниже – обтянутая стёганой курткой спина, и ещё ниже – блестящее, кольчатое, пульсирующее месиво. Смотреть на Фьола не хотелось, поэтому Кат по большей части разглядывал землю, из которой состояло всё вокруг.

Земля была разной. Стены походили то на слоёный пирог, то на морщинистую кожу, то на слежавшийся печной шлак. Временами тоннель изгибался, обходя скальную породу, в которой посверкивали угодившие под луч фонаря искорки кварца. Тут и там виднелись чьи-то норы, веером расходились следы от лап, когтей, ползучих тел – земельную толщу населяла всевозможная жизнь. И странно было порой видеть торчавшие из стен обрывки кабелей, металлические штыри, балки. Похоже, катастрофа, о которой говорил Джон, случилась так давно, что останки цивилизации успели погрузиться в землю на десяток саженей, а то и больше – Кат не представлял себе глубину тоннеля.

Было невыносимо душно.

Рядом шагал Петер. Шёл ссутулившись, бросал за спину короткие взгляды, желая рассмотреть того, кто двигался позади – и одновременно страшась этого. Кату тоже хотелось оглянуться, но он сдерживался, потому что знал: ничего не изменится от того, что он снова увидит крота.

Его лапы-ковши с когтями, растущими отовсюду, как попало, прямо сквозь роговую кожу.

Его покатые, усыпанные грубой чешуёй плечи.

Его голову с костяным тараном на конце вытянутого рыла.

Его глаза, запрятанные в складках век. Разумные, недобрые. Голодные.

Крот заполнял телом весь просвет тоннеля. От него волнами расходился вонючий жар, как от разгорячённого коня. И он не переставая бормотал, всё время повторяя какие-то слова на своём языке. Голос звучал утробно, будто коровья отрыжка. «Ы-ру-ху-бо, га-гы-бу-ра, хэ-го-гу-ду» – не то брань, не то заклинание, бесконечное, злобное.

Короче, крот действовал Кату на нервы.

А впереди топало ещё одно такое же чудище – на случай, если тоннель просядет, и потребуется быстро устранить преграду.

Кротами этих существ называл сам Фьол. Видно, подобрал самое подходящее слово на божеском языке для обозначения создания, которое передвигается под землёй и хорошо для этого приспособлено. Как себя называли сами кроты, Кат не интересовался.

Ни Фьолу, ни его подопечным свет не требовался, поэтому фонарь отдали Кату. Не сказать, чтобы от фонаря делалось намного светлее, но всё-таки он разгонял темноту. Шагать неизвестно куда под землёй в компании гигантских страшилищ – малоприятное занятие, и оно стало бы ещё менее приятным во мраке.

– Прошу прощения, сударь, – хрипло произнёс Петер, – нам долго осталось идти?

– Почти пришли, – ответил Фьол, не оборачиваясь. Голос у него был старческий, чуть дребезжащий. – Мы уже в городе. Скоро будем на месте. Скоро-скоро…

Мимо проплыла круглая дыра в стене, и ещё одна – напротив: перекрёсток двух тоннелей. Повеяло тёплым воздухом, стало чуть легче дышать. Кат повёл наугад фонарём, но темнота в дыре была непроглядной, и свет потерялся в ней, как в бездне. Через несколько шагов попался ещё один перекрёсток, затем – ещё. Стены больше не походили на слоёный пирог, стали гладко-матовыми, словно бы оштукатуренными. Похоже, этим отрезком тоннеля пользовались часто и помногу. Всё сильней делался запах – спёртый звериный душок, точно на собольих фермах. Соболи в Китеже вырастали размером как раз с батимских кротов. Только соболи были гораздо симпатичнее – пушистые, ласковые. И не бормотали себе под нос угрожающий вздор.

Помня слова Фьола, Кат ожидал, что вот-вот увидит нечто, хотя бы отдалённо напоминающее город. Блеснут в очередной дыре огни, разойдутся стены тоннеля, взгляду откроется полутёмная, огромная пещера, где между норами бродят кроты. Протоптанные когтистыми лапищами улицы, площади, дым от печурок, с помощью хитрых приспособлений выводимый на поверхность земли… Как-то так.

Но спустя полчаса Кат понял, что город – это просто система тоннелей, пронизавшая толщу земли. Порой где-то рядом слышались кротовьи голоса, топот, звучали глухие удары. И всё. На глаза им никто не попадался. Лишь тянулись верста за верстой гладкие стены, да тянуло затхлым ветром из боковых ходов. Вначале Кат тупо дивился тому, что тоннели не обваливаются под весом огромной земляной массы, что давила сверху. Потом решил, что от катастрофы подземный город хранит магия – возможно, побочный эффект излучения, разлитого в атмосфере планеты.

Когда Кат вконец изнемог от ходьбы и дурных предчувствий, а Петер начал дышать ртом и спотыкаться на каждом шагу, путешествие внезапно закончилось. Дорога пошла в гору, своды раздались, потом тоннель резко свернул в сторону, и Фьол остановился.

– Пришли, ребятки, – сказал он. – Это мой дом, моя берлога.

Кат обнаружил, что они очутились посреди пещеры в несколько саженей шириной. Тут же в пещеру ввалился сопровождавший их сзади крот. От соседства двоих монстров стало тесно, жарко и смрадно. В промежутке между кротовьими телами, на дальней стене Кат разглядел большой, пятнистый от ржавчины люк с поворотным запором, похожим на